От редакции. Вышел очередной выпуск ньюслеттера "Русский журнал: Тема недели". Тема этого выпуска – "Think tanks: битва манифестов". Российское публичное пространство захлестнула волна политических манифестов ведущих мозговых трестов. Массовое появление докладов именно сейчас связано с выборами или с вакуумом видения будущего страны? На вопросы о "мозговых трестах" отвечает Александр Кокберн, соредактор CounterPunch, ведущий рубрики в The Nation с двадцатипятилетним стажем, член редакционного совета New Left Review.
* * *
Рост числа «мозговых трестов» в Америке до некоторой степени был вызван налоговым законодательством: богатые люди могли не платить налоги, основав так называемые некоммерческие организации и делая пожертвования в их пользу. По своей функциональной сути think-tank'и – это организации, призванные подавить и вытеснить независимую и свободную мысль, которая традиционно обитает в университетах. Мозговой трест по определению ограничивает свою деятельность тем, что угодно его спонсорам. Например, Брукингский институт в Вашингтоне продвигает идеи, созвучные демократам. Институт Катона – взгляды, разделяемые корпорациями, которые не терпят никаких вмешательств со стороны правительства.
Мозговые тресты, без сомнения, не должны выдвигать манифесты. Чтобы приносить пользу, мозговой трест должен действительно думать и продвигать идеи – в этом его отличие от механизма политического лоббирования. Такова была изначальная цель Центрального отдела политических исследований в Соединенном Королевстве в конце шестидесятых годов; он являлся приложением к посту премьер-министра и задумывался для того, чтобы поставлять идеи извне в сферу уже давно сформировавшейся определенным образом бюрократии.
Некоторый скепсис в отношении think-tank'ов: мол, они превращаются в маркетинговые компании, ориентированные скорее на контракты, чем на экспертное знание, – оправдан.
Что касается идеи «прогресса» и ее связи с think-tank'ами, то тут еще далеко не все потеряно. По крайней мере, идея «прогресса» выжила в таких учреждениях, как Институт Рузвельта, которые оглядываются на идеалы «Нового курса» образца 1930-х годов, хотя в общем и целом идея прогресса практически уничтожена неолиберализмом. Многие считают, что прогрессистом можно назвать Барака Обаму, но ни в голове, ни в сердце Барака Обамы никакого «прогрессизма» обнаружить не удается. Кто же прогрессивные политики? Например, Деннис Кусинич в палате представителей, Берни Сандерс в сенате – прогрессисты. Есть и другие.