В штате Нью-Йорк сменился губернатор. Рядовое на первый взгляд событие. В Америке пятьдесят штатов. Значит, пятьдесят губернаторов. И все они как-то и когда-то меняются. На то она и демократия, чтобы губернаторы менялись. И не только они, но и сенаторы с конгрессменами. И даже президенты со своими вице и прочими госсекретарями.
Сюжет с отставкой губернатора Нью-Йорка Элиота Спитцера (10 июня 1959 г.р.), однако, не выглядит тривиально-банальной сменой власти. Рутинность события, случись отставка в положенный срок, имела бы место только через несколько лет. Осенью 2006 года демократ Спитцер с триумфом выиграл губернаторские выборы, получив поддержку 69% избирателей. Его конкурент - республиканец Джон Фейсо - набрал только 29,2%. Кресло руководителя самого влиятельного штата Америки Спитцер занял 1 января 2007 года, став пятьдесят четвертым губернатором. Своим "товарищем", или, как гласит закон штата, "лейтенантом", он определил Дэвида Пэтерсона (20 мая 1954 г.р.) - слепого афроамериканца.
Ровно неделю назад, 12 марта, Спитцер подал в отставку. А вчера Пэтерсон был объявлен пятьдесят пятым губернатором Нью-Йорка. У этих событий огромное количество "измерений" и "перспектив". Дотошные политнаблюдатели без особого труда смогут выявить любопытнейшие тенденции и сопоставить интереснейшие расклады.
Кто-то будет все хитроумно объяснять теорией заговора. Был хороший губернатор, но спалился. Погорел на проститутке. Видимо, ее подложили, а его подставили. Кто-то усмотрит "очевидный" тренд наступления темнокожих политиков. Пэтерсон - первый черный губернатор Нью-Йорка. И четвертый черный губернатор за всю историю Америки. Такими темпами прихода темнокожих во власть расистский сегмент массового избирателя будет стремительно сужаться, добавляя дополнительные очки Бараку Обаме в его борьбе за номинирование от демпартии на выборах президента Штатов. Кто-то пустится в морализаторство. Размышления о горячих сердцах и чистых руках вполне добротно "ложатся" в сформировавшееся дискурсивное пространство развернувшейся президентской кампании. Пламенный трибун и уличный оратор Б.Обама и плоть от плоти партийной элит-бюрократии Х.Клинтон представляют собой две модели допустимости честной искренности и искренней честности в большой политике. Кстати, с отставкой Спитцера Хиллари потеряла одного верного суперделегата на августовском партийном конвенте.
Развернуть создавшуюся ситуацию в желаемом ракурсе не представляет особого труда. Я, однако, попытаюсь выделить чуть иное, отличное от мейнстримовского "направление" прикладного анализа. Секс в американской политике.
После Ричарда Никсона редкий, даже редчайший политик отправлялся в отставку по причине, не связанной с сексуальными отношениями. При этом сложилась полная драматизма ситуация, при которой одни деятели относительно спокойно, по крайней мере без видимых потрясений, переносят секс-скандалы, а другие, как, например, Элиот Спитцер, "вылетают пробкой" и уже никогда не вернутся в мир больших политических игр и игрищ. Почему? Вот именно об этом я и хотел бы поразмышлять.
Членство политика в республиканской или демократической партии, положения его политической платформы, перечисленные все вместе или отдельно по пунктам: "Фискальная дисциплина", "Сокращение налогов", "Победа в войне с террором" и, конечно, "Брак", - совершенно не трогают сердца избирателей. Согласно социологическим опросам, большинство американцев не имеют никакого представления о том, в чем именно обвинялся Р.Никсон. Никто не стремится лезть в детали собственной истории 35-летней давности.
