От редакции.Как известно, в этом году многие государственные вузы недобрали студентов. Еще более серьезные потери понесли негосударственные учебные заведения. Большинство абитуриентов стремилось попасть все равно куда – лишь бы на бюджет. О том, почему так происходит, и не пора ли государству начать поддерживать тех, кто действительно хорошо учит (отказавшись от контрольных цифр приема в вузы) обозреватель «Русского журнала» расспросил Владимира ЗЕРНОВА, председателя Совета Ассоциации негосударственных вузов России, ректора российского нового университета (РосНОУ).
* * *
Мы взяли самое плохое из советской системы образования
«Русский журнал»: С введением ЕГЭ, негосударственные вузы оказались в явном проигрыше. Естественно, абитуриенты предпочитали поступить на бюджетные места, которые становились более доступными «с помощью» трех волн поступления по ЕГЭ. Если не решить эту проблему, вскоре можно будет говорить о крахе негосударственного высшего образования в России?
Владимир Зернов: Как и предполагалось, введение ЕГЭ поставило вузы в неравные условия функционирования. А ведь еще бывший министр образования Владимир Филиппов нам клятвенно обещал, что ЕГЭ будет введен только тогда, когда негосударственные вузы получат доступ к госресурсам. А произойти это должно было в соответствии с решением двух Госсоветов – 2001 и 2006-го годов. Но этого так и не произошло.
В итоге у нас по-прежнему распределяются контрольные цифры приема. И только между государственными вузами.
То есть, здесь, к сожалению, мы взяли самое плохое из того, что было в советской системе образования. Сейчас не столь важно: занимается вуз инновациями или нет, а важны отношения с руководством. Руководство распределяет пресловутые контрольные цифры приема. Примеров множество: непрофильные вузы, например, могут готовить существенно больше юристов, чем юрфак МГУ (или они сравнимы по бюджетному приему).
Контрольные цифры приема, кроме нашей страны, по-моему никто уже в мире не практикует.
РЖ: А что должно быть вместо них?
В.З.: Вместо них должны быть нормальные конкурентные отношения. То есть, контракт государства с вузом, а вуза - с обучающимся. Как это и записано в решениях Госсоветов. Но об этом почему-то забыли.
РЖ: Проблема действительно назрела. О том, что негосударственные вузы должны иметь возможность обучать студентов-бюджетников в рамках госзаказа, только что в газете «Ведомости» написал и ректор Государственного университета «Высшая школа экономики» Ярослав Кузьминов.
ЕГЭ и негосударственное образование
РЖ: Что принес ЕГЭ негосударственному высшему образованию?
В.З.: Если бы провели первую волну ЕГЭ, и дальше бы люди пошли на платные отделения, стало бы ясно, какие вузы более или менее предпочтительны. Но у нас – три волны. И даже после третьей волны вузы продолжают добирать студентов. Прием продолжается и сейчас. Вчера студент с хорошими баллами (почти 200 в сумме по ЕГЭ) забрал от нас документы, потому что его взял госвуз на бюджет. Там все еще освобождаются места. Конечно, в таких условиях негосударственный сектор попадает в тяжелую ситуацию.
Гарвард и Сорбонна – частные вузы
РЖ: Во многих странах негосударственные вузы пользуются равными правами с государственными. У нас этого пока нет…
В.З.: Причина понятная: если практически во всех странах мира растут вложения в негосударственный сектор образования, то у нас все наоборот. Негосударственные вузы были выброшены из нацпроекта «Образование». И в число инновационных ни один негосударственный вуз не попал. Хотя это было явно сделано искусственно. По числу открытий негосударственный сектор уже вполне конкурирует с госвузами. Я уж молчу про студенческую жизнь.
И по исследовательским университетам – та же ситуация. Только госвузы могут участвовать в конкурсе. Это очень плохо, потому что науку ограничили вузами, государством и учрежденными.
А между тем, в мировом рейтинге, который подготовили агентство «РейТОР» и МГУ, больше половины верхней части – это вузы негосударственного сектора.
РЖ: Ну, да, потому что и Гарвард, и Оксфорд – частные вузы…
В.З.: Гарвард, Киото, Стэнфорд, Массачусетский технологический институт, Йель – это все негосударственные вузы. И Сорбонна негосударственный университет. В Японии 80% - это вузы негосударственной формы собственности.
Наши негосударственные вузы оказались в этом году в тяжелом положении, потому что государственные постарались подобрать всех абитуриентов. И правила игры во время самой игры нарушались бесчисленное число раз.
Но ЕГЭ – это ведь только технология приема. Был ЕГЭ или не был, но конкурентоспособность нашей системы образования от этого нисколько не изменилась.
