Когда уходит народ

Наконец-то я рассмотрел толпу в московском метро. И невольно вздрогнул. Не меньше семи-восьми из каждого десятка мужчин выглядели совсем одичалыми. Не простодушно-дикими в духе бонсоважей Руссо, а именно одичавшими, окончательно покорившимися "основному инстинкту" живых тварей - ненасытному вожделению и его бесчисленным производным. С безумным блеском в глазах, потные от жары и толкучки, с бутылками и банками пива в руках они или были устремлены в мыслях к какой-то завладевшей их сознанием цели, или громко, с бессмысленным напором в голосе обсуждали бытовые проблемы, грубо жестикулируя и строя гримасы. На их фоне женщины выглядели несравненно достойнее. Среди них было немало породистых, очаровательных и просто красавиц. Было видно, что хранительницы родового начала жизни страдали гораздо меньше от моральных и материальных унижений, которые преследуют рядовых обитателей современных мегаполисов. Большинство из них с гордостью и даже вызовом демонстрировали решимость исполнять свою миссию в любую погоду и при любой власти.

Эй вы, седоки казенных "Ауди" и личных джипов! Выйдите за ворота своих резиденций, вглядитесь в толпу, которая каждое утро спускается в душную подземку, как в братскую могилу. Это ваш народ. Но нет, не выйдут и не посмотрят. Они сами так и устроили. Они и есть хозяева на этом празднике жизни победившего капитализма.

На днях, идя по Никитской, увидел вывеску: "Суши-бар Элите". Слова "элите" ни в русском, ни во французском, конечно, нет, а из-за мягкого "е" в окончании звучит оно совсем по-нижегородски. Сдается мне, что подсознательно его придумали по аналогии с "эгалитэ-либертэ", но только в контрапункт им. Очень точный симптом сознания новой псевдоэлиты России - столь же тщеславной, с глобальными претензиями, сколь и безграмотной. Парижский приятель, говорящий по-русски и часто видящий в своем городе русских, цитирует моего соотечественника из нуворишей: "Я с утра сушами наелся". (Вообще-то, по-русски правильно писать "суси".)

Самый большой грех нынешней власти, который не искупается даже восхитительной стойкостью русских женщин, состоит в том, что она оставила людей без веры в простые и вечные нравственные ценности, даже без веры в ценность и смысл человеческой жизни. Нынешняя дикая и невежественная власть просто не понимает, зачем нужна такая вера, зато приучает простой люд - и приучает упорно, даже с энтузиазмом - к поклонению Мамоне и сулимым им призрачным удовольствиям. Вот где зарыт корень сегодняшнего озверения: от людей требуют ценить заведомо ничтожное, пустое, низкое, унижающее. Ибо богатство, не приобретенное творческим трудом, и удовольствие, которое хотят получить без малейшего нравственного усилия над собой, унижают человека даже больше, чем внешнее насилие. Физическое насилие калечит только тело, а умственная лень и распущенность убивают душу. И вот человек перестал быть интересным и нужным даже самому себе. Человек расчеловечился.

Без малого двести лет тому назад Фридрих Шлегель указал на три "характерные черты нашего времени": первая - бесконечная болтливость, вторая - незнание своего предназначения, а третья - неспособность представить, что на этой земле когда-либо было нечто действительно великое. Не правда ли, очень хорошо узнаваемые "черты нашего времени"? Вот только за истекшие с тех пор два столетия их масштаб вырос на порядок. Молотилка масс-медиа раздробила жизнь на эффектные, но бессмысленные фрагменты, которые несутся в калейдоскопическом беспорядке, захваченные ревущим Манштремом уже какого-то ирреального, подлинно постапокалиптического бытия. Существенное и пустячное, прекрасное и уродливое, истинное и лживое, даже живое и мертвое - все в этом потоке смешано в одно, все одинаково всем чужое, все способно вызвать в людях разве что тупую ухмылку. В чем движущая сила, глубинный больной нерв этого гибельного водоворота? В нигилистическом обесценении вещей, которые сводятся к общедоступному и общеразменному, как монета, знаку; в дикарской свободе вседозволенности и цинизма. Не без удивления замечаю, что в России, пожалуй, поболе, чем где-либо, с телевизионных и прочих экранов, с рекламных щитов, со страниц покорной толстосумам и политическим кукловодам прессы льются на обывателя потоки самой разнузданной пошлости. Фабрика по измельчанию человеческих душ работает на полную мощь. Дьявольский механизм действует тупо и просто: людей оболванивают миражами сладкой жизни и придуманными ужасами, дурацким смехом и расчетливой жестокостью, псевдоглубокомысленной болтовней и пустопорожними "дискуссиями". Молодежи внушают, что ценны только деньги и власть, которые достаются, конечно, только "крутым", т.е. отъявленным циникам и негодяям. За женщиной признается только право быть объектом вожделения, в сущности - проституткой, каковую и нужно по праву считать истинным знамением этих постапокалиптических времен Вавилонской блудницы, ведь проститутка назойливее и откровеннее всех прочих сеятелей соблазна обещает заведомо несбыточное удовольствие. Уж не оттого ли, кстати, женщины сегогдня так цветут и пахнут, что соблазн им удобен и уютен, а мужчины, которым отказано в праве искать реальное и истинное, наоборот, раздавлены и деморализованы?

