От редакции. Представители внешнеполитической школы «реалистов» (точнее, обе ее главные «фракции» в США – неореалисты и сторонники классической теории реализма) считают, что Америке следует быть более внимательными к российским интересам на международной арене – их нужно принимать в расчет, меньше внимания уделять российской внутренней политике и ее идеологическому «соответствию» либеральным канонам и стандартам США в этой области. Приверженцы «реализма» увеличили свой политический вес при администрации Обамы. Среди них – такие влиятельные фигуры, как Генри Киссинджер, Брент Скоукрофт и автор этой публикации - Томас Грэм - генеральный директор Kissinger Associates (с 2007 года), ранее – специальный помощник президента США и руководитель российского отделения Совета национальной безопасности США, автор монографии «Russia’s Decline & Uncertain Recovery» (2002).
* * *
Формирование американской политики по отношению к России определяется множеством факторов. Общественное мнение играет здесь не такую важную роль, как лоббистские группы или неправительственные организации, которые представляют части общества, но не общество в целом. Как правило, такие организованные группы, занимающиеся теми или иными вопросами, оказывают наибольшее влияние на политику по своей сфере деятельности. Это восточноевропейские диаспоры и диаспоры из стран бывшего СССР – им свойственно большее недоверие к России по ряду исторических причин. Объединения предпринимателей, положительно настроены по отношению к России, но они стремятся сфокусировать свои лоббистские усилия исключительно на вопросах бизнеса, а не на выстраивании стратегических отношений. СМИ, которые освещают события в России, – особенно Washington Post, Wall Street Journal и New York Times. При этом надо учесть, что в США нет политически значимого российского лобби, хотя существуют его элементы: это бизнесмены, ученые, студенты и другие слои общества, положительно воспринимающие Россию и русских, – теоретически они могут гальванизироваться в крупное лобби.
Большинство американцев, интересующихся внешней политикой, согласны с тем, что Россия – крупная держава, с которой США должны контактировать, хотя немногие считают, что она должна стать первоочередным приоритетом. Те, кто негативно относятся к России, – а таких подавляющее большинство – верят, что США должны контактировать с Россией только по ограниченному набору ключевых для Америки позиций: таких как нераспространение ядерного оружия; и выражать несогласие или подавлять Россию, в случае необходимости, по остальным вопросам. Другие – небольшое меньшинство – считают, что США должны широко контактировать с Россией, по вопросам как американской, так и российской повестки дня. И это – единственный способ прийти к взаимному согласию и стимулировать Россию содействовать продвижению наших целей или хотя бы уменьшить ее сопротивление им.
Что могла бы сделать Россия, чтобы показать, что она согласна действовать таким образом и хочет улучшить отношения с США? Прежде всего, приступить к свертыванию антиамериканской риторики. Особенно это касается утверждений, что США – «основная причина всех мировых бед» или – «США устанавливают мировое господство». Соединенные Штаты не безгрешны, и принимали не особо мудрые внешнеполитические решения за последнее десятилетие и в более ранний период. Но сегодня в Белом доме считают, что США должны играть ведущую роль в мире, но при этом убеждены, что лидерство демонстрируется через адекватность ответов на глобальные вызовы, а не попытки определять всемирную повестку дня. Антиамериканская риторика рисует фальшивую картину Соединенных Штатов. Ее порочное следствие – уменьшение гибкости новой администрации, в том числе и по вопросам, важным для России. Во-вторых, Россия может продвигать инициативы по ряду вопросов. Например, президент Медведев говорил о необходимости пересмотреть архитектуру европейской безопасности, но Россия мало сделала для того, чтобы воплотить идею в жизнь, особенно, чтобы показать, что цель ее – не вбить клин между Европой и США или между европейскими державами. Иначе это предложение лишь усиливает недоверие к российским планам. В-третьих, что касается практики, Россия могла бы пересмотреть некоторые свои политические решения, например, о продаже усовершенствованных систем ПВО Ирану. При наличии угрозы для Израиля – и весьма оправданной угрозы, сделки подобного рода дестабилизируют ситуацию и могут спровоцировать военный конфликт, которого, как утверждает Москва, она как раз хотела бы избежать.