Апокалипсис наших дней

Переполох вокруг "Погановской пещеры" многие склонны связывать с выборами. А ведь действительно, с православной точки зрения ничего особенного нет в подвиге затворничества и отшельничества. Он тысячелетиями практиковался святыми подвижниками, а призывами последовать ему испещрены жития святых, святоотеческие проповеди и литургические тексты. С точки же зрения светского обывателя, вызывает удивление самоотверженная забота всевозможных властей - местных и федеральных - о группе затворников, которые, по крайней мере, обеспечены всеми необходимыми продуктами питания, находятся под круглосуточным наблюдением и охраной. А сколько по Руси великой разбросано одиноких пенсионеров или же, наоборот, многодетных матерей, у которых с продуктами не так благополучно! Неудивительно, что пример "погановских" затворников становится все более заразительным - по мере того, как все меньше способов остается у простого, социально неблагополучного российского человека обратить на себя высочайшее внимание власти.

Слава Богу, что вроде бы утихли разговоры об использовании против затворников некоего "безвредного снотворного газа". Мы хорошо знаем, что такие "спецсредства" пользуются особым уважением у власти, сформированной спецслужбами. И хорошо помним, к каким последствиям приводит их применение. Одновременно, кажется, удалось остудить и некоторых церковных активистов, рвавшихся обличать затворников в "сектантстве" и грозить им "отлучением от Церкви". Хотя в контексте упомянутой выше предвыборной версии можно предположить, что от подобных методов "решения проблемы" не отказались, а лишь отложили это на время после выборов. Чтобы не портить имидж "Единой России", единолично управляющей Пензенской областью.

"Религиоведческие экспертизы", проведенные под руководством называющего себя профессором сектоведения Александра Дворкина, содержат в отношении пензенских затворников одну существенную ошибку. Обитатели пещеры вовсе не являются какой-то новоявленной "сектой", противопоставляющей себя РПЦ МП. Напротив, они вполне ревностные последователи господствующей конфессии, и их взгляды не противоречат ее официальной доктрине. Достаточно взглянуть на список духовных авторитетов, которых перечисляют оставшиеся на поверхности единоверцы затворников: схиархимандрит Авель (Македонов) - бывший наместник Иоанно-Богословского монастыря Рязанской епархии, ныне пребывающий на покое в Троице-Сергиевой лавре; иеросхимонах Рафаил (Берестов) - бывший насельник Троице-Сергиевой лавры, ныне подвизающийся в Абхазии; наместник Почаевской лавры Московского патриархата в Украине епископ Владимир; православно-патриотический писатель Валерий Филимонов... Безусловно, близки пензенским радикалам церковные антиглобалисты, ведущие борьбу с ИНН, штрих-кодами, новыми паспортами и прививками. С недавних пор их поддерживает действующий правящий иерарх РПЦ МП - епископ Анадырский и Чукотский Диомид (Дзюбан). Но не стоит считать это явление маргинальным, ссылаясь на отдаленность Чукотки. ИНН не принимают десятки монастырей и сотни храмов РПЦ МП - один из них, к примеру, находится в центре Москвы, прямо напротив храма Христа Спасителя и под окнами квартиры митрополита Кирилла (Гундяева). И после того, как с просьбами освободить верующих от ИНН в правительство обращался Патриарх Алексий II, а с резкими "антиглобалистскими" филиппиками выступал митрополит Кирилл, подобного рода силы перестали восприниматься в Московской патриархии как маргинальные.

Просто некоторые воюют с ветряными мельницами глобализации и "антихристова духа" ради политических дивидендов и под влиянием изменчивой конъюнктуры, на самом деле оставаясь вполне прагматичными и успешными "чадами века сего". А другие, подобно Алеше из "Братьев Карамазовых", идут по этому пути до конца вслед за Христом, Чей земной путь закончился Голгофой. Христианство, в самом деле, довольно максималистичная религия, если говорить не о секуляризованной во многом "христианской культуре" и не о православии как "русской национальной идее", а о евангельском откровении в чистом виде. "Не мир пришел Я принести, но меч, - говорит Христос. - Враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня" (Матф., 10: 34-37). "Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская" (1 Иоан., 2: 15-16). Активное отвержение мира в православной аскетической традиции связано с напряженным эсхатологическим ожиданием конца этого "во зле лежащего" порядка вещей, потому что "земля и все дела на ней сгорят" (2 Петр., 3:10), а вместо этого явятся новые небо и земля: "И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет" (Откр., 21:1).

