На прошлой неделе официальные лица в Германии и Франции объявили об очередной победе над кризисом. Экономика этих двух стран показала в летние месяцы небольшой рост. Цифры, конечно, выглядели не слишком впечатляющими - прирост составил 0,3% по сравнению с предыдущим периодом текущего года, однако этого вполне хватило, чтобы биржи ожили и начали игру на повышение.
На самом деле нет никаких причин говорить об окончании спада. Все мало-мальски грамотные специалисты понимают, что речь идет об обычных сезонных колебаниях, которые имеют место каждое лето. Сезон отпусков всегда сопровождается всплеском потребления. К тому же многие торговые фирмы, которые на протяжении нескольких месяцев не решались делать новые заказы, исчерпали свои складские запасы. Теперь они снова заказывают товар. После того, как их склады в очередной раз заполнятся, ситуация ухудшится. А главное, рынок осваивает огромные суммы, выделенные в рамках государственных антикризисных программ. Если учесть, сколько денег было потрачено, то результаты получаются более чем скромными. Когда эти ресурсы будут потрачены, кризис тут же возьмет свое, поскольку все средства шли на латание дыр и никаких новых "точек роста" с помощью этих программ создано не было.
Важные люди, делающие громкие заявления об окончании спада, должны не хуже автора данной статьи понимать насколько плохо обстоят дела в реальности. Однако они произносят оптимистические речи, даже сознавая, что их слова будут очень скоро опровергнуты ходом событий. В чем причина подобного опрометчивого и, в сущности, инфантильного поведения?
Прежде всего в том, что политическое и экономическое начальство ни в Европе, ни у нас, ни в США не знает, что делать с кризисом. Заявления об "окончании рецессии" представляют собой своеобразные заклинания, с помощью которых говорящие пытаются повлиять на рынок, поддерживая наметившиеся позитивные тенденции и пытаясь добиться на этой основе психологического перелома. Психология здесь принципиально важна, поскольку господствующая неолиберальная доктрина, отрицая системные причины кризиса, сводит дело к недостатку "доверия" и другим психологическим факторам, "ошибкам регуляторов", а так же к случайным колебаниям конъюнктуры. Как только последствия "ошибок" оказываются устранены, а негативная конъюнктура уравновешена огромными вливаниями казенных денег, остаются одни лишь психологические факторы: надо наговорить много хороших слов, чтобы доверие восстановилось.
Политики и бизнесмены, сообщая хорошие новости, сами в них не верят, зато искренне убеждены, что своими заявлениями они способствуют оздоровлению экономики.
Впрочем, недавние сообщения о начинающемся росте в Германии и Франции были обнародованы одновременно со сведениями о продолжающемся спаде в странах Восточной Европы. Общая картина, представленная статистическими службами Европейского Союза, недвусмысленно демонстрирует контраст между "уже восстанавливающимся" Западом и проваливающимся в пучину кризиса Востоком. Результаты восточных стран явно тянут назад общие показатели Евросоюза, не только мешая обещанному восстановлению доверия, но и ставя вопрос о перераспределении средств в пользу отстающих. Но будет ли этот спрос удовлетворен?
Как известно, общая скорость эскадры равна скорости самого медленного корабля, находящегося в строю. Иными словами, тяжелое положение дел на Востоке является препятствием для общего экономического подъема в рамках Европейского Союза. Однако такое положение дел сохраняется лишь до тех пор, пока все корабли идут одной колонной. Если перестать оглядываться на отстающих, можно попытаться набрать скорость.
Не надо быть великим пророком, чтобы понимать: летнее оживление экономики осенью сменится очередным падением. Но от этого противоречия между "старой" и "новой" Европой отнюдь не смягчатся. Скорее наоборот. Потребность восточноевропейских стран в помощи Запада неуклонно возрастает, а возможность и желание Запада предоставить подобную помощь столь же неуклонно сокращается.
Относительная стабилизация на Западе обеспечена огромными финансовыми вливаниями правительств в экономику своих стран, а критическое положение на Востоке связано с тем, что ни местные правительства, ни их западные покровители не в состоянии были предпринять в этом регионе ничего подобного. Так что стабилизация на Западе и провал на Востоке тесно связаны между собой: ресурсов на обе половины Европы уже не хватает, а потому западные правительства вполне резонно предпочитают спасать "своих" за счет "чужих".
Если статистические данные середины 2009 года что-то и показывают с очевидностью, так это нарастающий процесс разрушения единого европейского пространства и приближающийся кризис политического проекта Евросоюза в том виде, как он был сформулирован в конце 1990-х годов.
Сотням тысяч польских, литовских и латвийских рабочих, отправившихся на Запад в поисках более высокого заработка, предстоит неприятное возвращение домой вместе с их товарищами по несчастью из стран, не удостоившихся пока членства в ЕС. Поток денег, поступавших с Запада на Восток, сменяется потоком разочарованных и растерянных людей. За время совместного проживания в рамках единой Европы две части континента не стали ближе. Они лишь лучше узнали друг друга и откровенно друг другу не понравились.
Дело, однако, не в различии культур, обычаев и психологии, даже не в разном уровне развития различных стран, а в разделении труда, сложившемся благодаря либеральным реформам, которые привели к уничтожению квалифицированных рабочих мест в бывших коммунистических государствах, превратившихся в новую периферию западного мира. Эта социальная, технологическая и культурная деградация Востоке сопровождалась обратно-пропорциональным ростом идеологических и политических амбиций, выражаемых местными элитами и приближенными к ним интеллектуалами, вопреки очевидности, настаивавшими на равноправном статусе в рамках "единой Европы" - в то самое время, когда материальные основания для подобного равенства, если они вообще когда-либо существовали, исчезают на глазах. Увы, эти амбиции не могут обернуться ничем иным кроме нового горького разочарования.
В условиях экономического подъема правящие классы Запада могли идти на уступки, теша амбиции своих восточноевропейских коллег, могли давать обещания, рассыпаться в любезностях и изображать уважение. Тем более что стоило все это недорого, а итогом была лояльность восточноевропейских соседей, надежные рынки сбыта и дешевая рабочая сила прямо под боком. К тому же польские сантехники и литовские врачи не вызывали расистской ненависти в таких же масштабах, как их коллеги из Марокко или Индии.
Увы, с течением времени "цена вопроса" неуклонно росла. Долги восточных стран увеличивались, их экономики, демонстрируя рост "по статистике", слабели структурно. Кризис оказался моментом истины для всего европейского проекта, выявив, что в нынешнем виде сохранение равновесия невозможно. Страны Восточной Европы отправились в свободное падение. Лидируют здесь бывшие советские республики Прибалтики, где уже и говорить об экономическом кризисе не приходится - скорее имеет место крах и распад.
Если кто-то хотел бы специально рассорить восточную и западную части Европы, то вряд ли можно было бы придумать более эффективный способ. Восток ждет помощи от Запада, поскольку честно выполнил все требования и рекомендации - итогом чего и является нынешнее плачевное положение дел. Запад не может ничем помочь Востоку, поскольку сам неспособен выкарабкаться из кризиса.
Выход один: честно признать, что "европейский проект", сформулированный договорами в Масстрихте и Ницце, провалился, его нужно как минимум радикально переосмыслить и сформулировать заново. Этого, естественно, делать никто не готов. Значит, Европе предстоят новые социальные и политические потрясения, итогом которых все равно станет отказ от нынешнего проекта.
Только это будет дороже и больнее.
Источник: http://www.liberty.ru/columns/Allways-a-dissident/Zapadnyj-optimizm-i-vostochnyj-pessimizm