Нам всем, а молодым в особенности, нужно уяснить одну простую истину: одержимость удовольствием - самый верный признак духовной немощи. Не то чтобы удовольствие само по себе есть фикция. Когда удовольствие сопряжено с внутренним достижением, с прозрением, хотя бы смутным, райского совершенства человека, оно становится подлинной целью и смыслом духовной жизни. Обманчив только культ удовольствия. И этот культ есть сердцевина нигилизма, насаждаемого и освящаемого капиталом с его законом "либидинальной экономики": всегда разжигать желание, но никогда не удовлетворять его, имитировать реальность, но закрывать доступ ко всему реальному. Призрачные образы "оцифрованного мира", идеальный соблазн (кстати, по определению невозможный, отрицающий сам себя) - таково высшее и самое законченное выражение этой насквозь лживой, по сути совершенно безрассудной логики.

Вот поразительный, отчасти даже пугающий факт: сила человеческого самоотрицания, неистовство духовного саморазрушения не только не отрицают, не устраняют себя, но оказываются самым прочным и устойчивым элементом современной жизни. Современное общество приноровилось питаться собственными миазмами. Подтверждается ли чем-нибудь эта странная догадка о том, что в современной жизни нет ничего более стойкого, чем гниль, и более живучего, чем паразит? Увы, слишком многим. Взять хотя бы сегодняшнее состояние власти в России. В былые времена говорили, что правители приходят и уходят, а народ остается. Розанов даже книги на эту тему издавал: "Когда начальство ушло", "Когда начальство пришло"... Теперь все повернулось иначе и страшнее: начальство при всех зигзагах политической линии остается, зато неотвратимо уходит в небытие... народ. Да и пафос Василия Васильевича с его обличениями демагогических разглагольствований на тему "общественности" устарел безнадежно. Нынче в России от имени общественного интереса даже с лицемерной серьезностью никто не говорит. Над элементарными правилами морали, над скромностью и целомудрием, даже над обыкновенной человеческой порядочностью теперь открыто смеются, да еще норовят из дикарского озорства пнуть посильнее всякую добродетель. В не столь уж давние времена пресловутого застоя и маленькие, и большие начальники тщательно скрывали, что берут взятки, и боялись показывать свое богатство. Сегодня вокруг только и слышишь разговоры про взяточничество в государственных учреждениях или на том же телевидении, и все старательно делают вид, что сия зараза их не касается, словно они не граждане своего государства, а проезжие папуасы. Вот уже и высшие лица государства не стесняются заявлять, что строить современные дороги в России нет никакой возможности, потому что "отпущенные средства разворуют". А у меня недавно хороший знакомый погиб на трассе "Москва-Петербург" как раз из-за плохого качества шоссе. И сколько еще людей по этой причине гибнет и калечится в России! Страшно сказать, но о дураках и дорогах в нашей стране уже и говорить устали. Впрочем, и то правда, что народ наш излишней чувствительностью не страдает и уже давно отвык или его отучили - какая теперь разница? - от излишней чувствительности. Вот после недавних взрывов в Египте из трех тысяч русских туристов только трое пожелали вернуться на родину. Остальным гибель сотни людей прямо по соседству, по-видимому, ничуть не отбила желание развлекаться и дальше. Уплочено...

Тем временем публичная политика подменена саморекламой и базарной перебранкой. Первое, что я увидел в новостях по приезде в Москву: два холеных и безмерно довольных собой господина, состоявших прежде в одной партии, но по непонятной причине рассорившихся, с упоением делили партийное наследство, и один толстяк называл "паскудством" (sic!) поведение другого.

