Гламуризация радикалов vs радикализация гламура

Странные дела происходят у нас на культурном фронте. Михаил Швыдкой наконец уладил странный и нелепый конфликт со своим начальником Соколовым, заявив следующее: "Жаль, что общественность и пресса сосредоточились на этом конфликте, тогда как есть масса других, более серьезных вопросов, которые надо обсуждать сообща". ("Швыдкой сожалеет о резонансе от конфликта с Соколовым", "Страна.Ru" от 06.09). Благополучное разрешение этого культурного курьеза есть дело очень правильное. А то ведь смешно как-то получается. Так ведь и все остальные агенты начнут базарить по судам со своими министрами, так дело и до кухарок дойдет. Но культурно-ориентированная общественность видит в этом деле даже элемент престижности - "Вот и в нашей отрасли дрязги чиновников стали информационным поводом" (Недельный обзор от Николая "Спайдера" Палажченко, GiF.Ru от 14.09).

И теперь, освободившись от вылезших наружу боярских разборок о местоблюстительстве, Михаил Швыдкой выступил с новой удивительной инициативой. Выступая на заседании коллегии Федерального агентства по культуре и кинематографии, где подводились итоги 1-й Московской биеннале, государственный муж неожиданно "обвинил биеннале в недостаточной революционности, провокативности. Сказал, что лейтмотивом ее оказалась не борьба, а конформизм. Отказал современным художникам в атлетическом телосложении и назвал многие их творения вялыми, "с дряблыми мышцами" (Сергей Хачатуров, "Давайте же дадим им дать!", "Время новостей" от 10.09).

Золотые слова. Художников следует немедленно принудительно отправить в фитнесс-клуб. Качаться, качаться и еще раз качаться! И еще этот проницательный человек и глубокий мыслитель сказал очень точные слова: " Художники сегодня ориентируются либо на рынок, либо на такую ярмарку тщеславия. (Вероятно, имеется в виду биеннале - А.К.) Поскольку все превращается в кич очень быстро, то актуальное искусство становится салонным. А кич от искусства отличается одним: искусство делает больно, а кич делает приятно, он как бы имитирует боль" (Елена Карабина, "Второй московской биеннале быть", радиостанция "Маяк" от 07.09).

Еще раз скажу - золотые слова. Именно радикализма и не хватает в нашем искусстве, равно как и в мировом. Все превращается в чистый кич, гламур равномерным слоем заливает всю нашу многострадальную планету. Однако и с радикализмом все вовсе не так просто. Какого радикализма нам теперь ожидать? Швыдкой пояснил: " Нужно быть подальше от политиканства, а больше думать о художественном радикализме..." (Григорий Заславский, "Михаил Швыдкой призвал художников к радикальному ответу", "Независимая газета" от 09.09).

Причина такого разворота в худполитике вполне объяснима, Заславский продолжает: " По-настоящему революционное искусство всегда чревато мордобоем. Мордобоем - в лучшем случае, в худшем - грозит тюрьмой, а в наихудшем - еще более печальными последствиями. По-настоящему революционное искусство рождается только вместе с революцией. А разве революцию мы ждем от 2007-го и следующего за ним 2008 года?! Так не лучше ли согласиться на спокойное, со всех сторон уравновешенное искусство? С ним хлопот меньше". Что тоже, в общем, правильно. Перемен требуют наши сердца. Художественных, конечно, перемен. Тихих и незатейливых эстетических революций. Ирина Кулик считает, что можно не бояться великих потрясений, порожденных в художественной сфере: " Что же до тоски по чисто эстетическим революциям, то это уже какой-то старомодный романтизм, конечно, жутко трогательный у государственного чиновника. Отыскать этакое бунтарское искусство во имя искусства вне музейных стен вряд ли по силам не только московской, но и какой бы то ни было другой биеннале. Ну не хотят сегодняшние художники быть бунтарями без политических причин" (Ирина Кулик, "Михаил Швыдкой поставил художникам радикальную задачу", "КоммерсантЪ" от 08.09).

Но что самое интересное, присутствовавший на коллегии Марат Гельман, известный своей стойкой приверженностью к социально-ориентированному искусству, никаких соображений по поводу художественной мускулатуры не высказал, сосредоточившись на критике профессиональных способностей организаторов мероприятия. В своем выступлении Гельмана высказал "прямое недовольство куратору и комиссару биеннале по поводу их неумения профессионально работать с коллегами-галеристами и другими арт-менеджерами. Звонок на мобильный с просьбой срочно выручить деньгами или найти связку ключей от Музея Ленина, который, дескать, неизвестно кому принадлежит, это, по мнению Гельмана, неспортивно" (Сергей Хачатуров, "Давайте же дадим им дать!").

