День выдался жаркий. Площадь у входа на ВВЦ ничем не отличалась от своего обычного состояния: девушка, продающая воздушных змеев, бабушка с иконой как на паперти, фотограф с замученной обезьянкой и, конечно же, куча народа, катающегося на роликовых коньках. В толпе промелькнула парочка мрачных ребят в красных футболках с надписью "Cоюз красной молодежи", но только шла она к метро. Время на часах 16:15. Справа у входа примостился милицейский уазик.
- Извините, а митинг-то состоится? - поинтересовался я у стражей порядка.
- Да, около пяти, ты, эт, парень рано подошел. Иди-ка лучше на ВВЦ - там сейчас интереснее - выставка цветочков всяких, - вежливо отослал меня "страшный" лейтенант, недобро поглядывая на мою красную футболку.
Не последовав совету, я уселся на деревянную лавку недалеко от входа и стал обозревать площадь. Ни души... "Коммунисты - народ пунктуальный", - подумалось мне. Подъехал автобус с омоновцами. Без двадцати пять. Вдруг откуда ни возьмись на площади появилась небольшая горстка людей. В небо лениво поднимаются непонятно откуда взявшиеся флаги. Я поспешил к месту действия. Там наблюдалось странное копошение. Разворачивали крупную растяжку: "Восточная окружная организация КПРФ", сначала кверху ногами. Начали появляться "снежные лопаты" - белые транспаранты на деревянном древке: "Нет останкинской НАРКОигле", "Почем ОПИУМ для народа?", "Хватит клеветать на коммунистов по ТВ" и т.п. Вокруг всего этого бродил миловидный дедушка, он держал аж два лозунга сразу и поэтому был похож на человека-бутерброда. На просьбу сфотографировать он с радостью развернул оба плаката:
- Ты посмотри, сынок, вот и Кашин и Мельников подъехал, - оглядываясь по сторонам, сказал он, - скоро и Геннадий Андреевич будет.
Обходя дальше толпу, в которой вовсю уже шла торговля "Правдой", я обратил внимание на улыбающегося мужчину лет пятидесяти. Никакой символики, ничего красного, и даже транспаранта в руках у него не было. Он мне поведал, что регулярно читает коммунистическую печать, а о митинге узнал через внутрипартийный обзвон.
Тем временем толпа увеличивалась. Получив случайно по голове железным древком флага, который несла сердобольная бабушка в шапочке из газетки, я чуть отошел в сторону. Ах, вот и Геннадий Андреевич! Лидер партии пожаловал ровно в пять. Окруженный журналистами, он вещал о свободе слова и отказе единороссов от дебатов. Потом его обступили люди - фотографироваться. Затем лидер партии, упорно объясняя трем бабушкам-активисткам что-то об увеличении пенсии и продажности власти, двинулся к основной толпе.
Начали строиться. Ко мне прибилась группа ребят лет тринадцати-четырнадцати. "Мальчики, давайте я вас сфотографирую", - завопила какая-то девица, вытаскивая новомодный "Canon". Я решил также не терять кадра.
- Ребят, а вы давно участвуете в митингах КПРФ? - осведомился я.
- Да пять лет уже, мы во всем участвуем! Мы поддерживаем КПРФ! - бодро ответил парень. - А ты сам-то откуда? - вдруг спросил он, поглядывая на диктофон на шее.
Я предпочел отойти, и, как выяснилось, не зря. У павильона при входе стояли два гражданина в костюмах и усиленно черкали какой-то лист A4. Это был список выступающих, который недружелюбные организаторы правили что есть мочи. От дальнейшего шествия два товарища держались поодаль. Около них остановился хайрастый парень в сером пиджаке, поздоровался. Как выяснилось позже, он был одним из ключевых массовиков-затейников.
Тут мне на глаза попался плакат в руках другой молодежной группы, которая была старше вышеупомянутых ребят лет на пять, и у каждого (!) была в руках сигарета. Весело дымя "Явой", парень показывал фотографам плакат "Расскажем правду о войне". На вопрос, какую правду о войне он хочет рассказать, парень замялся и, немилосердно выдохнув дым на проходящую мимо бабушку, сказал: "Я типа не знаю, нас типа согнали...". Интересно, а знает ли он, когда она началась? - не успел я подумать, как прямо над ухом заорали о начале шествия. В сопровождении колонны омоновцев "красные бригады" двинулись к телецентру.
