Я всегда знал, что чекисты бывают хорошие и плохие. Хорошие - те, которые получили блестящее образование, знают несколько иностранных языков, много лет провели за границей. Живя в "том" мире, они видели капитализм, демократию и права человека не в партийно-туристическом режиме, из окна десять раз проверенного автобуса с благонадежными гидами и водителями, а ежедневно и ежечасно. Соприкасались со всем тем, что отчизна стала строить лишь полтора десятка лет назад. Они называли иностранцев партнерами, а среди партнеров иногда были даже товарищи и друзья. Они уважали коллег. Хорошие чекисты следовали завету Р.Зорге: "Чтобы узнать больше, нужно знать больше других. Нужно стать интересным для тех, кто тебя интересует". Они самообразовывались. Разбирались или, по крайней мере, пробовали разобраться в современном искусстве. Накапливали энциклопедические познания. Были яркими и неординарными людьми. Со своими знаниями, умениями, подходами, а главное - жизненными ценностями они естественным образом оказались востребованными в нашей стране в тот момент, когда она решила покончить с идеями строительства коммунизма.
Конечно, среди хороших были и такие, кто жил, например, в Германии, но в восточной ее части. Кто мог изъясняться на языке Канта и Ницше, но предпочитал молчать, слушать, записывать, сообщать шифровками что надо, кому надо и когда надо. Кто покинул службу подполковником, но в глубине души мечтал стать главнокомандующим. А о каком еще посту может мечтать скромный в быту помощник проректора нестоличного университета по международным связям?
Плохие чекисты - каратели и энкавэдэшники. Никогда не были за границей. Знали только слова "ахтунг" и "фак", ведя бесконечные споры об их истинном значении. Иностранцев называли врагами. А диссидентов не считали за людей. Боролись с еврейским заговором и пачками высылали правозащитников в израиловку и прочие америки. Не понимали тунеядцев, пишущих стихи и романы. Не признавали Вальтера Беньямина и Виктора Цоя. Соединили следствие-наказание с психиатрией. Подсматривали. Подслушивали. Подсиживали. Уважали полоний в различных формах и уколы зонтиками. Собирали и фабриковали компрометирующие материалы, приговаривая, что на крючок можно подвесить любого. Ну а потом давали понять фигуранту, что он не сумеет воспрепятствовать их огласке, последующему лишению полномочий и обязательным неприятностям на работе и дома в случае проявления недостаточной "лояльности".
По большому счету, плохие чекисты ненавидели действующий режим, хотя и служили ему. Они от него зависели. Через зарплату и раннюю пенсию, продпаек и ожидание однокомнатной квартиры в районе новостроек, которую через тридцать три года можно было бы приватизировать. Они были плохими, так как не были искренними, не разделяли тех ценностей, которые декларировали. Не могли смириться с ситуацией, когда вчерашние одноклассники и однокурсники становились публично успешными, богатыми и по праву уважаемыми в обществе людьми, а не скрывались под легендами, явками и паролями, которых на самом-то деле в ежедневной профессиональной деятельности плохих чекистов никогда и не было. Многие из них представляли собой дрожащих бюрократишек, абсолютно не понимающих, почему, например, в Восточной Европе вчерашняя служба в различных "штази" стала сегодня означать ущемление в политических правах, полный запрет на престижную работу и косые взгляды соседей, прочитавших в городской газете разархивированные списки агентов и осведомителей. Именно так тайная слава сменялась открытым забвением.
Восемь лет назад отряд "хороших" и одновременно тех, кто не смог стать "бывшими", двинул во власть. Им показалось, что страна их об этом попросила. Сотрудники превратились в выходцев. Власти, однако, оказалось много, и поэтому пришлось "подобрать" несколько десятков тысяч "плохих". А эти знали, что если не сейчас, то уже никогда. Все вместе они искренне и слепо полагали, что представляют некий рыцарский орден. Но неожиданный и такой сладкий, как свежий мед в сотах, доступ к собственности превратил их в "дикую дивизию", в которой каждый знает, что при случае его "коллеги" с энтузиазмом выполнят практически любой "долг". Началось переформатирование жестких дисков. Воины превращались в торговцев. Чекистская корпорация превращалась в пространство грызни за влияние и ресурсы. Чекизм превращался в миф. А честь - в фарс. Эти изменения приобрели необратимый характер. Так, как было раньше, не будет уже никогда.
В стране, в которой кровать - не место для отдыха и сна, компьютер - не место для работы с информацией, кондопожский рынок - не место для торговли цветами, детсад - не место для пребывания дошколят, а органы - не место для службы чекистов, оказалось, что газета "Коммерсант" - не место для публикации открытых писем. Транслирование широкой общественности фрагментов внутривидовой борьбы является делом удивительно симптоматичным. Именно поэтому в чекистской корпорации нет места Преемнику. Хотел покрасоваться - становился бы актером. А то получилось, что звук пощечины принял за начинающиеся аплодисменты.
Непреемник, который полагает, что "долговременная стабильность и постепенный выход из глубокой социокультурной депрессии" возможны только с опорой на корпоративное сообщество спецслужб, именно поэтому и называемое "опорным государственным сословием", оторвался от действительности. И этот отрыв трагичен, прежде всего, для него самого. Прокололся. Проговорился. Засветился. И оступился.
Непреемник, который не надеется на закон и справедливый суд, но при этом может позвонить по кремлевско-правительственной вертушке любому "богу на земле" и разрулить практически любой вопрос, например, с прослушкой или подкидыванием хоть килограмма чистого афганского героина, должен был знать, что открытые письма имело смысл писать только в газету "Правда". Так как ее в прежнем виде больше нет, то следовало завести в "ЖЖ" блог, зафрендить гаранта и отписать ему пост. Все-таки конец 2007 года за окном. Эпоха сугубо индивидуальных массмедиа!
Непреемник, который понадеялся на традиционные СМИ, должен был понимать, что: а) независимых СМИ в этой стране нет; б) это, кстати, произошло благодаря титаническим усилиям и самого Непреемника, и других внучатых племянников "железного Феликса"; в) апеллировать к всемогущему Чекисту Всех Чекистов, послушному Председателю ЦИК и аполитичному электорату необходимо только через дневниковые записи. Когда закон в стране не работает, а все еще правят чекисты, неприятная правда в "ЖЖ-Правде" не удивляет, не мобилизует и не пугает.
Хотите это поменять - меняйте! Вот только сделать закон работающим очень трудно. Прикрыть блоги - еще труднее. Выходит, самое-самое простое - отстранить чекистов от власти. Следовательно, чекист не будет Преемником.