Без любви

Сегодня весьма симптоматичная история: "Вдох-выдох" Ивана Дыховичного.

Зачем-то подарили красивый фирменный DVD. Повертев DVD в руках, припомнив пару негативных печатных отзывов, уверовал в то, что картина безнадежна. Постановил, что писать про нее не буду ни за что. Однако, посмотрев, удивился.

"Щас спою". В смысле проанализирую.

Картина, конечно, глубоко провинциальная. Это да, и этого не отнимешь. При всем том картина не стыдная, не позор! Ее вполне можно посмотреть, а, разобравшись с ней, можно изрядно обогатиться. Безнадежна она, скорее, в социокультурном смысле. В смысле - подводит итог и ставит неутешительный диагноз окружающей действительности. Фильм изъясняет ровно ту же самую постсоветскую пустоту, что и, допустим, "Питер FM". Но серьезная разница есть! Та "молодежная комедия" сделана бесчувственным образом и в отмороженном режиме.

"Питер FM" - да это же восторженный гимн пустоте, это благодарное приятие идеологии бутиков и философии манекенов. Там авторы сначала романтично напевают: "Пустота-пустота, мы везем с собой кота..." А потом и вовсе безропотно присягают: "Славная Пустота! Великая Пустота! Царица Пустота! Властвуй над нами, владей!"

Но это вслух. А про себя суетливо бормочут: "...Пустота-пустота... Тем лучше, тем лучше... Будет где разгуляться! Ведь в пустоте мы сами станем и приметнее, и значительнее!!"

Зато в "драме среднего возраста" "Вдох-выдох" - если не мудрость, то как минимум усталая пресыщенность пополам с трезвостью. Судя по всему, Иван Дыховичный - человек умный, нервный, тонкий и талантливый. Он прошел большой жизненный путь рука об руку со страной, точнее, в сплоченных рядах все и вся победившей либеральной советской интеллигенции.

Сначала были иллюзии 60-х, детство. Потом осторожно-несмелый цинизм 70-х. Надежды пополам с нигилизмом в 80-е. Гиперактивность в 90-е. Все ведомо, все пройдено, все усвоено и все переварено. По-честному верили, что, отстранив партийную номенклатуру, бортанув неловкий народ, без труда построят царство доброты и красоты. Однако, гордыня. Талантливые, не спорю, но не настолько, чтобы обойтись без народа. Ибо кто укореняет социальное воображаемое? Только народ!!

Мечтали наварить квазизападной эстетики. Думали: вот наварим-наварим, а потом будем потихонечку потреблять. Из хрустальных бокалов да через соломинки. До самой цивилизованной старости. И этой новой либеральной цивилизации не будет конца.

Постепенно подтянется и народ. Нет, они отводили место народу, они же демократы, а как же. У каждого будет свой хрусталь, и у каждого - своя соломинка! Вот так, по-честному, проектировали очередной рай для всех нас. Отрицая большевиков, но действуя вполне по-большевистски. Никакой новой эстетики не получилось, а получилось второе издание гениального Зощенко. Совершенно необходимая всякому мыслящему человеку кинокартина "Вдох-выдох" предъявляет страдательный залог честного либерального интеллигента: "За что боролись?!"

И скучно, и грустно. И глухо, и мертв о. Хоть топись.

...Я тут понаписал совершенно очевидные, тысячу раз говоренные вещи, но ведь я же никогда и не претендовал на оригинальность. Когда и если у меня получалось соригинальничать, я себе не радовался. Больше всего мне хочется хотя бы иногда говорить важное. Важное, а не оригинальное! Важное, оно же требует многократного повторения. Важное, его же следует заучивать наизусть. Слабую, но честную картину "Вдох-выдох" нужно было разместить в соответствующей социокультурной нише. Чтоб не путаться.