Большинство американцев считают, что Б.Клинтона пуритане-республиканцы "наказали за секс". При этом практически никто не отрицает, что если бы Билл признался в связях с Моникой, то отделался бы сравнительно легким испугом. Чистосердечное признание плюс никакого нарушения закона. Газетенки перемыли бы ему косточки, консервативные ведущие на радиоточках и приглашенные гости на TV повыли бы о моральном разложении в ДиСи и особенно в его овальных кабинетах, все пожалели бы Хиллари, которая сейчас, конечно, уже не могла бы претендовать на президентскую номинацию. Дело на этом и закончилось бы. Тем не менее, "выбрав" вранье и солгав под присягой, президент Клинтон все равно пережил этот скандал. Ему, правда, "навесили" импичмент за нарушение закона, но большая часть народонаселения ничего не понимает в правоприменительных тонкостях и нюансах.
Так почему же отдельные особи американского политикума неплохо переносят секс-скандалы и при этом продолжают вдохновенно трудиться на благо нации, служа тому самому народу, который, в свою очередь, с предвкушением новых "открытий" продолжает наблюдать за обитателями политического олимпа? Кто-то из них звонит прямо с рабочего телефона в Emperor?s Club VIP и, представившись "клиентом номер девять", заказывает мисс Кристен из службы эскорта. Кто-то снимает мужчин-проституток. Кто-то пристает к сотрудницам/сотрудникам своего федерального офиса или делает недопустимые предложения в туалете аэропорта. Не говоря о заурядных изменах женам и многолетним партнершам/партнерам.
Совершенно очевидно, что все такие скандалы привлекают особое внимание. Запретный плод сладок. Но оказывается особенно сладким наблюдение за тем, как ФБР и правосудие гоняются за вкусившими запретных ягод и причмокивающими запретными грушами. Это же СЕКС! Крестьяне по всей Америке с придыханием восклицают: "Смотрите-смотрите, эти политики - такие же, как мы. А вот этот, абсолютно черненькая обезьянка, даже в чем-то круче". И это "круче" значит хуже, противнее и мерзопакостнее.
Конечно, редкий народец не любит покопаться в грязном белье своих, кажущихся такими сервильными, политиков. То, что Рудольф Джулиани не станет в 2008 году президентом Штатов, для кого-то было очевидно уже пять лет назад. Просто в истории Соединенных Штатов никогда не было президента, женатого третьим браком. Статистика - страшная вещь. Практически невозможно перебивать тренды. Тем более большинство американцев запомнили, как Джулиани объявил о намерении развестись со второй супругой - во время регулярной пресс-конференции. Она так и узнала об этом - глядя, как суженый обращается к ней с голубого экрана в прямом эфире. С тех пор их сын никогда больше с ним не разговаривал.
Но дело не в количестве официальных проигрышей вальса Мендельсона. Дело в том, что тот же Б.Клинтон был социал-либералом и не гонялся с метлами за теми, кто не вел образцово-показательную жизнь. Билл был скромным бабником, и, в принципе, ничего такого, что противоречило бы сложившемуся имиджу, он не совершал. Так как был вполне устойчив, даже если и морально нестойким. Страна-то богатела. Статус однозначного лидера глобализации укреплялся. Крестьяне в деревнях-весях американских глубинок не усматривали изъянов в его правлении и управлении. Без сомнений, он был и остается шустрым эротоманом, но избирателей брал не этим. И это ему прощалось.
В отличие от Б.Клинтона, мэр Р.Джулиани претендовал на особую роль. Ратовал за высокие моральные стандарты. Особенно удачно соединял свой высокоморальный облик с чувством необыкновенной солидарности, проявившейся 11 сентября 2001 года. Хотел быть большим, чем мог быть на самом деле. Хотя выходцы из итальянской общины еще лет девять-десять назад едва ли могли рассчитывать на электоральный успех где-либо, кроме того же Нью-Йорка или Нью-Джерси.
В отличие от Б.Клинтона, сенатор от штата Айдахо Ларри Крейг был готов вылететь из своего офиса, как шарик для игры в настольный теннис. И за что же? Некий полицейский уверяет, что сенатор приставал к нему в туалете аэропорта, вроде как предлагая секс. Не то притоптывал, не то прихлопывал, не то подмигивал. Секса не было. Никто даже штаны не спустил. Нет вещественных доказательств типа следов сперматозоидов на ситцевом платье. Одни слова. В чем же проблема?
