19 июля 2007 года в непризнанной Нагорно-Карабахской Республике (НКР) прошли выборы президента. Победу с "явным преимуществом" одержал Бако Саакян, экс-глава СНБ (Службы национальной безопасности) НКР. Однако голосование 19 июля поставило немало вопросов о природе карабахского политического феномена - вопросов, выходящих за пределы процедуры подсчета голосов и определения характера самой избирательной кампании.
Проблема карабахского урегулирования вот уже много лет входит в топ-лист проблем безопасности постсоветского пространства. За 13 лет с момента прекращения огня видными политиками и экспертами как в России, так и в странах Запада были предложены практически все возможные варианты разрешения многолетнего противоборства между Азербайджаном, с одной стороны, и Арменией и карабахскими армянами - с другой. Здесь и план "обмена территориями", и пакетный план (решение всех проблем по Карабаху согласовано, включая и статус, и гуманитарные проблемы беженцев), и поэтапный план (фактически двухэтапный, предполагающий демилитаризацию оккупированных армянскими силами районов как первый шаг, а определение статуса территории Карабаха - как второй), и идея "общего государства".
К сожалению, более внимательный анализ содержания материалов миротворческих проектов позволяет сделать не слишком оптимистический прогноз: серьезное продвижение в деле "замирения" Карабаха в ближайшем будущем невозможно. Все дело в том, что миротворческие схемы страшно далеки от реальности, несмотря на свойственное их разработчикам хорошее владение эмпирическим материалом и вопросами права. Отсутствие реализма в подходе к карабахскому урегулированию не плод "хитрой стратегии" Запада и не свидетельство отсутствия профессионализма у западных миротворцев. Просто их эксперты исходят из порочной методологии: все их разработки основываются на формально-юридических схемах, далеко не всегда соответствующих реальной действительности.
Так, авторы многочисленных докладов рассматривают в качестве субъектов конфликта только Армению и Азербайджан, игнорируя при этом интересы собственно Нагорно-Карабахской Республики. Логика понятна: НКР - непризнанное государство, а значит, его не существует. При этом совершенно игнорируется тот очевидный факт, что в спорном крае живут люди со своими интересами и их общность не объект, но субъект процесса мирного урегулирования. Иные разработчики даже не пытаются взять в расчет, что интересы НКР и Армении далеко не всегда и не во всем совпадают. Карабахский вопрос - именно тот случай, когда не столько Ереван влияет на непризнанную республику, сколько НКР определяет внутренний курс Армении. В самом Степанакерте и местные власти, и граждане всячески подчеркивают свою "самость", отделяя себя от Армении (но не от армянского мира). Обособленность отражена в государственной символике непризнанной республики. При подготовке нумизматической выставки в Степанакерте в 2005 году официальные лица НКР требовали, чтобы на ней были представлены не армянские монеты вообще, а дензнаки, имеющие отношение к истории Карабаха (по-армянски Арцаха).
Другой немаловажный момент: при разработке мирных рекомендации надо реально оценивать потенциал участников конфликта и видеть в них именно армян и азербайджанцев, а не бельгийцев, финнов или шведов. Для того, например, чтобы понять, что армяне НКР в обозримом будущем не допустят возвращения азербайджанцев во второй по значению город республики Шушу (до 1988 года населенный в основном азербайджанцами), достаточно просто открыть форточку в любом доме Степанакерта и выглянуть на улицу. Столица НКР со всех сторон окружена горами, а Шуша и соседние бывшие азербайджанские поселения занимают господствующие высоты, с которых в сентябре 1991-го - мае 1992 года велся прицельный огонь из установок "Град". В то время Степанакерт напоминал Сталинград в 1942 году. После этого надеяться на "христианское всепрощенчество" армян, по крайней мере, наивно. Равно как наивно надеяться и на "мирный настрой" азербайджанцев. Кто не верит, советую посетить сожженную армянами Шушу, а ведь в Азербайджане сегодня немало тех, кто потерял там свою недвижимость и родственников.
Из всех непризнанных государств постсоветского пространства НКР может считаться самым состоявшимся и самым сильным. В отличие от непризнанных республик Южной Осетии и Абхазии, непосредственно примыкающих к России, и Приднестровья, ориентированного исключительно на Москву, НКР проводит диверсифицированную политику. Пророссийские настроения в Карабахе едва ли не более сильные, чем в Ереване. Тем не менее Карабах не привязан к России. Второго сентября 2006 года, в День провозглашения НКР, руководство непризнанной республики поздравили 40 конгрессменов США - почти каждый десятый. Конгресс США выделяет финансовые средства для оказания помощи НКР. Непризнанная республика имеет шесть представительств за рубежом: в Армении, России, США, Ливане, Франции и Австралии. Президент НКР (уже скоро он станет экс-президентом) Аркадий Гукасян не раз выступал публично перед американской аудиторией - таким опытом не могут похвастаться Игорь Смирнов или Сергей Багапш. Окно в мир для Нагорного Карабаха открыто гораздо более широко, чем для Абхазии, Приднестровья или Южной Осетии. Благодаря армянской диаспоре Нагорный Карабах, несмотря на свой непризнанный статус, уже давно стал частью международного сообщества и бизнеса.