Вот именно - не путаться! Это предельно важно: прагматика речи, "кто говорит", проблема протагониста и т.п. Не устаю об этом писать, ибо у нас на этом поприще полный позорный караул! А, кстати, почему? Почему в среднестатистическом западном кинофильме, не говоря уже о фильмах выдающихся, не бывает вопиющих ошибок с этим самым "кто говорит"? Да потому, что там неразорванное сознание. А у нашей творческой и нетворческой интеллигенции сознание распыленное, отсюда, кстати, и безответственность.

"С кем вы, мастера культуры?" Или хотя бы так: "Кто вы?!" Не дают определенного ответа, путаются. Поют на разные голоса. Я полагаю, нынешний переизбыток эстрадных пародистов связан именно с этим. Идею мимикрии и идею пародии заказывает не народ, кроме шуток!

В фильме "Вдох-выдох" ровно та же неточность, что и в моем любимом тарковском "Сталкере". Кто протагонист "Сталкера", "кто говорит"? "Представляется очевидным", что протагонист - Сталкер, то есть Муж в исполнении Александра Кайдановского. Однако ближе к концу есть важнейший эпизод, переозначивающий весь состав событий. Жена, которую играет Алиса Фрейндлих, ни с того ни с сего произносит прямо на камеру, прямо на зрителя, длиннющий монолог о своей семейной жизни. Тут - и начала, и концы! Этот монолог, выполненный в режиме телевизионного интервью, снимающий эстетическую дистанцию и актуализирующий категорию "достоверность", помогает опознать все предшествующие события, всю фантасмагорию - в качестве воображаемого Жены.

В фильме Ивана Дыховичного есть эпизодический персонаж по имени Алексей. Этот человек появляется ровно три раза: в начале, в середине и перед самым финалом. В начале он подвозит героиню на своем автомобиле стального цвета. Он предлагает этой первой попавшейся женщине выйти за него замуж, и он ей говорит: "Я очень одинок. Мне надо, чтобы со мной рядом был очень близкий и родной человек". В довершение знакомства рассказывает какую-то полуфантастическую историю из жизни своей семьи, что-то в стиле Владимира Сорокина, с которым Дыховичный когда-то работал и от которого, что называется, понабрался.

Второй раз Алексей попадается герою и героине, Мужу и Жене, в баре. Исполняет нелепый танец, рассказывает очередную нелепую байку. "Кто это?" - спрашивает Муж у Жены. Существенный вопрос! Такое ощущение, что это крик души самого режиссера, что это сомневается неопределившийся с протагонистом Иван Дыховичный. Как человек тонкий и чуткий, Дыховичный понимает художественную необходимость этого безумца для своей анемичной картины с откровенно слабым дыханием. "Кто это?!" - словно пытаясь угадать место Алексея в структуре картины. Словно желая, но не решаясь назначить Алексея на какую-то важную роль...

Наконец, предфинал. Жена в очередной раз ушла, на этот раз со словами: "Наше время закончилось!" Имеются в виду те десять часов, которые ей, теперь проститутке, оплатил ее бывший супруг. Общались, вспоминали, узнавали свою прежнюю жизнь с новой стороны. Почти сразу в квартиру Мужа является тот самый Алексей. Оказывается, поднялся из того самого бара. Следует совершенно условный эпизод, навязчивая "поэтичность" которого поначалу коробит.

Алексей доигрывает ключевой мотив - мотив времени. Он пытается рассказать Мужу очередную безумную историю про то, как кого-то из его родственников убило: то ли выброшенным из самолета куском свежезамороженного говна, то ли гигантской сосулькой (я запутался, я не хочу в этих сомнительных историях разбираться). Алексей просит, чтобы Муж пересказал этот бредовый сюжет еще и убежавшей супруге, дескать, та "поймет".

Муж неожиданно срывается, произносит ключевые для образа Алексея слова: "Для чего ты это делаешь? Зачем?! Приходишь к посторонним людям, рассказываешь им невероятные жуткие истории, в которые никто не поверит! Ведь это никому не нужно. Объясни, зачем!"

