Правый хук по мультикультурализму

Андреас Брейвик за 26 минут до взрыва в Осло послал электронной почтой свою «Европейскую декларацию независимости» тем, кого считал единомышленниками. Вместе с бомбой теракт запустил и определенную политическую программу. Вряд ли она будет в точности работать так, как хотелось бы ее автору. Но она уже действует и будет иметь далеко идущие последствия.

В прошлом столетии все террористические движения, которые добивались определенных успехов, так или иначе, опирались на националистические требования. Даже коммунистам удавалось решать вопрос о власти только тогда, когда они признавали в национализме условие исторической динамики масс.

Первое поистине глобальное террористическое движение, которому удалось обрести мощь и поддержку общественного мнения, преодолев национальную ограниченность стал радикальный ислам, сформулировавший кредо глобального джихада.

Андреас Брейвик также не националист, а паневропеист, «революционный христианский консерватор» с геополитическими амбициями. Даже опус свой он писал не на родном норвежском, а на английском – современном lingva franca. Он внимательно следил за мировой политикой, проявляя необычную для обывателя осведомленность. В частности, Брейвик выражал свои симпатии движению «Наши» и евразийцу Александру Дугину. Короче говоря, у современного правого экстремизма сформировалось общеевропейское политическое воображаемое.

Теракт Брейвика мгновенно был квалифицирован как «правый». Исламский экстремизм не характеризуется ни как «правый», ни как «левый» - он все еще исключен из каких бы то ни было локальных морально-политических классификаций. Хотя, как отмечает Марк Сейджмен, один из самых глубоких исследователей исламского терроризма, почвой, на которой пустила корни доктрина глобального джихада – европейская.

В остальном же обе версии культурно-религиозного экстремизма выглядят как зеркальные отражения друг друга. Их адепты страстно и высокомерно верят в свою идентичность, и именно она служит источником права убивать тех, кто препятствует ее «свободному» развитию. Чем больше читаешь политический манифест Брейвика, тем острее чувствуешь, что именно ислам, назначенный им во враги, служил ему в качестве примера для подражания. Не только на уровне идей, но и на более глубоком уровне желаний.

Тот же острый комплекс жертвы и жалости к самому себе: родная культура разрушается под натиском чуждого культурного нашествия, Европа колонизируется агрессивными чужаками. Как и исламисты, Брейвик выступает ярым сторонником восстановления патриархата, то есть подчиненной роли женщины, рационального и умеренного применения насилия в педагогических практиках, осуждает гомосексуализм и феминизацию европейского общества. Норвежские женщины, пишет он, хуже мусульманских, поскольку развращены европейской толерантностью – они ведут себя как неразборчивые шлюхи, меняют партнеров, спят с мусульманами, которые смотрят на них сверху вниз и используют для своих сексуальных утех. Подражание врагу у автора манифеста настолько сильно, что удивительным образом стирается сама культурная специфика того мира, который он пытается защитить.

Откуда же это поразительное тождество с исламским фундаментализмом? Мультикультурализм в скрытом виде содержит апелляцию к «сильным» этно-культурным идентичностям. Отсюда вытекают разного рода практики позитивной дискриминации, культивирование комплекса жертвы и прагматическая эксплуатация чужой жалости. Каждой этнической группе есть за что себя пожалеть и кому предъявить претензии. Мультикультурализм программирует поведение людей на индивидуальном уровне, превращая их из граждан в агентов культурных идентичностей. Тем самым, он не столько стирает и сглаживает социальные конфликты, сколько реорганизует по особым правилам пространство соперничества идентичностей. В этом-то общеевропейском пространстве политкорректности выросли глобальный джихад и европейский фундаментализм.

Брейвика не стоит изображать монстром, выродком или недочеловеком – подобная дегуманизация убийцы исключает его из социальной реальности. Чтобы понять, откуда он такой взялся, нужно делать прямо противоположное – посмотреть на него как на своего, на человека из той же моральной вселенной, что и мы сами. Вот такой, плоть от плоти «свой» Брейвик, слепленный из наших же желаний, инстинктов, надежд и страхов, обязательно подскажет, почему наша идентичность, наша система морали и ценностей так близко стоит от убийства.

Брейвик – в чистом виде побочный и неизбежный продукт политики и идеологии мультикультурализма. Не случайно на общество он смотрит также, как большинство прогрессивных европейских ученых адептов мультикультурализма – с точки зрения конструктивистской. Его нельзя назвать в полной мере верующим христианином. Хотя он призывает всю протестантскую Европу вернуться к католичеству, Римская церковь интересует его вовсе не как истинная вера, но как инструмент влияния, как единственный европейский институт с самым мощным объединяющим потенциалом.

Политическая программа, запущенная двойным терактом в Норвегии, подталкивает Европу к форсированному пересмотру оснований сложившейся политической культуры. В каком направлении? В пользу радикализации консервативной перестройки? До теракта от мультикультурализма уже открестились Ангела Меркель, Николя Саркози, Дэвид Кэмерон. Брейвик ударил в ту же болевую точку.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67