Политика, как ругань, тоже неотъемлемая часть нашего времени показухи и всеобщего раздрая, выдающего некое глубинное, неустранимое, но тщательно скрываемое безрассудство, отсутствие "царя в голове". Государство - это уже не "я" и не "мы" (и то и другое еще может послужить разуму точкой опоры), а какие-то безликие и безответственные "наши люди". Уже и молодежь учат делить соотечественников на "наших" и "чужих". Других критериев в арсенале современной политики, видно, не осталось. Да только с таким критерием строить будем не государство, а опричнину в государстве.

Молодых жалко больше всего. Ибо как раз о режиссерах этого бездарного балагана сказано, что соблазняющие малых сих заслуживают мельничный жернов на шею. А суть соблазна в том, что молодым предлагают поиграть в "отсроченное самоубийство": предлагают им жить так, словно у них нет будущего, а жизнь вечная - сказка для идиотов. И ведь немало людей и в бизнесе, и во власти кровно заинтересованы в том, чтобы молодые с таким настроем и жили. Жизнь ради своей погибели означает на деле полный и окончательный триумф праздности и безделья. Мировая нынче проблема: молодые не желают трудиться уже потому, что живут на всем готовом, и никто не воспитывает в них готовность и способность сдержать вожделение. В детстве их заваливают роскошными игрушками, в школе у них уже компьютер, в университете - авто. Писать самому нет нужды - Интернет выдаст реферат на любую тему. Родители, хорошо усвоившие принцип "все более полного удовлетворения непрерывно возрастающих потребностей" (люди старше сорока знают, о чем я), бдительно следят за тем, чтобы их дети не остались без удовольствия. А дети подспудно чувствуют, что их обманывают, что у них отнимают настоящую жизнь и платят своим благодетелям равнодушием, хамством и прямо ненавистью.

Знакомая парижанка из давних русских эмигрантов, перепутав время, звонит мне в третьем часу ночи и с ходу - видно, наболело - кричит в трубку:

- Ты хоть понимаешь, что мы последнее поколение, которое имеет ethique... как это по-русски?

- По-русски так же: этика. Только человечества без этики не будет. Придется и молодым о ней вспомнить.

Кто напомнит одичавшему обществу о том, что без этики ничего не получится? Вроде бы ясно кто: ителлектуалы-интеллигенты, глашатаи чистого или, при ближайшем рассмотрении, "исторически обоснованного" разума - этого Архимедового рычага, который, согласно математическим расчетам, перевернет мир. Мир, однако, не переворачивается, а только дрожит и катится по наклонной плоскости. Презрение толпы к публичным, сиречь гражданским, ценностям и бессилие интеллигенции перед циничным правлением Мамоны сегодня очевидны как никогда. Наши интеллигенты, без конца брюзжащие по поводу политики (точнее, ее отсутствия), масс-медиа, публичных увеселений, нравственности народа и т.п., напоминают мне сантехника из давнего анекдота, который пришел чинить унитаз и был до крайности удивлен и возмущен тем, что унитаз использовали по прямому назначению.

Я все думаю: почему у русских интеллигентов предреволюционной поры ничего не вышло (не считая, конечно, самоубийственной для них революции)? Вроде люди были умные и образованные, искренне желавшие помочь России. И почему что бы ни предлагали экономисты и социологи, левые или правые, "прогрессивные" или "реакционные", результат получается один: жизнь течет, как текла прежде, мимо всех грандиозных проектов и даже - признаем это - наперекор им? Не в том ли дело, что интеллигенты, может быть и неосознанно, считают себя лучше других? Что они мнят себя единственными обладателями знания, и притом знания специального, предметного, а потому заведомо обособляются от цельности живого знания, принадлежащего народной жизни? Впадают, стало быть, в грех гордыни, которая, помимо прочего, не свободна от корысти?

Дело все же не в экономике и даже не в справедливости, меру которой до конца вряд ли можно определить. Пока эксперты спорят попусту и "осваивают" фонды, с мукой и болью умирает народная правда, так и не опознанная нашим образованным классом. А эта правда требует от каждого только самопожертвования, но чтобы без научных обоснований и не от гордыни.

Вот мы и приходим к простой мудрости древних: если хочешь исправить других, прежде исправься сам. Как говорил Конфуций, "если сам прям, то слушаться будут и без приказаний. А если сам не прям, то слушаться не будут, даже если прикажешь". Истина почти невероятная, но все же единственно действенная и притом каждым из нас чуть ли ежедневно наблюдаемая воочию. Увлечь других можно только личным примером, и есть истина, соединяющая людские сердца прежде и крепче всех отвлеченных истин. И пусть не говорят, что времена нынче не те и надежды не осталось. Внешняя сила, даже если это сила апокалиптического зверя, никогда не одолеет растущую изнутри правду сердца.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67