Если уважаемый читатель предположит, что в "пуританской Америке", то будет прав лишь наполовину. Ведь есть пример президента Клинтона и, право, многих других. Ознакомьтесь со списком сенаторов, конгрессменов и губернаторов, поддерживающих, например, однополые браки. И не просто поддерживающих, а принимающих билли и прочие поправки. Или совсем наоборот. Выступающих против принятия поправок, которые бы уточняли, что браком может быть признан только союз мужчины и женщины.
Их десятки и сотни. Очевидно, что дело не столько в поборниках прав разнообразных меньшинств, сколько в лицемерах-морализаторах на тему этих прав. Ведь кроме "поддерживающих", "принимающих" или "выступающих против" федеральных особ есть целая армия тех, кого отследили наружкой, прослушали по телефону, отсняли на видео, прочитали по нулям и единичкам их электронные послания, проконтролировали их сомнительные денежные переводы. Все они не строят из себя борцов за жизнь по канонам Библии. К их постельным приключениям электорат относится предельно спокойно. От них ожидают выкрутасов, но, когда они происходят, особого удивления это не вызывает.
Удивление, перерастающие в полное неприятие, вызывают те, от кого выкрутасов в плане сексуальных кульбитов как бы никто не ждет. Эти политики-квазипуритане напахивают свой политкапитал, играя на религиозных чувствах и произнося нужные слова о ценностях семейной жизни и верности своим половинкам. Таким образом, они загоняют себя в ситуацию, из которой уже никогда не смогут потом выбраться.
Нет, очевидно, что если политик сам глубоко религиозный человек, живет по тем законам и правилам, что проповедует, верит в консервативные ценности и является вернейшим бойцом на фронте борьбы с развратом и пороком, то никаких внутренних противоречий с ним не случается. Следовательно, не случается и публичных перетряхиваний потенциальных залежей грязненького бельишка.
Если формулировать совсем кратко, то люди не любят лицемеров. Их, конечно, никто не любит. Просто некоторые из них лезут во власть. И те, кто полез, начинают подыгрывать своим избирателям. Именно поэтому выглядят лицемерами, когда они попадаются, тем самым вызывая справедливое возмущение недовольной публики. Одно дело - прилюдно осуждать, например, гомосексуалистов, другое - заигрывать с мужиками в аэровокзальных туалетах, и совсем иное - совмещать эти два занятия.
Теперь уже бывший губернатор Нью-Йорка пришел во власть, отработав два срока в должности генерального прокурора штата. В Нью-Йорке эта должность выборная. Первый раз, в 1998 году, он смог выцарапать победу, получив 48,2% голосов. Его конкурент набрал 47,6%. Второй раз, в 2002 году, победа Э.Спитцера была более уверенной - 66,4% поддержки. Он снискал определенные симпатии тем, что проводил предельно эффективные прокурорские расследования и проверки, в результате которых ежегодно за решетку отправлялись сотни и тысячи сутенеров и наркоторговцев, корпоративных клерков, припрятывающих доходы и недоплачивающих налоги, мафиозных главарей и просто негодяев разных мастей. Только одно из его расследований привело к аресту восемнадцати владельцев нью-йоркских эскорт-сервисов.
В 2002 году журнал "Time" назвал г-на Спитцера главным общественным деятелем года, отметив его беспрецедентную кампанию за чистоту нравов в политике. Он получил прозвище "Мистер Чистюля". Стратеги Демократической партии стали вполне обоснованно присматриваться к нему как к одному из претендентов на президентское кресло в кампании 2012 года.
Лицемер Спитцер позиционировал себя как умеренный консерватор. Его дедушки-бабушки иммигрировали из Австрии по еврейской линии. Он родился и вырос в Бронксе. Получил образование в Принстоне и Гарварде. С супругой Сильдой (10 декабря 1957 г.р.) прожил в семейной гармонии двадцать один год, воспитывал троих чудо-дочек. В должности генпрокурора штата он со всей силой закона преследовал всех и вся за что угодно и играл на нелюбви люмпенов к богатеньким буратинам с Уолл-стрит. Без страха и упрека он рушил чужие карьеры.
