В современный период многопартийности в России как-то так получилось, что в самоопределениях партий, выражаемых ими в официальных названиях, большей частью стали доминировать не столько собственно политические имена, сколько некие условные обозначения, своего рода политические клички, подчас, с одной стороны, обусловленные неким относительно сиюминутным и случайным выбором их организаторов, с другой - их же стремлением уйти от политической определенности через отказ от определенности идеологической.
Более того, в свое время пытавшиеся на первом этапе избрать традиционные политические имена вновь создаваемые партии политически так и не состоялись. Множество попыток создания "конституционно-демократических", "христианско-социалистических", "консервативных", "социалистических", "социал-демократических", "республиканских" и даже "народных" и "демократических" партий оставили след лишь в справочниках по политическим партиям современной России.
Единственное течение, которое все время выступало под более или менее определенным и традиционным именем, - это коммунисты. На сегодня кроме единственной зарегистрированной коммунистической партии - КПРФ - и россыпи мелких групп с нулевой значимостью существуют три, по тем или иным причинам небольшие незарегистрированные, которые хоть как-то соответствуют названию партии и близки к параметрам, необходимым для регистрации: 1) РКРП-РПК, объединившая две возникшие еще в период запрета КПСС и тогда зарегистрированные новые компартии - РКРП (В.Тюлькин) и РПК (А.Крючков), 2) РКП-КПСС (А.Пригарин), объединившая в 1995 году зарегистрированный ранее Союз коммунистов и россыпь местных организаций КПСС, не признававших ее запрет, 3) ВКПБ (Всероссийская коммунистическая партия будущего) во главе с А.Куваевым - отделившаяся после партийного кризиса 2004 года часть КПРФ. О том, что эти партии относительно значимы, говорит такая деталь: предвыборный блок первых из них (РКРП, РКП-КПСС и РПК) в 1995 году чуть было не преодолел 5-процентный барьер, а в 1999 году собрал голосов больше, чем "Наш дом - Россия", как и больше всех остальных не прошедших в Думу партий.
Кроме коммунистов, до сих пор практически все пространство в видимом политическом спектре занимали партии с названиями-кличками: "Выбор России" (он же "демократический"), "Яблоко", "ПРЕСС", "Наш дом - Россия", "Отечество - вся Россия", "Единство", "Единая Россия", "Союз правых сил", "Гражданская сила" и т.д. Была и есть еще, правда, ЛДПР, но она все же честно признает, что ее название тоже лишь лейбл, что ни собственно "демократической", ни "либеральной" она не является.
Понятно, что, если их названия взаимно поменять: "ЕР" назвать "Союзом правых сил", СПС - Либерально-демократической партией России, "Яблоко" - "Гражданской силой", а партию Жириновского - "Отечеством - всей Россией" или "Единой Россией", - ничто в политическом потрете этих организаций не изменится, а может быть, даже окажется ближе к правде.
Отчасти это порождено объективными причинами: слабая укорененность иных, кроме коммунистической, идеологий - отсюда имена по группам сначала разбились на "коммунистические" и "некоммунистические". Поначалу некоммунистические самоопределились как "демократические" - после 1992 года слово "демократ" несколько девальвировалось и всем "не коммунистам" пришлось искать те самые клички, под которыми им и удалось вписаться в реальное политическое поле.
Отчасти это же порождалось субъективным стремлением уйти от определенности - в частности, от прямых обязательств перед избирателем и обществом.
То есть, как и в развитии человеческого общества, политическое общество в России первоначально не предполагает индивидуальности, различаясь исключительно некоей "родовой принадлежностью". Их имена - это не имена, это знак принадлежности к племени.
"Отечество - вся Россия" - это то же "Племя Большого Медведя", "ЕР" - "Племя Смелого Волка", ЛДПР - "Дети Хитрого Опоссума", "СПС" - "Последние из Могикан". Ну а "Яблоко" - его и переводить не надо, оно "Яблоко" ("Слуги Гордого Шамана").
Отсюда и меняющий цвет медведь в символе "ЕР" - своего рода узнаваемый тотемный знак.
Однако, как и в человеческом обществе, по мере формирования новых политических требований объективно должна проявляться тенденция к образованию не условных имен (кличек), а имен содержательных, адресных, с тенденцией их перерастания в идеологически ориентированные.
Партийное имя "Родина" несло "адресность" и момент начальной идеологизации еще не в самом своем наименовании, но в стиле написания и предъявляемой образности: потому что золотом выведенное привычным советским шрифтом на красном поле слово "Родина" вызывало в сознании вполне представимый образный ряд и почти без слов уже говорило о том, о какой все же родине идет речь в первую очередь.
Имя "Партия пенсионеров" при всей формальной неполитичности несло социальную "адресность" и имя того слоя, который имел статусные гарантии при стабильных социальных условиях.
