Я человек неизвестный, невыдающийся и непубличный. Поэтому говорить буду не от себя, а как бы от лица некого обобщенного читателя книг и статей Вадима Цымбурского. Слушателя его лекций.
Видел я его всего три раза, а читал, конечно, гораздо больше. То, что поражало, это как он говорил. Говорил он потрясающе наглядно. Когда он говорил о России, то доселе неорганизованные пространства, которое ни умом не объять, ни аршином не измерить становились объемными, послушными мысли Вадима Леонидовича. Огромная страна становилась понятной, не становясь при этом маленькой, и даже самые фантастические прогнозы казались реальностью.
Он воспринимал Россию как живой организм – зверюгу с хребтом, могучими лапами и мягким подбрюшьем. Редкая театральная игра запоминалась, как лекции Вадима Цымбурского. Вообще его поведение ассоциировалась с киногероями 1960-70-х. Чудаковатыми учеными-подвижниками – доктором Айболитом, профессором Плейшнером, Викниксором. Или даже с быковским скоморохом у Тарковского и шукшинскими чудиками.
Мы, почему-то привыкли относиться серьезно только к пророкам в галстуках, осененным званиями и должностями. Менее всего мы склонны верить тому, кому действительно надо верить. Цымбурский относился именно к этому типу пророков не «в своем отечестве».
Шоры приверженности догмам не давали рассмотреть за ярлыками «евразийство», «геополитика», «автаркия» сути того, что хотел сказать Вадим Леонидович.
Не позволили расслышать главных слов Цымбурского, например, таких как: «…нам нужен не "поворот лицом к Европе", куда мы взирали в течение всех имперских веков, а поворот к неиспользованным возможностям, открывающемся в нынешнем положении России». Или вещих слов о нынешнем положении страны, сказанных еще в 2007 году: «Есть основания подозревать, что нынешние показатели нефти – фальшивые, подаются с учетом примеси газового конденсата... Я думаю, что если бы мы в какой-то момент пережили, условно говоря, нефтегазовый дефолт, … это спасло бы Россию - дало бы серьезные шансы для развития».
Несмотря на свою предопределенность, смерть Вадима Цымбурского удручает своей бесцеремонной алогичностью. Вот только человек приблизился вплотную к истине, и на тебе. Примерно так кончаются мемуары шансонье Александра Вертинского: «Как только начинаешь понимать что-то в этой жизни, приходят какие-то люди, заколачивают тебя в ящик и относят на кладбище».