Будущее после кризиса – тема для новых дебатов

От редакции. Кончается 2009 год, начинается год 2010. Что ждет нас в будущем? А что мы пережили в прошлом? Эти отнюдь не праздные вопросы волнуют большую часть населения планеты. "Русский журнал" решил задать эти вопросы американскому футурологу Хайди Тоффлер, которая, вот уже много лет, не только является опорой своему мужу футурологу Элвину Тоффлеру, но и самостоятельным и очень плодовитым исследователем.

* * *

РЖ: Уважаемая госпожа Тоффлер, как вы считаете, какие глобальные проблемы являются наиболее острыми и наиболее актуальными для мировой политики? Определяется ли политическая и экономическая повестка дня международными форумами типа Давосского или Ярославского? Если да, то нельзя ли перечислить, какие форумы и по каким критериям могут быть отнесены к списку подобных влиятельных мероприятий?

Хайди Тоффлер: Самая актуальная проблема на сегодня – это глобальный финансовый кризис, его преодоление.

В том, что касается международных форумов, я считаю, они не всегда определяют политическую и экономическую повестку дня. Пример: я смотрела включение из Давоса и слушала, что говорят его участники о глобальном финансовом кризисе. Я лично прекрасно понимаю, что и почему привело к этому кризису, но я была удивлена, что почти все участники Давосского форума, за редким исключением, не понимали, что именно произошло. Давосский форум – это прекрасная PR-акция, его участники находятся в центре внимания всего мира, его проведение способствует поднятию престижа принимающей страны, но этот форум не имеет никакого отношения к реальной политике, он не формирует повестку дня и не влияет на принятие важных решений.

Но можно взять и другой пример – последний саммит в Копенгагене, посвященный проблемам глобального потепления. В нем принимали участие не только бывшие политики и эксперты, но и люди, которые сегодня управляют этим миром. Большое значение имеет то, что происходит за кулисами саммита. Каким суждено стать Ярославскому форуму – вопрос пока открытый.

РЖ: Тема прошедшей в 2009 году международной конференции в Ярославле звучала так: «Современное государство и глобальная безопасность». Как вы думаете, что могло бы стать темой следующего форума?

Х.Т.: Как я уже и говорила – самый важный сюжет современности. Темой следующего форума в Ярославле должен стать глобальный финансовый кризис, вернее – будущее после этого кризиса.

РЖ: Сейчас одним из наиболее ценимых критериев в мировой политике является критерий «эффективности». Главным примером подобной эффективной системы считается Китай. Можно ли сказать, в таком случае, что сейчас эффективность де-факто противопоставляется демократии? Трансформируются ли сегодня критерии эффективности государств, выработанные в ходе постялтинских десятилетий?

Х.Т.: Я бы не стала говорить о том, что на Западе восхищаются эффективностью Китая, потому что за эту эффективность была заплачена очень большая цена. В своем выступлении в Копенгагене Ху Цзинтао говорил об успехах Китая, о том, как китайцы засаживают деревьями сельскохозяйственные земли и т.д. Я уверена, что все так и есть, что что-то они делают, но это лишь малая толика того, что надо сделать, чтобы исправить последствия индустриализации. Так, в Гонг-Конге бывают периоды, когда просто невозможно дышать. В стране много социальных проблем, здравоохранение является просто ужасным. До реформ в 1970-е гг. у людей было дешевое жилье, доступное медицинское обслуживание, о людях заботились «от колыбели до могилы», как это было когда-то в СССР. Сегодня же все наоборот, жилье надо покупать, медицинское обслуживание очень дорогое. Более того, были разрушены традиционные сообщества, которые являлись основой повседневной жизни. Старые постройки были снесены, на их месте были возведены новые сверкающие дома. И возникла ситуация, когда пожилые люди не могут пойти в магазин, потому что до него надо идти больше километра, и более того, надо пересечь дорогу в четыре полосы, что они боятся делать. Раньше все было по-другому, в старых домах на первом этаже всегда был какой-то магазин и люди жили небольшими сообществами, помогая друг другу. Сегодня же все иначе, к тому же люди вынуждены очень много работать, рабочий день в Китае очень долгий, часто работники живут на фабрике, на которой работают. Они зарабатывают больше, чем они имели бы, если бы остались в деревне, но они живут в очень плохих условиях. Китайское население пошло на большие жертвы в процессе индустриализации, и далеко не все получили за это соответствующее вознаграждение. Так что я не считаю, что Китай является моделью для подражания.