"Партия жизни" в известном смысле, как имя, несло попытку уйти от кличек. Уйти от тотемных обозначений к чему-то реальному, от условности к определенности - хотя определенности, еще не имеющей имени. Но "жизнь" в социально-политическом плане - это обращение к реальным проблемам и реальным интересам, а отсюда - к экономической, политической и идеологической определенности. И отсюда же "жизнь", - если понимать ее не как увековеченное существование, а движение, развитие, путь к некому будущему, - как имя подспудно включало в себя противопоставление данности, решение ее проблем, создание того, чего еще нет.
Поскольку, в силу, с одной стороны, некой родственности заявленной претензии на самоопределение, а с другой стороны - в силу политических обстоятельств, то есть течения как раз самой политической жизни, эти организации пошли на организационное объединение, - они невольно сделали шаг к тому, чтобы пойти на принятие имени, отвечавшего тому политическому основанию, которое сделало возможным их объединение.
Первым шагом было ценностное самоопределение. Справедливость - это ценность, вокруг которой объединяются. С другой стороны категория справедливость послужила точкой отталкивания от основного политического оппонента. Противопоставление имен "Единая Россия" и "Справедливая Россия" включает в себя разные сущностные отсылы и противопоставления.
"Единой" может быть страна. Причем страна - в первую очередь как государство. "Единая Россия" - это, прежде всего, единое государство, а все остальное, в частности люди и общество, - это средства для обеспечения этого единства.
"Справедливая Россия" - это Россия как общество. Справедливость не может быть государственной характеристикой, а если может, то только в том смысле, что справедливость объявляется целью государства. То есть "Справедливая Россия" - это справедливое общество и справедливые отношения между людьми. И уже государство - лишь инструмент для обеспечения этой справедливости.
Моментом дизъюнкции оказывался момент определения - общество и люди для государства или государство для людей и общества.
Но это самоопределение и противопоставление по отношению к основной современной партии - если, конечно, "ЕР" считать партией, - подводило к другому самоопределению.
Из четырех мировых идеологий две ценностно утверждают первенство интересов государства над интересами общества: консерватизм и национализм, а две - первенство общества над государством: либерализм и социализм/коммунизм.
Ценностный выбор имени ставил и ставит перед проблемой идеологического определения. Но адресаты объединившейся партии, как и сложившийся характер либеральных партийных образований современной России и реальное оппонирование этим образованиям со стороны данной партии, во многом предопределяли то, что она, со своим реальным политическим позиционированием в обществе, не могла выбрать либеральное позиционирование. Идеологическое позиционирование как "социалистическое" было артикулировано еще в ходе весенней избирательной кампании. То, что в парламентской кампании результаты оказались, с одной стороны, более скромными, чем можно было ожидать, а с другой - значительно более скромными, нежели реально существующий электоральный сегмент, отчасти свидетельствовало о том, что это определение еще не было вполне отчетливым, а отчасти о том, что оказалось не достаточно убедительным для избирателя.
В частности, по осенним данным "Левада-центра", за экономику, основанную на государственном плановом распределении, в стране выступает 54% граждан, за экономику, основанную на частной собственности и рыночных отношениях, - 29%, если первую с известной долей условности целиком можно отнести к социалистической, то второе может в той или иной степени приниматься как в рамках либеральных, так и в рамках социалистических моделей.
Но КПРФ и "Справедливая Россия" вместе собрали менее 20% голосов, то есть вдвое меньше, чем насчитывает только государственно-социалистический сектор российского общества.
Отсюда вставал и встает вопрос о большей конкретизации, четкости и определенности артикулированной в декларации идеологической позиции.
Он встает и перед КПРФ, уже имеющей идеологически определенное имя. Но он встает тем более и перед "Справедливой Россией" - такого именного определения еще не совершившей.
То есть логика партийного и политического развития поставила ее перед необходимостью освобождения своего названия от старых, выбранных в противопоставлении с тотемностью, а потому еще скрыто-тотемных частных имен общего имени - и включение в это общее, уже политически и идеологически определенного имени - имени и стоящей за нею идеологии.
Этот выбор сегодня, то есть принятие официального социалистически ориентированного названия, очевидно, на уровне политической логики можно считать объективно предопределенным.
И это, безусловно, можно будет считать и завершением политического самоопределения в поле идеологических альтернатив, и определенным завершением в развитии данной партии, и в целом наступлением нового этапа развития партийной системы, достигшей уровня, когда тотемные имена-клички меняются на имена политические и идеологические.
Хотя завершение этого этапа самоопределения неизбежно поставит данный политический субъект и перед проблемой дальнейшего определения уже в векторе социалистического выбора, и в вариантах социалистического имени.