От редакции. На страницах Русского журнала представлено несколько текстов, характеризующих взгляды только что умершего именитого неоконсервативного публициста Ирвинга Кристола с точки зрения внутренней политики и культурной жизни США. Однако всем известно, что идеология неоконов имеет и внешнеполитический аспект. РЖ публикует отрывок из статьи Бориса Межуева "Мировая империя, ее "друзья" и "враги"" (опубликованной в 2004 году в "Политическом журнале"), посвященный внешнеполитическим идеям Кристола.
* * *
Вообще неоконсерваторов (и здесь в первую очередь следует упомянуть их «крестного отца», автора самого термина «неоконсерватизм» Ирвинга Кристола), как правило, отличает превосходный литературный стиль, великолепная эрудиция и умение четко фиксировать свою принципиальную позицию при обсуждении самых конкретных вопросов. Не испытывая ни малейших симпатий к идеям неконсерваторов, нельзя не посетовать на то, что в среде публицистов Америки у них, по существу, нет достойных противников, способных на равных сражаться с этой группировкой на поле политической мысли. Усвоение европейского интеллектуального наследия — и, в частности, работ Карла Шмитта — играет в успехе неоконсерваторов не самую последнюю роль.
Оперируя "понятием политического", концепцией "разделения друга и врага", неоконсерваторы критиковали все американские администрации от Никсона вплоть до покойного Рейгана включительно именно за непризнание Советского Союза «врагом», а также игры в мирное с ним сосуществование. Да, и обожаемый неоконами и в настоящее время горько ими оплакиваемый "великий коммуникатор” временами утрачивал ясное сознание «друзей» и «врагов», увлекаясь разооруженческими инициативами и дружбой с Горби (стоит почитать на эту тему изданный на русском языке Московской школой современной политики художественный роман «архи-ястреба» Ричарда Перла «Твердая линия»). А вот в эпоху Клинтона «враг» исчез, и это сразу создало целый ряд проблем. Ирвинг Кристол в одном из своих блестящих эссе 2000 года «Пост-вильсонианская внешняя политика» сказал об этом со всей свойственной неоконсерваторам прямотой: «С концом холодной войны то, в чем мы действительно нуждаемся, есть ясный идеологический и угрожающий нам враг, достойный нашего мужества, способный объединить всех нас в противостоянии ему». Уж, не знаю, раскаялся ли Кристол за свои слова в 2001 году, когда несомненно «достойный его мужества» враг тремя точечными ударами по американским столицам унес в могилу три тысячи жителей страны?
Если «враг» — это тот, кого уничтожают, то кто же тогда «друг»? Шмитт, насколько мне известно, не дает на этот вопрос ясного ответа. Кристол это делает за него и делает превосходно, в точном соответствии с общим пафосом рассуждений учителя и его одновременном отвержением экономизма и морализма, хочется сказать, реализма и идеализма, то есть стремления подчинить внешнюю политику либо «национальному интересу» (в его зауженном понимании), либо абстрактным принципам универсальной морали. К «другу» нельзя относиться, руководствуясь той или другой точками зрения. В недавнем эссе «Неоконсерватизм как идейное направление» Кристол писал о том, что Америка обязана приходить на помощь «демократическим» странам в их борьбе против стран «недемократических» вне зависимости от корыстного расчета. Звучит красиво, но что реально имеется в виду. А имеется в виду следующее: США должны оказывать поддержку Израилю в войне против исламских государств не потому, что Израиль прав по отношению, скажем, к палестинцам, и не потому, что союз с этим государством выгоден Америке, а просто потому что он — «друг».
Не стоит, наверное, заблуждаться относительно термина «демократический» (оппонент неоконсерваторов из лагеря реалистов, обозреватель журнала «Newsweek» Фарид Закария мог бы просветить Кристола насчет того, что Иран является одной из самых демократических стран на Ближнем Востоке, другое дело, что эта «демократия» — нелиберальная), речь ведь идет не о демократии, а чем-то вроде «цивилизационной близости». Но если это так, то Кристолу, по идее, надлежало бы присоединиться к рекомендациям покойного Самуэля Хантингтона, продрейфовавшего от демократического глобализма в духе Збигнева Бжезинского к консервативному изоляционизму в духе Патрика Бьюкенена. То есть оставить все претензии на мировое лидерство Америки, на либерально-демократический «конец истории» и прочее и заняться обустройством и укреплением своей цивилизации в союзе с родственными по религии и культуре народами. Но в том то и дело, что неоконсерваторы этого совершенно не хотят: они хотят глобального и окончательного торжества своей цивилизации, без компромиссов и сантиментов. Если уж называть вещи своими именами, они хотят того же, что хотел Гитлер: сделать свою расу (или цивилизацию) господствующей на всей земле. Единственное отличие неоконсерваторов от нацистов заключается в том, что цивилизацию они (внешне, по крайней мере) определяют не по крови и почве, а политически и культурно.