Сила или удача?

На нынешнюю ситуацию я смотрю весьма неоднозначно. Прежде всего, я очень рад тому языку, каким наши лидеры, в частности Президент Дмитрий Медведев, заговорили с Западом. Я всегда считал, что этим языком мы должны были говорить уже в 1990-е годы, и объективно мы были в состоянии говорить таким языком.

Две фазы маниакально-депрессивного психоза

Я всегда рассматривал идею нашей слабости как своеобразный психоз, "психоз российской слабости". Действительно, следует порадоваться тому, что наконец-то мы его преодолеваем. Другое дело, я боюсь того, что мы впадаем в некое циклическое колебание, какое бывает у маниакально-депрессивных психотиков. Истерия вокруг российской силы, заявления некоторых наших идеологов о готовности отодвинуть границу прозападной Украины как можно дальше на Запад, о готовности идти отбирать Крым и чуть ли не рваться к Босфору и Дарданеллам - моменты маниакальной фазы маниакально-депрессивного психоза, который в своей депрессивной фазе сказывался у нас в 1990-е годы.

Если мы столкнемся с более серьезным сопротивлением со стороны "внешнего мира", мы можем опять вернуться к депрессивной фазе, к нашим кошмарам минувших дней.

Когда мы рвались к Тбилиси, я был в ужасе. Рисовались два варианта событий. Первый вариант: мы подходим к Тбилиси, и что тогда? Начинать бои на улицах этого города? Вы помните, как горели наши танки на улицах Грозного, а ведь Грозный по своему типу - это обычный среднерусский город, в отличие от "горбатого" Тбилиси. Вы представляете себе, что такое бои на тбилисских улицах?

Второй вариант: что если бы в момент, когда наши войска шли на юг, американцы высадили бы бригаду поддержки, и эта бригада встала бы у нас на пути? Готовы ли мы бы были стрелять по американцам? Думаю, наши войска покатились бы назад, и я представляю себе, что бы творилось в этот момент с нашим общественным сознанием.

Есть ли у России силы? Грузинская война показала, что у нас достаточно силы на пять дней с противником типа грузин. На пять дней войны, в которой мы потеряли несколько десятков человек, потому что, как писали некоторые эксперты, русские солдаты вошли туда, совершенно не подготовившись, без касок и бронежилетов. Вот что реально показала эта война. Хорошо, что она хотя бы отчасти выправила наше сознание. Но будет очень плохо, если она качнула его в сторону маниакальной фазы.

Плоды победы

И все-таки эта война - удача. Не только потому, что она выправила наш политический язык. Она оказалась удачей потому, что эти злополучные территории - Абхазия и Южная Осетия, - которые мы некогда оставили на произвол судьбы, теперь предстают в качестве реальных плацдармов нашей безопасности.

Это очень хорошо, что нами курируется Южная Осетия, нависающая над Тбилиси и дорогой, рассекающей Грузию. Очень хорошо, что мы держим под своей рукой Сухуми с его великолепной бухтой и контролируем подход к Поти. Хорошо, что мы стали обращать внимание на эти территории. Хорошо, что для них началось время нашей realpolitik.

Это удача еще и потому, что кончился тот призрак раздрая в верхах, который будоражил наши политические элиты. Было совершенно ясно, что, если Медведев попытается определить собственную роль в тех категориях, которые ему навязывали, в качестве президента-либерала, нас ждут долгие смутные годы невнятной политики, я бы сказал годы двоекурсия.

Во время этой войны Президент Медведев повел себя великолепно. Он замечательно выправил свой образ, набрав политические очки на победе в новой кавказской войне. Он позиционировал себя в глазах России и мира таким образом, что сейчас они с Путиным просто обречены на сотрудничество. Что мы и видим, когда Медведев говорит, что мы сильные мира сего, а Путин торжественно заявляет, что мы кончаем с экспортом "ножек Буша". Эти люди работают на единый имидж. И я думаю, что это имидж хорошего президентства. Сейчас у нас есть шанс на хорошее президентство. Даст Бог, шанс себя оправдает.

Факторы нашей силы

Что нам нужно сейчас? Удача, которая нам выпала, требует, прежде всего, осмысления ее механизмов. Нам надо понять факторы, работающие на нас. Их три. Первый из них - это фактор полутораполярного мира. Второй – фактор пояса лимитрофных территорий, окаймляющих Россию, во многом обеспечивающих вакуум силы и во многом оберегающих нас от экспансии крупнейших мировых центров. Третий фактор - это наше ядерное оружие. Три этих фактора – факторы нашей обороны.

