«И клянусь собакой, - воскликнул я, - мы и сами не заметили, каким чистым снова сделали государство, которое недавно называли изнеженным».
Платон. «Государство».
Коллективная монография творческого коллектива по одному из проектов ВШЭ посвящена работе над отдельными аспектами вопроса о субъективности и идентичности в истории философии и культуры. Проблема, вдохновившая исследователей, несомненно, является одной из наиболее привлекательных для философского анализа, что и позволяет сделать ее «сквозной» в историческом ракурсе. Тот факт, что современные научные представления о человеке влекут за собой богатый спектр несводимых друг к другу определений – субъект, индивидуум, личность, гражданин и т.д. – вызывает вполне понятную реакцию объединить все возможные точки зрения под общим философским определением. И сколь бы тривиальной ни была проблема человека, судя по замыслу работы, в двадцать первом веке возникает предположение, что для ее решения существует достаточно философских ресурсов. Как отмечено в предисловии, приоритетной является «онтологическая постановка вопроса», которая, по-видимому, противоречит «антропологической, психологической и социально-теоретической» (с.7), несмотря на то, что последние и являются конститутивами данной проблемы в двадцатом веке.
Монография разделена на три части, первая из которых носит название «Субъективность и идентичность в истории философии», и соответственно, содержит статьи о различных авторах или периодах, в которых читателю предстоит в очередной раз открыть историю вопроса. Поскольку пересказ статей предпринят в предисловии, ограничимся впечатлением о реализации самой тематики, с точки зрения читателя, ожидающего если не эвристику, то, по крайней мере, некий новый ракурс по данной теме. Приходится констатировать, что такой читатель будет, скорее всего, разочарован, поскольку формат главы повторяет привычный в отечественной практике обзор «от античности до наших дней». Несмотря на размах представленного уважаемыми учеными материала, критерий новизны, по-видимому, не предполагался организаторами проекта. Хотя несомненным плюсом является применимость данной главы для педагогической деятельности – в преподавании философии объективной задачей остается необходимость ясного и доступного языка изложения исторических идей.
Что касается второй части «Субъективность и идентичность как логико-эпистемологическая проблема», то непривычная для континентальной традиции формулировка названия, напротив, оборачивается очень актуальными выводами в решении теоретических и методологических вопросов. Так, в статье «Интенциональное тождество: case-study для аналитической феноменологии» проблема интенционального тождества рассматривается с точки зрения эвристического потенциала аналитической феноменологии, тем самым, указывая на сразу несколько точек пересечения логико-семантического анализа и истолкования идентичности в современной эпистемологии (Е.Г. Драгалина-Черная ). Также анализируются прагматические модели аргументов к субъективному опыту (В.В. Долгоруков) и методологические основы отечественной традиции исследования идентичности в социологической и психологической областях (В.Н. Брюшинкин).
В третьей же части «Субъективность и идентичность в истории и философии культуры» поднимаются все основные вопросы герменевтики субъекта и социокультурной идентификации в качестве научных и общественных задач, что, по-видимому, можно принять за общий вывод монографии, подчеркивающий актуальность, но принципиальную нерешаемость проблем субъективности и идентичности. Кризис постклассической науки, многообразие культурного опыта и неизбежность социокультурной идентичности – центральные темы отечественной культурологии, парадоксы и лабиринты самоидентификации современности продолжают требовать систематичного подхода. Как замечает В.Н. Порус, наука о культуре может оказаться таким же симулякром, как и сама культура (с.361). И в отличие от Мюнхаузена, не суметь вытащить себя из болота. Эта метафора, завершающая статью «Социальная эпистемология и проблема «культурной самоидентификации» подходит, судя по всему, и ко всей теме проекта, выражая набившие оскомину сетования по поводу кризиса ценностей. Является ли подобный пессимизм решением онтологической постановки вопроса в проблеме субъективности и идентичности?
Нет необходимости указывать на сложность задачи в борьбе с неопределенностью культурных универсалий. Проблема субъекта была и остается ядром теории познания «в перспективе от первого лица» и требует не просто перечисления исторических периодов, пусть даже с целью поиска их новых эволюций, но прежде всего, радикальной антропологической археологии. В двадцатом веке она была предпринята не только Фуко и Рикёром, но, прежде всего, в терминах психоаналитических и постколониальных теорий. Современная идентичность субъекта как политической и социокультурной категории не мыслима без многоуровневых форм саморефлексии, создающих и сохраняющих ценности с одной стороны, и, с другой стороны, задающих семантику интерсубъективности. В ситуации постсоветского нормативного инфантилизма вопрос о субъективности и идентичности остается открытым, что, несомненно, делает монографию привлекательной для широкого круга читателей.
Субъективность и идентичность. / Отв. ред. А.В. Михайловский. – М.: ИД НИУ ВШЭ, 2012. – 366 с. – 200 экз.