Основная причина заключается в том, что все наши реформы и модернизации не носят системного характера. Единственным, относительно системным, было знаменитое Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 1986 года. Там была выдвинута идея о плате вузу за каждого выпускника. Если бы это было введено, наша система образования уже 20 лет жила бы в рынке.
РЖ: Что это значит?
В.З.: Вуз получает базовое финансирование, а основные деньги он (одноразово) получает за каждого выпускника от предприятия, на котором тот работает. Кстати, сумма предполагалась очень приличной. Порядка 6-7 тысяч долларов.
Приемная компания в РосНОУ
РЖ: Как проходил прием в вашем университете?
В.З.: По «дневникам» мы набрали меньше студентов, чем обычно. Потому что, даже сейчас, во вторую неделю сентября некоторые студенты забирают документы и уходят в другие учебные заведения на бюджет. Люди из-за кризиса идут учиться абы куда, лишь бы бесплатно. По вечерникам и заочникам мы примерно в таком же положении, как и в прошлом году.
РЖ: А много недобрали студентов?
В.З.: Если в абсолютных цифрах, то человек 200 - 250. Это для нас это – много. А набор раньше был 700-800 человек.
РЖ: А какая ситуация в других негосударственных вузах?
В.З.: Практически во всех сильных вузах набор на дневное отделение ниже, чем был в прошлом году. В средних негосударственных вузах он просто упал. Есть и такие, где вообще не набрали студентов. Это хорошие, добротные вузы, но у них нет пока раскрученного брэнда. И, как ни странно, сохранился набор в хилых вузах, которые фактически торгуют дипломами.
РЖ: А вы можете назвать сильные негосударственные вузы – по Москве и по России.
В.З.: По Москве это Финансово-промышленная академия, Институт государственного управления, права и технологий, Первый Московский юридический институт, Международный университет, Московская академия экономики и права, РосНОУ, Международный юридический институт, МИРБИС и Эколого-политологический институт. Боюсь кого-то забыть…
А по России я бы добавил Международный банковский институт (С-Петербург), Смоленский гуманитарный университет, Воронежский институт высоких технологий, Ростовский институт управления, бизнеса и права (они всегда набор заканчивали в июле), Курский региональный открытый социальный институт, Новосибирский гуманитарный институт, Екатеринбургский гуманитарный институт, Институт современных технологий и Институт экономики и права (оба – в Краснодаре), Восточный экономико-гуманитарный университет (Уфа).
РЖ: Можно ли сказать, что система приема по ЕГЭ способна погубить негосударственное образование?
В.З.: Так нельзя сказать. Если бы была равнодоступность и конкурентная среда, то ЕГЭ реально был бы мерилом. Но такой среды нет вообще.
Нужна равнодоступность к госресурсам
РЖ: Давайте суммируем: что нужно, чтобы в высшем образовании появилась конкурентная среда?
В.З.: Нужна равнодоступность к госресурсам. Мы сказали «а», но не сказали «б». Чтобы государство распределяло контрольные цифры приема на конкурентной основе. Иначе: какой смысл рейтингов и олимпиад? Если кто-то готовит специалистов лучше, то почему государство заказывает их тем, кто готовит хуже?
Мы должны готовить специалистов по контракту для государства. Бесплатных мест в рыночной экономике не должно быть. Это – социализм, халява.
РЖ: То есть, государство должно финансировать только те вузы, которые действительно хорошо себя зарекомендовали?
В.З.: Да. А иначе будет полная стагнация образования. Мы давно уже проводим видеоконференции с Абхазией, с Тирасполем, с Владивостоком. Но у нас нет сейчас развитого государственного вуза с современной образовательной средой.
РЖ: Когда мы можем достигнуть уровня западных стран в смысле образовательного равноправия?
В.З.: Если были бы нормальные отношения, буквально через год-два.
К сожалению, наша система образования идет немного не тем путем, которым развивается весь мир. Если весь мир создает конкурентную среду (включая коммунистический Китай, Вьетнам), специальные программы поддержки для негосударственного сектора, то у нас – наоборот. У нас поддерживают только те структуры, которые учреждены самим государством. То есть, образование упорно придерживается колеи автопрома. Но отсутствие конкурентной среды привело к тому, что мы сейчас в этом секторе имеем.
РЖ: А что нужно для того, чтобы отменить контрольные цифры?
В.З.: Нужно постановление Правительства и выполнение решений Госсовета 2001 и 2006-го года).
Контрольные цифры – атавизм социалистической системы. Когда они есть, для коллектива нет никакой мотивировки совершенствоваться. Мотивировка одна – иметь хорошие отношения с прямым начальником.
РЖ: Когда отменят контрольные цифры, многие государственные вузы окажутся платными?
В.З.: Да, конечно. Или их вообще не будет. Госзаказ должен получать лучший.
Беседовала Наталья Иванова-Гладильщикова