Нет сомнений - появись такое Писание в наши дни, да еще в стране с "жесткой вертикалью" и "суверенной демократией", его бы сразу занесли в разряд экстремистской литературы, а его последователи стали бы называться "самой тоталитарной сектой". Конечно, многовековая христианская традиция нашла тысячи способов "социализации" евангельских заповедей, примирения христианского максимализма с житейским прагматизмом. Но алеши карамазовы - люди с чистым сердцем, непосредственно, напрямую воспринимающие евангельские заповеди, невзирая на всю их "культурную адаптацию", - будут находиться во все времена. Немудрено, что особенно много их должно быть во времена массового неофитства, когда традиция "культурной адаптации" прервана и Евангелие воспринимается многими, впервые открывшими его людьми "буквально". И тут уж никакая "фарисейская" иерархия в золотых митрах не убедит искреннего новообращенного в том, что Евангелие не стоит выполнять "буквально", а стоит идти на всяческие "компромиссы и уступки". Между прочим, авторитет такой иерархии очень эффектно подрывает то же самое Евангелие, бесконечно обличающее первосвященников и фарисеев - то есть профессиональных духовных наставников...

Неудивительно, что так немощно смотрятся священники и даже архиереи, приезжающие к "Погановской пещере" с абсолютно мирской, материалистической проповедью, пользующиеся ее классическими инструментами - кнутом и пряником. С одной стороны, они говорят об ущербе для психики детей от сидения в пещере и о необходимости решения демографических проблем, с другой - об опасности отлучения от Церкви и применения газа к затворникам. Но что значат все эти аргументы для людей, которые, слушая слова Христа, отвергли мир и все, что в мире, и возлюбили Бога больше, чем своих детей? Для людей, которые сознательно решили не жить в этом мире, а готовиться к "жизни будущего века"? Переговорщики в рясах пытаются оперировать теми ценностями (к слову сказать, совершенно нерелигиозными, а житейскими, прагматическими), которые сознательно отвергнуты затворниками, равно как они были отвергнуты тысячами святых отшельников, столпников, пещерников, молчальников и постников во все века христианства. Могут ли быть эффективны подобные переговоры?

Помимо максималистичности и эсхатологичности христианства вообще, пензенские затворники напоминают нам и о некоторых особенностях собственно русской религиозной культуры. Многими исследователями подмечено, что она всегда характеризовалась метаниями от крайности в крайность - от карнавального разгула Масленицы к абсолютному отказу от пищи и питья на первой неделе Великого поста; от непристойных анекдотов и частушек к массовому уходу в монастыри и на болота. Можно сказать, что русская религиозная традиция так и не выработала собственной эффективной модели адаптации духовной жизни к реалиям светского общества, каковые выработала латинская католическая или хотя бы греческая (тоже православная) традиция. У нас приняты либо лицемерно-показная религиозность (поставь свечку, пожертвуй и греши дальше) как признак принадлежности к элите и лояльности власти, либо крайний фанатизм, приводящей к отказу от всех мирских ценностей и интересов.

Разумеется, эпохи социальной нестабильности, реформ, в результате которых многие оказываются "за бортом", приводят к всплескам фанатизма. Так было в конце XVII - начале XVIII века, во время массовых староверческих гарей, так было в ХХ веке, после прихода "антихристовой власти" большевиков, когда появилась массовая Катакомбная церковь, "кочующие" священники и епископы. В "катакомбах" советской эпохи нередкими были отказы от паспортов, денег и советских продуктов. Порой отвержение "антихристовой власти" приобретало совершенно чудовищные формы, подобные тем, которые описывает воронежский религиовед Михаил Жеребятьев: "Радикальную эсхатологию послесталинской эпохи продемонстрировала группа "Юноши" из Тамбовской области. Лучшей иллюстрации "зловредности" религии как таковой, а уж "сект" тем паче, для атеистического государства придумать было нельзя. "Юноши" бегали друг за другом с топорами, крушили всех подряд - своих и чужих. Судьба оставшихся в живых была трагична - их всех пересажали и сломали. Потом, по инерции, даже в 70-х годах ярлык изуверов-"юношей" вешали на всех верующих ИПХ/ИПЦ, попадавших в поле зрения КГБ. Об этом, в частности, можно сделать вывод, знакомясь с материалами "Хроники текущих событий". Ясно, что в подобных крайностях виновно не стремление верующих людей сохранить свои убеждения в условиях атеистического государства, а то чудовищное давление, которое на них оказывала атеистическая власть.

Тем временем, как и следовало ожидать, примеру "погановских" затворников начинают следовать верующие в других регионах России, причем верующие очень разных конфессий. В Казани, в загородном доме, закрылись мусульмане - последователи некоего имама Саттарова, по учению которого во время приближающегося Армаггедона можно будет уцелеть лишь в этом здании. В районе Кавказских Минеральных вод явился проповедник скорого пришествия Антихриста игумен Василиск, чьи духовные чада в массовом порядке уходят из мира, отказываясь иметь паспорта и пользоваться деньгами...

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67