По Китаю также ударил кризис, и по мере того, как в США растет безработица, я боюсь, что в отношении Китая будут введены новые торговые тарифы, как те, что уже были введены на китайские шины. В ответ на это Китай может ввести ограничения на поставку американских окорочков. Я думаю, что нас впереди ждут торговые войны, потому что если меняется состояние экономики, меняется и соотношение импорта-экспорта. Я бы не стала называть Китай эффективным государством.

Более того, я вообще не думаю, что государство может быть эффективным. Государство сегодня это слишком большой организм, который должен заботиться о самых разных группах населения. Государство не может справиться с этим разнообразием задач и требований, выражение «что хорошо одному, хорошо и другому» больше не работает. Надо создавать огромное количество программ, а на это часто не хватает средств. Так что я не думаю, что в поисках эффективности мы должны обращать свой взор на государство.

Я не доверяю политикам и не доверяю экспертам, и думаю, что это недоверие постепенно превращается в национальную черту характера. Американские политики повязаны с лобби-группами, которые их финансируют, и благодаря которым они могут добиться своей основной цели – одержать победу на очередных выборах. Так, каждый конгрессмен или сенатор пытается постоянно выбить что-нибудь от федерального правительства для своего округа, типа 300 тысяч долларов на ремонт какой-нибудь крыши, потому что он это пообещал какой-нибудь группе интересов и если он это не сделает, то потеряет голоса. Это то, что в американской политике называется «pork projects». Именно это происходит сейчас в Конгрессе, где на фоне обсуждения реформы здравоохранения, идет битва за финансирование «pork projects». Речь идет о миллиардах долларов, которые будут потрачены на эти нужды, и все это в условиях тяжелейшего кризиса, когда надо перестать тратить деньги направо и налево. Так что судьба реформы здравоохранения зависит от того, сколько денег лобби-группы дали политикам, чтобы стать частью новой системы. Все это в долгосрочной перспективе приведет к тому, что в тот момент, когда цены на медицинское обслуживание должны были бы понизиться, они начнут ползти вверх, то же самое будет с налогами. Так что не стоит ждать от государства, что оно будет принимать законы и проводить политику, которые смогут эффективно удовлетворить запросы всех групп населения.

Мы должны бросить все усилия на изучение и разработки модели управления, которая соответствовала бы информационному веку, в котором мы сейчас живем. То, что происходит сегодня – это не кризис капитализма или социализма, это кризис индустриализации. Индустриальная эпоха осталась в прошлом и впереди нас ждет информационное общество. Наши сегодняшние проблемы связаны с переходом из одной эпохи в другую.

РЖ: Как соотносятся, с вашей точки зрения, задачи глобального управления мировым политическим процессом и финансово-экономическая глобализация? Взаимозависимы эти процессы или противоречивы?

Х.Т.: Хороший вопрос. Сейчас ситуация такова, что люди не могут уходить в долговой минус, потому что у них не будет возможности получить кредит. Покупательная возможность резко упала. Если американцы не могут покупать, то они не могут также и импортировать товары, сделанные в Китае, который страдает также от того, что приобрел большое количество американских ценных бумаг, как, впрочем, и Россия. Центральные банки во всех странах понимают, что деятельность финансовых институтов надо регулировать. Но боюсь, что может повториться история, что уже случалась ранее.

Тридцать лет назад деятельность американских банков достаточно хорошо регулировалась, они могли давать кредиты только на весьма ограниченные суммы и брать фиксированные проценты. Затем в 70-е годы на свет появились фонды взаимных инвестиций, за ними последовали хедж-фонды, а затем и страховые компании стали исполнять некоторые из банковских функций. С течением времени банковская регуляция стала осуществляться с послаблениями – иначе банки не могли конкурировать с новыми структурами, которые исполняли функции банка, формально такими не являясь. Я не уверена, что сейчас страны смогут договориться о регуляции уже существующих финансовых институтов, это будет бессмысленно, если из этой регуляции будут выпадать институты, которые могут возникнуть в будущем.

В прошлом столетии, когда произошел крах биржи, государство решило не помогать банкам, что привело к тому, что Депрессия длилась вплоть до начала Второй мировой войны. Сегодня же правительство спасло банки, надеясь, что те начнут выдавать кредиты предпринимателям и владельцам домов и это оживит экономику. Однако этого не случилось.

Беседовала Юлия Нетесова

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67