Ему было необходимо разносить к чертям преступников всех мастей, а потом немедленно собирать огромные пресс-конференции, на которых без особых реверансов заявлять журналистам, что он, бескомпромиссный и бесстрашный, очищает город от проституции. Ему было необходимо бороться с коррупцией, сдирая кожу пойманных чиновников вместе с мясом, и не обращать внимания на летящие "в процессе рубки" щепки. Ему было необходимо подавать в суд иски на все деньгоимущие компании, обвиняя их в том, что они слишком много платят своим высшим начальникам и не доплачивают в бюджеты разных уровней. Ему было почти физиологически необходимо нажить себе полный город влиятельных и не очень врагов. Ну а потом ... отправляться в "Mayflower Hotel" испивать загадочно пьянящий коктейль "Секс в политике".
И вот все накрылось медным тазом. Крестьяне ликуют! Крестьяне по всей Америке с придыханием восклицают: "Смотрите-смотрите, и этот - такой же, как мы. Даже круче". Теперь их волнуют уже совсем другие материи: "Неужели пересып с профессионалкой действительно так сильно отличается от того же с не берущей денег привлекательной особой, которых, поди, в губернаторской администрации было более чем достаточно? Или, может, сама идея "профессионализма" что-то такое возбуждает?". Хотя, глядя на личико 22-летней певицы Эшли Дюпре (она же мисс Кристен), чей блог на myspace.com стал на пару дней самым популярным ресурсом американского сегмента блогосферы, крестьяне как-то сомневаются в ее особом эскорт-профессионализме.
О том, что наверняка еще есть регулярные отношения с пятидесятилетней первой леди штата и матерью собственных детей, уже никто не вспоминает. Если что и осталось интересным для крестьян в фигуре Сильды, так это только то, что ее первый брак продлился двадцать девять дней. В ту пору ей не исполнилось еще и двадцати пяти. Неделю назад она предсказуемо превратилась в супругу бывшего политика.
Во всей этой истории важно не упустить один существенный момент. Крестьянам нужны бескомпромиссные политики, которые не боятся говорить и делать то, что думают. Им нужны принципиальные прокуроры и смелые губернаторы. Иногда для достижения благой цели нужно наступить кому-то на мозоль (но не на шею), а то и на много мозолей. Но чем бескомпромисснее политик, чем принципиальнее прокурор и чем смелее губернатор, тем больше ему самому нужно соответствовать ожиданиям избирателей. Тех, кто ему поверил и доверил. Самоуверенность хороша в общественно-политической жизни, но, когда она начинает перехлестываться в лично-интимную, зачастую переходя во вседозволенность, политику наступает конец.
Тайное, возможно, не всегда становится явным. Но это относится, как правило, к никому не известным крестьянам. Или даже работникам эскорт-сервиса. Политик в здравом уме не может думать, что его секреты не вылезут рано или поздно наружу. Здравый ум проявляется не в решении отказаться от измены любимой или нелюбимой жене. В конечном счете это личное дело каждого спитцера. А в том, что политик, крутясь в верхах, не имеет права наивно полагать, что уж он-то сей участи сможет избежать. Не имеет права полагать, что другим нельзя нарушать моральный и формальный закон, а ему можно. Что есть две морали и два закона.
Вот такой парадокс. И в особенности он проявляется, когда приходится объяснять, что такое толерантность, такими словами: "Толерантность - это когда человек урод, а ты с ним разговариваешь так, как будто он нормальный". Это я подвожу к выводу о Дэвиде Пэтерсоне, еще неделю назад являвшемся лейтенант-губернатором, а вчера утратившем ненужное указание на младший чин. Как помните, он - слепой афроамериканец. Ну и нетрудно предположить, что активнейший борец с расизмом и прочими проявлениями нетолерантности.
Вроде как вполне достойный человек, вот только три года назад, еще во время своей работы в сенате штата, он уволил фотографа. Не то чтобы Д.Пэтерсон был не доволен качеством работ штатного сотрудника PR-подразделения нью-йоркского сената. Справедливости ради необходимо отметить, что Пэтерсон вообще никогда не видел и не мог видеть этих фоторабот! Лицемеру Пэтерсону не понравилось, что фотограф - белый. Он заменил его темнокожим.