Но есть и факторы позитивные, которые могут работать на наше наступление и которые раскрылись в данной войне. Во-первых, это экономическая зависимость лидеров мира сего от нас, делающая нас еще одним из этих лидеров. Во-вторых, это наличие у нас армии, способной к успешным локальным операциям с четко ограниченными конкретными целями, не выливающимися в попытки переустройства миропорядка насильственными средствами.

В-третьих, удивительная дипломатическая конъюнктура. Поначалу "цивилизованный мир" понадеялся, что Саакашвили справится сам, и просто-напросто нужно будет легитимизировать его успех. И когда мы помчались к Тбилиси, когда нам грозила катастрофа, когда бы мы попытались безрассудно развить этот успех, европейцы кинулись на защиту Саакашвили, но вместе с тем дали козырь и нам. В лице Николя Саркози европейцы примчались в Москву и объявили, что статус республик надо объявить отложенным. После этого раздел Грузии был фактически узаконен.

Мы с радостью подписываем это соглашение, позволяем себе говорить о проекте Медведева-Саркози. Саакашвили начинает блокировать этот проект, тем самым он отказывается от того, что ему предлагает Европа, отпихивает от себя этот спасательный круг. А мы получаем возможность, уже имея этот проект в запасе, объявить о признании независимости этих республик.

Это была великолепная дипломатическая конъюнктура. И нам надо в последующее время - учитывая теневой фактор экономической мощи и влияния, а также фактор наличия у нас армии, способной на успешные локальные действия - каждый раз подстраивать под себя дипломатическую конъюнктуру для успешного решения тех задач, которые возникают перед нами в окружающем нас поясе. Иначе говоря, нам никогда не следует забывать факторы и механизмы нашей удачи.

"Привилегированные территории" или шельф "острова Россия"

И последнее. Чем нынешняя ситуация может оказаться полезной для той геополитической концепции "острова Россия", которую я разрабатываю с 1993 года. Моя концепция переживала несколько этапов в зависимости от того, какая категория выдвигалась вперед для характеристики тех территорий, которые окружали Россию и во многом определяли ее нынешнее положение.

С 1993-1994 годов, отчасти с начала 1995 года, главной категорией была категория территорий-проливов, нейтральных с цивилизационной точки зрения, между Россией и другими центрами силы. Этих промежуточных территорий, на которых разворачивается геополитическая игра, территорий, которые уменьшают давление мира на Россию. В 1996-1997 годах вперед выдвигается иная категория - категория Великого Лимитрофа, согласно которой все эти территории-проливы сливаются в единый пояс, единый структурный компонент в организации планеты. Для меня в эти годы центральным оказывался вопрос, будет ли этот пояс действительно разделительным пространством между Россией и иными центрами силы, или он превратится в инструмент атлантического влияния, замкнутого на внешние центры - Европу и Америку.

Я думаю, что сегодня в разработке концепции "острова Россия" наступает третий этап -вперед выдвигается категория, которая родилась в 1994 году, спустя год после того как я написал статью "Остров Россия". Откликнувшийся на мою концепцию политолог Михаил Ильин выдвинул от себя категорию шельфа острова Россия. Шельф -территории в этом прилегающем к России пространстве, которые связаны с Россией по культурным, физико-географическим и стратегическим параметрам. Как, например, Восточная Украина, северный Казахстан и т.д.

Понятие шельфа - это фундаментальное стратегическое понятие. Символично, что наши водолазы сегодня рыскают по дну Северного Ледовитого океана, чтобы предоставить политикам доказательства, что те или иные хребты на дне его являются частью нашей материковой платформы. Их усилия направлены на то, чтобы предоставить нашим политикам аргументы в пользу принадлежности тех или иных акваторий к России как накрывающих наш шельф.

Не зря, когда китайцы рассматривают Среднюю Азию как сферу своего влияния и союзную им территорию, они мыслят в категории шельфа. Я думаю, что когда Президент Медведев говорил о привилегированных территориях, с которыми связана Россия и ее судьба в ближайшие годы, он имел в виду именно то пространство, которое я называю шельфом "острова Россия".

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67