А в целом все событие произошло в лучших традициях. С роскошной политкорректностью Швыдкой "вспомнил дневниковую фразу Толстого "Еврея любить трудно, но нужно" и пояснил, что так же вот у него и с современным искусством" (Николай Молок, "Швыдкой "полюбил еврея"", "Известия" от 07.09). Выступивший за Швыдким комиссар биеннале Евгений Зяблов пояснил, каким образом это может произойти. "Он назвал новую сумму бюджета биеннале, имея в виду все проекты как основной, так и специальной программы, - 4,3 млн. долларов, примерно поровну выданных государством и спонсорами". При таком бюджете можно полюбить не то что еврея или постмодерниста, но и многодетную марсианку.

В общем, можно только тихо повторять про себя экспрессивный возглас Спайдера (Николая Палажченко): " Круто! Такая культурная госполитика (вкупе с поддержкой "ART-Поля" Администрацией президента) мне нравится. Я всегда говорил, что Россия - модная страна". Добросовестный обозреватель имел ввиду главнейшее событие прошлой недели - фестиваль "ART-Поле", устроенный Айдан Салаховой на 25-м километре Рублевского шоссе. Сама Айдан, как честный и ответственный коммерсант, никогда не скрывала прагматической направленности данного мероприятия: "Как галерист я часто сталкиваюсь с ситуацией, когда люди хотят купить арт-объекты, которые можно поставить около дома, украсить парк. Такого арт-продукта у нас пока мало, только бабы голые" (Оксана Саркисян, "АРТ оккупация", АРТФон за 1-5 сентября 2005).

Но географическое расположение данного события, естественно, сразу же натолкнуло обозревателей на жесткую социальную аналитику: "Рублевские палисадники только выиграют. А именно такая будущность - украшать огороды богатых и тем самым воспитывать в них чувство стиля - прочится скульптурам с "ART-Поля" (Алла Архангельская, "Счастье на Рублевке", "Газета.Ру" от 12.09).

Но максимальный разгул социального критицизма проявил Николай Молок: "ART-Поле" - мероприятие элитарное и салонное, рассчитанное на узкий круг художников и публики. Помимо списка художников есть и прайс-лист, так что, можно думать, многие скульптуры с "ART-Поля" вскоре переедут в соседние рублевские дачи. В этом смысле "ART-Поле" очень точно зафиксировало новейшие изменения в нашем современном искусстве, которое устало быть авангардом, хочет выйти на публику, радовать глаз и продаваться. В нем стало меньше идей, зато больше денег. И, конечно, гламура" (Николай Молок, "Выгул художников", "Известия" от 12.09).

По правде говоря, я не очень понимаю, отчего же большие деньги должны непременно порождать гламур. Гламур - важнейшее оружие классовой войны постиндустриального общества; массовым насаждением гламура трудящихся золушек отвлекают от идеи переустройства общества и простой борьбы за свои права. А сами правящие классы для собственного пользования должны развивать как раз искусство аналитическое, часто довольно неприятное. Тем не менее все идет так, как идет. Генеральную идеологему нашего времени очень точно высказала Татьяна Метакса, обозначенная, как "врио генерального директора Музея Востока": " Есть определенная часть современного искусства, которая показывает совершенно неприятные, омерзительные стороны жизни, какие-то объекты, состоящие непонятно из чего. На мой взгляд, уж лучше будет гламурно, хотя это слово я не люблю. Я считаю, что самое главное в жизни и искусстве - избежать пошлости" (Галина Окулова, "ЛЭНД-АРТ-ЭВЕНТ", "Независимая газета" от 13.09).

То есть современное искусство попадает в несколько двойственную ситуацию в тех случаях, когда пытается приспособиться к сложившейся идеологической ситуации. "Российский public art не столько взаимодействует с городской средой, сколько нацелен на популяризацию современного искусства, то есть пропаганду себя самого" (Оксана Саркисян, "АРТ оккупация"). В результате всякий возможный диалог с обществом начинает выглядеть как безобидное чудачество. "Возможно, именно из-за этой принципиальной неукорененности выставленные на "Art-Поле" произведения казались какими-то страшно беззащитными, словно забытые в траве игрушки. К тому же, оказавшись вне спасительных галерейных стен, современное искусство как будто бы лишилось своей главной защиты - адресованной к "своим" иронии - и показалось каким-то обескураживающе наивным" (Ирина Кулик, "Современное искусство подвергли полевым испытаниям", "КоммерсантЪ-Daily" от 13.09).

Остается только последний способ сопротивления радикальному гламуру - богемный улет. По сей причине все обозреватели помянули безвременно почившую Арт-Клязьму, где "был угар и самогон, на Рублевке - променад, струнный квартет и фуршет" (Галина Окулова, "Счастье не за горками", "Независимая газета" от 13.09). Однако надежда все же остается, художественная общественность оказалась непреклонной в своем намерении заниматься своим прямым делом: "Ближе к вечеру гламур померк. Вместо струнного квартета со сцены несется ди-джейское "бум-бум", вспыхивают какие-то пиротехнические изыски. "Чистая" публика разъехалась. За "Спутником" целуются, рядом чертыхаются - поставленные на ребро перреновские "Наручники" наконец упали кому-то на ногу".

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67