В Новосибирске закрывают кинотеатр «Синема». Закрывают за то, что в нём идут фильмы, принадлежащие золотому фонду мирового кинематографа. Поэтому пост, в котором упоминаются фамилии Пазолини и Антониони, чьи картины шли в «Синема», зацепил меня главным образом тошнотворной цитатой о том, что у нас «недостаточно картин духовно-нравственного и патриотического содержания».
Автор поста продублировал его в комьюнити ussr_again («снова СССР», хотя мне порой кажется, что у нас творится нечто куда хуже СССР). И он прав: события настолько гротескны, что их освещение в комьюнити с правильным названием является их исчерпывающей характеристикой.
Другой пост о закрытии «Синема» не менее любопытен. Его автор рассуждает о том, что такое порнография и можно ли отнести к ней фильм Пазолини «Сало». Steppenwolf делает упор на связь между целью и содержанием. Порнография — по определению не только изображение/описание совокупления или гениталий, но и изображение/описание, созданное с целью возбуждать похоть. Таким образом, это абсолютно гармоничная вещь: её цель прямо соответствует средствам.
Немного можно найти вещей столь прямолинейных, как банальная порнуха. Но искусство, в отличие от порнографии, действует окольными путями, оно не говорит прямо о том, что хочет сообщить. Искусство оперирует знаками, то есть вещами, указывающими на совсем другие вещи. Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», верь: это искусство!
Почему порнография достигает цели? Да потому, что внутри человека не существует запрета на секс как таковой. Запрет на публичный секс, на разговоры о сексе, затрагивающие личность говорящего, — да; но не на саму сексуальность. Искусству приходится сложнее: оно пытается воздействовать на то в человеке, что он действительно сам себе запрещает. Отсюда и окольные пути.
Фильм «Сало», по мнению автора второго поста, не порнографичен, потому что сцены совокупления, содержащиеся в нём, вызывают не похоть, а отвращение, причём именно такой реакции добивается режиссёр. Затем эта реакция обобщается на контекст, в который вписаны сцены совокупления, — фашистский режим. Вот и непрямота. А прямое высказывание, в лоб предлагающее ненавидеть фашизм, не достигло бы своей цели. Можно сказать, что такое высказывание было бы порнографично, но абсолютно неэффективно.
Чиновники пытаются закрыть кинотеатр на основании того, что в нём демонстрируют фильмы, содержащие порнографию. Кроме того, они ссылаются на недостаточное количество духовно-нравственных картин, идущих в этом кинотеатре. Действительно ли они заботятся о нравственности зрителей? Вряд ли.
Значит, действуют эти чиновники не прямо. Хотят одного, а говорят о другом. Можно ли на основании этого считать действия новосибирских чиновников произведением искусства? Ну, скажем, перформансом?
Любой здравомыслящий человек ответит: «Конечно, нет — они просто-напросто врут!» Но чем враньё отличается от искусства, если и то, и другое предполагает непрямоту (лукавство)? Видимо, целью. Как, между прочим, и искусство от порнографии.
Люди врут, чтобы извлечь выгоду или обезопасить себя от рисков. Говоря упрощённо, враньё преследует корыстные интересы. Искусство, в отличие от него, корыстных интересов не преследует. В этом смысле человек, «врущий из любви к искусству», действительно занимается искусством, а не ложью.
Новосибирские чиновники вряд ли скажут, чего хотят. Да и люди искусства не так уж щедры на прямые отсылки к своим целям. Как быть? Заменой понятия цели может служить понятие результата. В самом деле: мы не можем знать, чего хочет (и хочет ли чего-нибудь) баллистическая ракета, но мы знаем, что эти ракеты попадают, как правило, туда, куда их направили. А значит, поражённые их боеголовками объекты и есть их цели. Вместо того, чтобы пытаться думать за Пазолини и гадать, чего он хотел добиться, можно посмотреть фильм и отметить: он добился того, что меня тошнит от фашистов. Наверно, это и было целью?
Попробуем применить такой подход к действиям чиновников. Подождём месяц, полгода. Понаблюдаем за судьбой новосибирской «Синема». Если её закроют — решим, что чиновники лгали. Но если на защиту кинотеатра встанет общественность — вот, например, мы, — и если эта защита окажется эффективной, то ведь не закроют «Синему». И будут в ней крутить то, что крутили — фильмы из золотого фонда мирового кинематографа.
В этом случае чиновники не добьются своими действиями никаких корыстных результатов. И это, в рамках предлагаемой мною логики, будет означать, что они сейчас занимаются вовсе не ложью, а искусством. Скажем, перформансом. Тайная цель этого перформанса, о которой не догадываются, возможно, даже сами чиновники, — вызвать отвращение к чиновникам.
Что ж, спасибо им за сеанс чиноискусства!