Перспективы и опасности корпоративизма

"Русский журнал": Уважаемый господин Линд, если в результате кризиса в какой-либо стране будет реализована модель государственного социализма, то будет ли ему угрожать авторитарное вырождение или в странах с демократическим устройством подобного можно избежать?

Майкл Линд: Я думаю, что полномасштабный социализм как национализация всей экономики маловероятен. В любом случае необходимой связи между социализмом или большой государственной долей в экономике и авторитаризмом не существует. Авторитаризм основан на контроле над средствами принуждения – полицией и армией, а не только над средствами производства. После Второй мировой войны Великобритания, Франция и другие демократические страны национализировали большую часть предприятий и фирм, в то же время оставаясь демократическими и конституционными государствами.

РЖ: Если мы говорим о другой, новой форме взаимодействия государства и субъектов экономической деятельности, какие угрозы обществу будет нести эта новая модель?

М.Л.: Самая большая опасность того, что я предпочитаю называть корпоративизмом, – государственное вмешательство с целью национализации или протекционизма в отношении больших предприятий, заключается отнюдь не в тирании, а в коррупции. Государственные чиновники и бизнес-элиты могут слиться и превратиться в олигархию, в которую нет пути аутсайдерам, включая представителей малого бизнеса, предпринимателей, лидеров рабочих.

РЖ: Смогут ли традиционные левые силы воспользоваться подобным поворотом событий и воспринимают ли они его как соответствующий их ценностям?

М.Л.: Нет. В США и других странах выгодополучателями от национализации или поддержки крупных банков и предприятий в основном будут деловые и банковские элиты, не рабочие. Приватизация деловых выгод и социализация потерь – проклятие для левых.

РЖ: Какие политические силы и партии смогут извлечь выгоду от подобного хода событий?

М.Л.: Плюс к деловым элитам партии правых националистов могут присоединиться к коалиции, чтобы поддержать национальный контроль над предприятиями, которые считаются «национальными чемпионами». Это усилит взгляд на международную торговлю и финансы как на дарвинистскую конкуренцию, в которой основные игроки государства-нации, а не предприятия или индивидуальные лица.

РЖ: Будет ли подобное государство возвращением к идеологии государственного социализма? Или это будет какой-то новый тип взаимодействия государства и субъектов экономической деятельности?

М.Л.: Похоже, что некая форма государственно-предпринимательского корпоративизма, при участии или без участия рабочих, станет результатом нынешнего кризиса во многих странах, включая, возможно, США. Классические социалистические или социал-демократические концепции не играют роли в срочных мерах государства по спасению частных предприятий.

РЖ: Возможно ли в условиях глобального кризиса возвращение к идее корпоративного государства?

М.Л.: Если под корпоративным государством подразумевать союз государства и бизнеса, действующего от лица индустриально-финансового сектора, то ответ да. Если под корпоративным государством подразумевать идеологию начала XX века, согласно которой граждане должны быть представлены, скорее, экономическими функциями, а не как избиратели, то ответ нет. Экономический корпоративизм, если он появится, будет сосуществовать с формальной политической демократией, а не заменять ее.

РЖ: Возможна ли при существующем мировом порядке экономическая и хозяйственная деятельность в стиле если не Муссолини, то Рузвельта?

М.Л.: Главный урок, который нужно извлечь из президентства Франклина Рузвельта, это потребность в постоянном, прагматичном экспериментировании, до тех пор пока в итоге какая-нибудь стратегия не окажется успешной.

РЖ: Как кризис скажется на судьбах среднего класса? Переживет ли он его?

М.Л.: Представители среднего класса, приближающиеся к пенсионному возрасту, уже многое из своих негосударственных пенсионных сбережений потеряли. У них не будет времени восполнить потери до того, как они выйдут на пенсию. Для более молодых представителей среднего класса длительный период медленного роста может означать более низкие доходы, чем у их родителей. Поэтому как для среднего класса, так и для других групп необходимы стратегии, которые будут вести к устойчивому экономическому росту.

РЖ: Какие существуют национальные модели выхода из кризиса (малайзийский и т.д.) и применимы ли они к опыту третьих стран?

М.Л.: В долгосрочной перспективе каждой стране придется искать собственный путь для решения этих проблем. Ведущие экономические страны делятся на те, которые акцентируют потребительские ценности, такие как США и Великобритания, и те, которые акцентируют производственные ценности, такие как Германия, Франция, Япония и Китай. Страны-производители неэффективны в некоторых областях, но я считаю, что им будет легче вернуться к здоровой ситуации, чем англоязычным странам, которые пожертвовали интересами своих производителей ради своих потребителей.

Беседовала Юлия Нетесова

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67