В Лондоне полно наших. Каждый пятисотый гражданин России. И это - по статистике. А среди всяческих элит, от бизнес до околополитических, - каждый пятидесятый. Это уже, конечно, без статистики. На глазок. Ведь всякий достойный, уважаемый и уважающий себя человек хотел бы уехать в Лондон. Но каждый раз получается, что едет и живет в британской столице только всякий недостойный. Город на Темзе - прибежище талантливых авантюристов и удачных шарлатанов, диссидентов и олигархов, амбициозных студентов LSE и фартовых владельцев компаний, доросших до IPO. Мы не говорим о традиционных - художниках-концептуалистах, чукотских губернаторах, питерских виолончелистах, саратовских гандболистах и прочих лидерах чеченских террористов. Сегодняшний Лондон является самым харизматическим символом свободы и гламурного удовольствия, янтарно-канареечной утопией для МГИМОшной позолоченной молодежи и вчерашних выпускников философского факультета МГУ, подрабатывающих на фри-лансе в ФЭПе, издательстве "Европа" или, для особо невезучих, хотя бы в РЖ.
Русскоязычное комьюнити возглавляет рейтинги по уровню доходов на душу населения и темпам экономического роста, а также по количеству разводов и употреблению наркотических веществ. Все это - характерные показатели, присущие интенсивно изменяющемуся, быстро прогрессирующему обществу. Вернее, той его части, что относительно успешно интегрировалась на Запад. Исключительно на индивидуальной основе. В отличие от беззаботной (как, впрочем, и озабоченной) европейской молодежи, россиян в Лондоне не очень беспокоит увеличение стоимости проезда в метро, состояние железных дорог и общественных госпиталей, тонкости национальной реформы добровольного страхования и размеры прибавок к государственным пенсиям для иммигрантов. В этом городе вообще нельзя думать о пенсиях. Поэтому, когда товарищ Зубков размышляет об отечественном росте пенсионных выплат на тысячу небакинских, становится как-то неловко за человека, который с нуля отстроил службу финмониторинга и, следовательно, должен знать девяносто пять процентов российских жителей лондонских пригородов. Если не в лицо, то по проводкам и платежкам. Мог бы и напрямую поинтересоваться покупательной способностью двадцатифунтовой купюры. И это только одна сторона медали по имени Лондон.
Город, по сути, надо рассматривать как уникальный феномен, находящийся на грани и гармонично связывающий [про]явления современной глобализации и российское прочтение концепта "глобализация не для всех". Такая незамысловатая эстетика бытия проявляется в духовном, творческом и, конечно, финансовом потреблении свободы, в толерантности к окружающим людям, тем более если они говорят на родном тебе языке, в самопознании и саморефлексии.
Лондон является продолжением стремления влиятельной части вчерашних россиян оторваться от угнетающей скуки, характерной для обычного, стандартного "совка" (т.е. наследия плановой экономики) и общества обывателей (т.е. процветающего офисного планктона) с его стрессами, недомолвками, условностями и потребностями. Хотя, признаться честно, [не]значительная часть двадцати- и тридцатилетних россиян формирует этот самый планктон в лондонских офисах отглобализированных инвестбанков, хедж-фондов и прочих ячеек продавцов гербалайфа. При этом в глазах аборигенов-островитян они предстают внуками и внучками "совкового" полка, поступившими в Сити на перевоспитание и поруки в результате неожиданного завершения "холодной войны".
Значительная часть лондонских руссо-космополитов происходит от родителей из числа элиты и богемы всевозможных национальностей, имеет двойное гражданство, а также собственных детей-полиглотов, которые говорят на разных языках. Или хотя бы на broken English. Пожив в Москве, Париже и Нью-Йорке, многие считают Лондон своеобразным эталоном в своей жизни. Парадоксально, что, несмотря на бегство от привычного и стандартного общества, глобальный город насильно помещает этих самодостаточных и уверенных в себе людей в самый центр российской контрполитики. В этом и заключается неповторимый шарм. Магия. Притяжение. Оккультизм.
Более того, действительно уникально, что местные руссо-космополиты живут и здравствуют бок о бок с полукочевыми альтернативщиками, которые повсюду сопровождают своих необычных, обеспеченных и "продвинутых" соседей. Это торговцы царским антиквариатом, обезумевшие учителя йоги, профессионалы из мира кулинарной моды, казанские ди-джеи, распространители полония, череповецкие хоккейные промоутеры, тайные составители икебан, стареющие фанаты группы Oasis, поклонники акул Дэмиена Херста, агрессивные противники Роуэна Себастьяна Аткинсона (Мистера Бина), безразличные наркодилеры и представители прочих религиозных конфессий. Особую группу составляют прикормленные, а значит, вполне благополучные и разглагольствующие луговые - последовательно прошедшие все ступени "очевидного и невероятного": выпускник Московского командного училища имени Верховного Совета РСФСР, опер 9-го управления КГБ, охранник, совладелец завода по производству сбитня и кваса, частый частный посетитель лондонских суши-баров, заочный противник чемберлена-Милибэнда, кандидат в депутаты Госдумы.
Почему же мы рассматриваем лондонороссиян не как рациональный электорат (хотя, конечно, они посетят "ну чисто для тусы" российское посольство в светлый весенний день выборов), а как непреемников? Ответ не вполне очевиден, но он прослеживается в результате анализа того, куда и зачем едут. Неугомонные патриоты России перелетают и переплывают Ла-Манш, потому что на том берегу "без шума и пыли" можно купить и домик, и дворец. Там есть независимые средства массовой информации, хотя бы BBC. Есть чувствительное к фальши общественное мнение. Есть Оксфорд и Кембридж. Есть сложившийся фондовый рынок, LIBOR и Королевский театр Ковент-Гарден. И самое главное - есть независимый суд. Реальное небасманное правосудие. Одним словом, есть то, чего нет и еще долго не будет в России.
Фигня, однако, заключается в том, что там нет и России. Тех самых четырехсот девяноста девяти россиян. Это если по статистике. Или сорока девяти элитных. Это если без статистики. Так, на глазок.