А.П. Каждан (1922—1997), советский, а после американский исследователь, принадлежал к особому типу медиевистов-энциклопедистов, соединявших глубокое знание культуры и быта Средних веков с особой чуткостью к истории науки и просвещения. Последний том его фундаментальной «Истории византийской литературы» посвящен особому периоду в истории Византии, когда религиозные неурядицы закончились, а политические еще не начались. То есть, конечно, войн и переворотов хватало, и окраины Империи страдали под натиском старых и новых врагов, – но как показывает Каждан, эти бедственные события воспринимались через призму поэзии и риторики. Бедствия выглядели как стратегии природы, которым нужно было противопоставить стратегии красноречия. Например, один из авторов, выходец с Сицилии, страдавшей от набегов, изобразил родной город как «приятное место», – превращая юдоль бедствий в идеализированное средоточие мирного существования, исправления нравов; утраченный, но вечно возобновляемый идеал общежития. А константинопольские писатели, хоть и были свидетелями самых ярких событий, стремились умерить яркость: например, патриарх Евфимий, воспевая Пояс Богородицы, хранивший Константинополь, ничего не говорит о политическом весе этой реликвии, о сохранении безопасности города. Другой благоговейный столичный интеллектуал, Симеон Метафраст, занимавшийся переработкой житий, опускал идеализированные описания природы и обстоятельств, стремясь избавить жития от чрезмерной приятности и идеалистичности. В провинции само собой разумеются мечты, а в столице – правила. Открывает ворота в эпоху фигура патриарха Фотия, библиофила, автора изящных рефератов множества прочитанных книг. Фотий любил правила, но любил также осваивать книги, как осваивают новые города и страны, его рефераты напоминают не то военные, не то туристические описания дислокации различных сюжетов и риторических фигур. Каждан приходит к выводу, что Фотий писал о прочитанных книгах просто потому, что ему было интересно читать, а не потому, что хотел преподать ученикам риторику на хороших примерах. Но этот интерес вобрал в себя весь пульс эпохи: пусть книги представляются частными записками, их чтение – серьезная и ответственная работа, служащая украшению Империи. – А. Марков.
Каждан А.П. История византийской литературы (850—1000 гг.): Эпоха византийского энциклопедизма. / пер. под ред. Я.Н. Любарского, Е.И. Ванеевой, Д.А. Черноглазова. – СПб.: Алетейя, 2012. – 376 с. – 2000 экз. – (Серия: «Византийская библиотека: Исследования»).