Внимательный зритель мгновенно соотносит прихотливую, слишком прихотливую историю любви главных героев картины вот с этими словами. Тут Игорь Миркурбанов, который играет роль Мужа, явно выпадает из образа и отчуждается от своего героя. Дает комментарий к истории своего персонажа, которого до сего момента пытался играть в более-менее жизнеподобном ключе! Сразу вспоминаю, что Дыховичный был актером Юрия Любимова, человеком Таганки. Брехт, условность, школа представления - в голову стремительно лезет что-то вот такое. И лезет, конечно, правильно. Что называется, понабрался Дыховичный и от Любимова.

Алексей отвечает: "Да, я согласен, это странно... А что делать? Смешно же рассказывать людям, что, допустим, через два месяца я умру. Что, например, мое время - и я это физиологически чувствую - уходит! Ведь меня же никто не станет слушать, а время-то уходит, уходит..."

Понимаете, да?! Именно тут становится окончательно ясно, зачем нужен был Алексей. Становится ясно, кто он. Да он же рассказчик, подселившийся на обочину собственного сюжета. И он же - alter ego Ивана Дыховичного. Получается вот что: умному и тонкому Дыховичному хочется рассказывать про главное. Про то, что "время уходит". Про то, что земная жизнь человека конечна, но внутри человека есть нечто большее, нежели мясо и кости. Про то, что внутри человека есть нечто важное и есть нечто вечное. В своем интервью, которое тоже есть на диске, Дыховичный говорит: "Мы делали кино про любовь. Про любовь. Только про любовь..."

И вот устами искусственно подселенного Алексея Иван Дыховичный признается в том, что здесь и сейчас рассказать про главное - невозможно. Да потому, например, что попросту "никто не станет слушать". А время между тем - уходит, а сердце - болит, а бессмертная душа - шевелится в груди, точно в клетке...

В момент, когда Алексей высказывается, более-менее переозначивается, более-менее получает оправдание бестолочь сюжета. Вот оно что! Оказывается, искусственная история про любовь, история с вкрапленным интересненьким - это вынужденная мера. Лесбийская связь Жены и стилизованный демонизм Мужа; доходящая до чрезмерности, до манерности повествовательная путаница и претенциозная красивость картинки - все это на потребу. Другого общеупотребительного языка в стране попросту не осталось! Герои Зощенко хавают только такое. Так их научили. Так их развратили. Опасное для жизни свежезамороженное говно, выброшенное из самолета на голову бабушке-полярнице, структурно уравнивается здесь с манерностью и красивостью базового сюжета картины, сюжета про любовь богатых, успешных и утонченных.

Дыховичный стонет, Дыховичный тяжело, малохудожественно дышит. Ему, талантливому и тонкому, очень хочется рассказывать про главное. Но социального заказа на это самое главное давно нет! Зато есть заказ на говно и на гламур. Получилось кино про то, что исчезла удобоваримая речь, что про главное попросту нечем говорить: нет языка, нет поэтики, нет соответствующего социального воображаемого.

Но есть набор суррогатов, но есть набор диалектов. Диалект "говно", диалект "гламур", диалект "цинизм", диалект "сарказм" и новый успешный диалект "пафос".

В фильме "Питер FM" есть весьма характерный эпизод. Героиня разрывает отношения с женихом. Прямо перед свадьбой. Сцена дается на фоне сварочных работ. Это, конечно, феерично! Представляете, до чего дошло дело, если в стране Пушкина, в стране Льва Толстого и Достоевского, в стране Чехова; в стране, где случилась, допустим, "Пиковая дама" Петра Ильича Чайковского; наконец, в стране Тарковского и в стране Муратовой, - приходится конструировать образ по принципу "там искра - и здесь искра"! Вот это путь, и вот это закат!!

