Пределы тайной силы

Смерть Сапармурата Ниязова показала очевидный дефицит информации о том, что происходит в бывшей советской республике. Совершенно очевидно, что никто не знает достоверно ничего. Однако пишущие о возможных преемниках Туркменбаши делают вид, что причастны к тайнам ашхабадского двора, ссылаясь на некие источники из правительства и т.д.

Доходит до комичных курьезов: все считают своим долгом упомянуть о слухе, что исполняющий обязанности главы государства Гурбангулы Бердымухаммедов - внебрачный сын покойного. Но тогда получается, что Ниязов зачал своего "преемника" в 16 лет! Для абсолютно пуританского в 50-е годы Востока предположение в высшей степени невероятное.

Что ж, слухи и домыслы в тоталитарных государствах - неотъемлемая часть повседневной жизни, скудость официальной информации обильно восполняется народным воображением. Так в 1953 году по Советскому Союзу ходила молва, что Маленков, отменивший разорительные налоги с крестьян, - племянник Ленина, а западные корреспонденты это повторяли в своих репортажах.

Сложившийся в Туркмении режим - авторитарный, но со многими признаками тоталитарности. А в таких условиях особое место занимают представители спецслужб, которым приписывается небывалое влияние на дела в стране и на самих вождей. Недаром публикации на смерть Туркменбаши пестрят фамилиями туркменских силовиков - начальника охраны Ниязова Акмурата Реджепова, министра обороны Агагельды Мамедгельдыева и главы МВД Акмамеда Рахманова. Кого-то из них видят в роли то ли преемника, то ли серого кардинала, который будет управлять из-за кулис марионеточной фигурой наследника.

Сдается нам, что подобные, ставшие уже стандартными рассуждения способны увести далеко от понимания истинного положения дел. Да, при диктаторских режимах спецслужбы занимают непропорционально большое значение в структуре власти. Тот ужас, та завеса секретности, которыми окружены спецслужбы, вольно или невольно порождают самые невероятные гипотезы, которые обыватели и читатели готовы проглотить, сами находясь под воздействием ауры загадочности.

Охранники тиранов, их подручные по части грязных дел порой играют роль значительней, чем у премьеров и визирей, и проводят времени с правителями больше, чем кто бы то ни было. Со времен императора Тиберия и его кровавого префекта Сеяна множатся мифы о всесилии временщиков и соглядатаев. Каждый Грозный имеет своего Малюту Скуратова. Ниязов не исключение.

Но история на бесчисленных примерах убеждает нас, что их сила полностью зависит от хозяина. Никакое сокровенное знание о пороках и недостатках властной челяди, никакие прослушки и сексоты не могут компенсировать отсутствие политической программы и хозяйственного опыта. На каждого мудреца довольно простоты - хочется воскликнуть, вспоминая недавнее прошлое.

Ягода и Ежов, Меркулов и Абакумов, Власик и Поскребышев, казалось бы, знали все обо всех, без их ведома ни одна муха не влетала в Кремль, но это не спасло их от позорной смерти или от тяжелой опалы. Берия был чекистом с двадцати лет и, как никто другой, поднаторел в шпионаже и иных тайных делах. Но "простачок" Хрущев, ни дня не бывший на оперативной работе, вкупе со штатским Маленковым обыграли Лаврентия Павловича, как пацана.

Да, в период политической нестабильности, вызванной, например, смертью вождя, личность главы спецслужб может иметь ключевое значение. Так в Китае сразу после смерти Мао именно переход начальника его охраны Ван Дунсина на сторону Хуа Гофэна и маршала Е Цзяньина сделал возможным падение и арест "банды четырех" во главе с вдовой покойного. Когда Молотов, Каганович и Маленков почти что сняли с должности Хрущева, именно глава КГБ Серов обзванивал и собирал членов ЦК в Кремле для поддержки спасшего его в 1953-м шефа.

Но и Ван Дунсин и Иван Серов очень быстро оказались не у дел. "Мавр сделал свое дело - мавр может уходить". Люди, привыкшие выполнять указания, не способны становится лидерами. Коржаков и Барсуков были очень близки к верховной власти в 1994-1996 гг. Но где они сейчас? В прошлом закадычные друзья сегодня даже не разговаривают друг с другом.

Как только спецслужбист попадает в сферу чистой политики, он почти всегда проигрывает. Повторимся - никакое тайное знание здесь не поможет. Накануне и во время августовского путча Крючков просушивал и Горбачева, и Ельцина, но, взяв власть в свои руки посредством ГКЧП, он растерялся до такой степени, что на третий день добровольно сдался победителям.

Безусловно, смерть Ниязова повлечет за собой изменения. Сомнений в этом нет. На том же Востоке кончина диктатора всегда означает перемены если не режима, то курса. После воинственного Насера пришел миролюбивый Садат, после гибели в авиакатастрофе Зия уль Хака в Пакистане восстановилась демократия. Но сегодня не нужно спекуляций на тему "кто за кем стоит, что собой олицетворяет". Ведь реального положения дел не знает никто. Туркменский режим в высшей степени закрытый и непрозрачный. Увлекаться же персоналиями - значит уподобляться западным советологам, которые предсказали все что угодно, кроме перестройки и скорого развала СССР, и которые могли сколько угодно фантазировать о Романове и Гришине, о Подгорном и Суслове, не зная о них ровным счетом ничего. Да и что подсказал бы в 1999 году кремленологам тот факт, что Путин - выдвиженец Собчака и Ельцина?

События в Ашхабаде подтвердили старую истину, что сразу после смерти тирана кардинальных изменений не происходит. Сказать ошеломленному народу на следующий день после кончины вождя нечто крамольное - невозможно. Борьба протекает сугубо кулуарно, а публично даже заклятые враги демонстрируют единство режима. Хрущев обнимает Берию, а неутешная вдова Цзян Цин - Хуа Гофэна.

Ниязов не принадлежал к диктаторам типа Ким Ир Сена, Дювалье и Сомосы, которые заранее подобрали себе преемников в лице сыновей и тем самым продлили жизнь режимам. Потому нестабильность в Ашхабаде предопределена - только это можно утверждать точно. Не был он и визионером типа Ленина или аятоллы Хомейни, чья власть основывалась на привлекательной и всеохватной идеологии, которая делала возврат к "нормальной" жизни невозможным после их кончины. "Рухнама" - это даже не "Капитал", не говоря уж о Коране.

Поэтому политологам следует лучше обратить свое внимание на долговременные тенденции в туркменской политике, на механизмы и способы перехода от персональной диктатуры к режиму консенсусной автократии. О демократии пока говорить, конечно, глупо. Куда продуктивней заняться рассмотрением долгосрочных внутренних и внешних факторов, с учетом которых будут приниматься решения в Ашхабаде. А они неизбежно выведут страну на дорогу оттепели. Однако как будет протекать процесс, целиком зависит от правящей верхушки.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67