Сегодня в НКР внимательно изучают казус Косово. Формула международного сообщества "сначала демократические принципы, потом статус", предлагаемая для Косово, активно внедряется в политический язык непризнанного государства. В будущем эта же схема будет предлагаться и для международной легитимации Нагорного Карабаха. В Степанакерте сегодня понимают, что вопрос о международном признании напрямую зависит от степени развития институтов демократии. С начала 90-х НКР сделала серьезные подвижки в плане демократизации. В отличие от полувоенного режима 12-летней давности, сегодня в республике уже прошло несколько избирательных циклов. Главу республики избирали трижды (последний раз - в августе 2002 года), создан прецедент передачи высшей республиканской власти. Последние выборы в парламент республики прошли в 2005 году (всего были четыре избирательные парламентские кампании).
А 19 июля 2007 года в НКР избирали президента республики. "Строительство демократических институтов и продвижение прав человека - медленный и часто очень болезненный процесс в постконфликтных обществах. Результаты здесь часто зависят от возможности людей свободно избирать своих представителей и от их способности реализовывать это право и иметь правительство, зависящее от их выбора. Это важно не только в процессе самих выборов, но также и в том, как люди реализуют свои неотъемлемые права управлять сами собой. Народ Нагорного Карабаха достиг значительного прогресса на этом пути. Это заслуживает не только одобрения, но и поддержки для продолжения политического процесса в том же направлении". Процитированный выше фрагмент - выдержка из отчета американской независимой группы наблюдателей по выборам президента Нагорно-Карабахской Республики (НКР).
Хочется сразу отметить, что группа американских наблюдателей - это не конгрессмены, представляющие так называемое "армянское лобби" в США. Шесть наблюдателей из Штатов представляли "Public International Law and Policy Group". Эта организация, которая в 2005 году была номинирована на Нобелевскую премию мира, имеет многолетний опыт работы (включая наблюдение за выборами в постконфликтных обществах, в том числе и в Косово). Ее выводы относительно выборов в НКР базируются не только на итогах многочисленных встреч с официальными лицами де-факто государства, но и на результатах посещения 47 избирательных участков на территории всего Карабаха.
В сравнении с президентскими выборами 2002 года в НКР в 2007 году была обеспечена альтернативность выборов. И хотя в ходе кампании четко обозначились два фаворита (один из которых пользовался поддержкой власти и пресловутым административным ресурсом), следует отметить, что выборы не были "игрой в поддавки", а фавориты гонки вели жесткую дискуссию друг с другом. Нельзя не отметить также, что в президентской гонке не участвовал ныне действующий (до инаугурации победителя кампании 2007 года Бако Саакяна) президент Аркадий Гукасян. Еще в октябре 2006 года он принял решение добровольно оставить свой пост после двух президентских легислатур. Не самый плохой пример для признанных государств СНГ, включая и Россию!
Впрочем, переоценивать зрелость карабахской демократии не следует. Речь, конечно же, идет об этнически ограниченной демократии. Все политические силы НКР объединены неприятием любой формы азербайджанского суверенитета. При этом они ссылаются на итоги референдума 10 декабря 1991 года, 99,89% участников которого высказались за независимость НКР. Однако в голосовании не приняла участие азербайджанская община Карабаха - почти четверть населения бывшей Нагорно-Карабахской Автономной области. Другой вопрос, что эта община рассчитывала на помощь со стороны Баку в деле усмирения "армянских сепаратистов" и впоследствии участвовала в вооруженном конфликте с армянами.
Однако факт остается фактом: НКР как государство изначально строилось на основе интересов одной общины - армянской. Официальные лица НКР подчеркивают полиэтничный характер непризнанной республики. В НКР действуют общественные объединения различных этнических групп, включая русскую общину. Однако их численность невелика, а политическая роль и влияние тем более. Не избежать Степанакерту и таких неудобных вопросов, как оккупация азербайджанских территорий за пределами бывшей Нагорно-Карабахской автономии.
Вместе с тем опыт этнодемократизации на Балканах уже опробован. Самый яркий пример - Хорватия с зачисткой Сербской Краины. Вторым примером этнодемократии, видимо, станет Косово. Подобная модель, кстати, может подразумевать достаточно высокие стандарты демократических свобод. Однако в данном случае демократия ограничена фактически рамками одной этнической группы. Следовательно, считать ее демократией европейско-североамериканского образца никак нельзя. Вопрос в том, возможна ли эта демократия в данном регионе в принципе. По крайней мере сейчас.
Можно, конечно, попробовать с места в карьер начать строить демократию западного типа, начать возвращение беженцев и реституцию, последовать прочим рекомендациям учебников по миротворчеству. На практике такие действия обернутся новым витком вооруженного противоборства. Вариант демократии, ограниченной этническими рамками, на этом фоне все-таки более предпочтителен. Если, конечно, нужен именно мир, а не военный реванш со стороны Баку.
Безусловно, никакое международное признание авансом в случае с НКР недопустимо. Развитие демократических институтов в республике должно тщательно отслеживаться всеми заинтересованными сторонами. И только если будет достигнута постепенная этнодемократическая консолидации режима, вопрос о международной легитимации Нагорного Карабаха можно будет ставить в повестку дня.