По сути, Дыховичный вынужден работать ровно с той же самой поэтикой, что и авторы "Питера FM". Героиня Дыховичного рассказывает про свои страсти-мордасти на фоне агрессивно-красной стены, а герой, мечтающий отмыться от душевной грязи, слушает ее, лежа в ванной.

Дыховичный, конечно, отдает себе отчет в том, что поэтика эта не от хорошей жизни, а от недостатка языковых ресурсов. Дыховичный иронизирует, отстраняет и отстраняется. Дистанцируется. Что с того?? Душа художника болит, душа все равно хочет "эстетики", но - не находит. И тогда она влипает, влипает, влипает во всю эту непереносимую пошлость: в "красное", в "ванну", в лесбиянок, в секс, в секс, в секс.

Уверен, большинством зрителей фильм так и считывается: как маньеризм, как признание в любви к пошлости.

Финал крайне любопытен. Алексей, пританцовывая, уходит. Слышится звук аварии. На этом звуке из квартиры убегает еще и Муж. Дальше остроумно подклеивается сцена аварийного крушения: грузовая фура плющит ту самую машину стального цвета, на которой обыкновенно разъезжает Алексей. За кадром звучит его монолог, своего рода автоэпитафия. Если угодно, привет Эдгару Ли Мастерсу, которого я не так давно поминал в связи с картиной Терренса Малика. Напишу монолог Алексея лесенкой:

Вот так!

И совсем не так, как я думал.

Совсем неожиданно, мгновенно, легко.
Банальное дорожное происшествие.
Мое одиночество закончилось.
Мне выпало встретиться с огромным куском металла,
И я впервые за долгие годы не почувствовал себя одиноким.
Просто не успел почувствовать.
Похоже, в этом и есть высшее проявление любви...

Важно понимать, что структурно этот монолог, обращенный непосредственно к зрителю, идентичен монологу Сталкеровой Жены! Здесь как бы снимается эстетическая дистанция. Алексей окончательно утверждается в качестве рассказчика, в качестве демиурга. Достоверен единственно он!

Все предшествующие события теперь однозначно воспринимаются как плоды его воспаленного воображения. Несчастный придумывал-придумывал историю любви. Конструировал ее из подножного материала, из порнушки и дерьма, из бытующих в обществе клише и штампов. Получилось форменное безобразие. Получилось мертвое.

И вот сначала Алексей, а синхронно с ним и Иван Дыховичный говорят: историю любви не удается придумать, не удается внятно изъяснить. Хоть умирай!

Дескать, лучше вот такое жестокое лобовое столкновение с куском металла, нежели вот такая безлюбая жизнь, нежели такая немота.

В фильме звучит, например, такое: "Сердце - это какой-то отвратительный, сморщенный сухофрукт".

Или такое: "Мы создали вселенную, в которой было позволено все. Моя безграничная свобода, твоя безграничная свобода..."

Без комментариев.

...Фильм кончился. Титры. Идет перечисление ролей и актеров. "Алексей - актер Александр Решетняк" - это всего лишь десятая позиция.

Неправильно! Иван Дыховичный мог бы на порядок улучшить свою картину, всего-навсего поставив "Алексея" на первое место в списке сыгранных ролей! Легким движением руки имел шанс перевести фильм в иную весовую категорию. Но он этого закономерно не сделал. Наши нынешние художники - и даже самые талантливые и трепетные среди них - попросту не понимают, что творят. Иногда их хорошо ведет интуиция. Почти всегда их губит неспособность взглянуть на себя и на плоды собственного труда со стороны.

Со стороны здравого смысла и социокультурной необходимости.

Итак, совсем плохое кино "Питер FM" и по-своему хорошее кино "Вдох-выдох" в равной степени свидетельствуют о том, что в нашей духовной жизни наконец-то достигнута стадия полного вакуума.

Что это значит? Это значит, что совсем скоро вакуум будет принудительно заполняться. Все психически нормальные люди должны молиться, чтобы заполнение это шло по линии любви и красоты, а не по трубопроводу "слив нечистот".

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67