Послышался гулкий, неумело поставленный бой томов, выданных ударникам вместо пионерских барабанов. Это придало колонне колорит ку-клукс-клановского шествия. Во весь голос завопил парень, несший растяжку "центральный округ". "Нет разврату на ТВ!" - скандировала дюжина человек. Этого заводилы хватило метров на двести. На повороте к проезжей части он серьезно охрип. Немногочисленные прохожие косились на массу людей. Водители, застрявшие на перекрестке, даже не думали сигналить, они обреченно ждали. Выйдя к левой стороне монорельса, молчаливая колонна двинулась к Останкино. И тут меня оглушило во второй раз: подал голос тот самый волосатый парень в сером пиджаке. "Коммунистов на ТВ!" - выдал он голосом одичавшего Луи Армстронга. Прошли метров пятьсот. Парень ни хрипнуть, ни затыкаться не собирался, правда, вменяемые лозунги у него начали заканчиваться. "Ленин, партия, комсомол!", "Рабочим - винтовки, буржуям - веревки!" - завопил он, перепугав собаку кинолога, занятую на улице любимым собачьим делом.
Тут я увидел нескольких ребят с подобием масок на лице. По идее они должны были изображать "грязных и продажных деятелей телевидения": "Я - холуй режима!", "Я - телетеррорист", "Я вру с экрана!" - красовалось на груди у них. Эти маски еще пригодятся. Тем временем колонна уже подходила к Останкино. Геннадий Андреевич, возможно также оглушенный длинноволосым деятелем в сером пиджаке, всю дорогу молчал.
У Останкино нас ждали. Из колонок вместо советских песен орал панк-рок. "Хочешь жить - разрушь Америку" терроризировало обреченные парочки влюбленных в прогулочных лодках. Растяжка на заборе сообщала: "Задача прогрессивного человечества - эмансипировать мир от еврейства" - Карл Маркс". Прикидываясь трибуной, пыхтел старенький ЗИЛ. Лидеры коммунистов забрались на багажник.
Выступавших по очереди было восемь. Ведущим митинга был назначен секретарь МГК КПРФ Александр Потапов, истошно оравший в и без того достаточно усиленный микрофон. Первой выступала Любовь Швец, представитель Всероссийского женского союза "Надежда России". Она посетовала на продажность четырех федеральных каналов ("Ни пуповиной, ни душой не связаны с народом!"), а также пожаловалась на разгул наркомании, в котором телевизор тоже виноват.
От молодежи выступила секретарь кемеровского областного комитета СКМ. Татьяну Смирнову почему-то особенно возмущала на телевидении пропаганда American Dream и реклама пива. Следующего оратора занесло уже в иную сферу. Он нашел повод для гордости в увеличении доли коммунистов в муниципальных собраниях и отругал власти за то, что они выгоняли людей из гостиниц после взрывов домов.
Лидер же партии обрушился на Константина Эрнста. "Он не сдержал обещания!" - напрягая связки до предела, голосил Геннадий Андреевич. Толпа отвечала радостным гулом.
Простой электрик Валерий Аножкин, выступавший следующим, дежурно заклеймил позором "псарей и слуг олигархов", коверкая одну за другой их фамилии. В небо взмыли воздушные шарики с портретами заклейменных.
Радостное гиканье заглушило и без того сконфуженного молодого интернет-журналиста Артема Куранова, на которого народ упорно не хотел обращать внимания. Наблюдать за улетающими ввысь шариками было куда интереснее. Бедняга читал по бумажке и был вскоре изгнан из-за микрофонной стойки.
Тут Александр Потапов решил устроить очередной "перформанс": с борта ЗИЛа на асфальт был сброшен телевизор, но сделано это было так нелепо и не вовремя, что в толпе еще долго переговаривались: "Что это они там кидаются?"
Под выступление председателя профсоюза локомотивных бригад люди начали садиться на газон, подстилая под задницы "Правду" и листовки. Кто-то из уставших и измотанных детей решил покурить, за что сразу же схлопотал подзатыльник от бдительной мамы. "ТВ - кухня, где варится отрава для мозгов", - напрягался машинист, пытаясь раскачать толпу. Замыкал восьмерку элетромеханик лифтового хозяйства Александр Николаев. Он возвещал "драку с демократами". В конце митинга некоей тульской комсомолкой была зачитана резолюция.
Александр Потапов, не упустивший возможности напоследок покричать в микрофон, объявил митинг законченным и попросил сдать флаги и транспаранты в "Газель" на выходе (ах, вот откуда они взялись!). Более уже не нужную массовку помогал разгонять включенный на полную мощность голос великого барда: "Карфаген должен быть разрушен"...
