Цымбурский В.Л. Остров Россия. Геополитические и хронополитические работы. 1993-2006. - М.: РОССПЭН, 2007. 544 с. Тираж 1000 экз.
Без сомнения, появление книги Вадима Цымбурского "Остров Россия. Геополитические и хронополитические работы", подготовленной Институтом национальной стратегии, сегодня одно из самых интересных событий в современной отечественной интеллектуальной жизни.
Обычно компендиум журнальных статей или газетных публикакций, сколько бы заметны они в свое время ни были, - вещь рискованная, а подчас сомнительная: разорванный контекст - губительная штука, "срам", прикрываемый соседством, в книге, оголившись, порой бессилен скрыть свою пустоту и однодневность. "Случай Цымбурского" опровергает опасения. Впервые собранная серия статей, разбросанных в разных журналах и научных сборниках 1990-х - 2000-х годов ("Pro et Contra", "Полис", сетевые издания), остро и выпукло, совершенно по-сегодняшнему раскрывает путь и смысл метафоры "Остров Россия", не изобретенной Цымбурским, но заново созданной им. "Остров Россия" - это ключ к новейшей истории, о чем свидетельствует и дискуссия вокруг книги. Чуть больше чем за месяц - время, короткое для российской журнальной реальности, - появилось немало содержательных статей и высказываний: Б.Межуев. "Остров Россия": время и место одной историософской концепции, joe_malaba, Дмитрий Володихин. Лимитрофная глина.
Что такое "Остров Россия" В.Цымбурского? Прежде всего, это целостный сборник исследований, в полной мере удовлетворяющих нынешний междисциплинарный голод. В книге самым тонким и точным образом соединяется опыт филолога-классика, чьи работы, собранные вместе, - одна из серьезнейших страниц в современном антиковедении; философия истории и философия политики неотделимы друг от друга. Эти три составляющие позволяют увидеть, насколько оригинальна методология и концепция Цымбурского. В его понимании "Остров Россия" - это совокупность разных пластичных форм, пространственные характеристики которых во многом обусловлены временем. Книга Цымбурского - это крайне содержательное исследование модификации образов российского пространства, рожденных из духа времени. И в этом смысле она в какой-то мере повторяет интеллектуальную стратегию автора известного сочинения - "Рождение трагедии из духа музыки". Думается, эта принципиальная зависимость пространства от времени в российской историко-политической ситуации, столь важная для Цымбурского, осталась во многом либо незамеченной, либо намеренно проигнорированной рецензентами. Все интерпретаторы охотнее всего акцентируют концепцию "Великого Лимитрофа", евразийского пояса "народов-между-цивилизациями", а также проблематику российского "двоеритмия", застывшего на полпути в своем историческом форматировании", по меткому замечанию М.Ремизова, автора броского "Предисловия" к книге.
Однако структура книги свидетельствует о том, что собственно геополитика занимает в политическом творчестве автора "Острова Россия" отнюдь не главное, а, скорее, фоновое и прикладное значение. Идея времени в "Острове Россия" - одна из первичных, прослаивающих движения геополитических пластов. В сборнике три основных части: "Объединенный мир и ритмы России", "Земля за великим Лимитрофом: цивилизация и ее геополитика", "Геополитические лики России". Кредо автора очень сильно сформулировано в "Исходных утверждениях" и в заключительной части "Вместо эпилога. Апокалипсис на сегодня". Эта интеллектуальная этимология, прочерчивающая зависимость геополитики от хронополитики, развернута в последней третьей части - "Геополитические лики России" и в статье "Тютчев как геополитик". В ней
анализируется самоценность политических текстов поэта как один из богатейших ресурсов для исследования идеологической топики русского "похищения Европы". По мнению Цымбурского, "век" Тютчева как политика начался в эпоху самого затяжного и устойчивого "евро-похитительского" цикла, заданного Петром Первым. (Любопытно, что автор позднее передатировал начало этого цикла 1726 годом. Аргументация этой передатировки детально представлена в статье данного сборника "Европа - Россия": "третья осень" системы цивилизаций".) Но важно именно то, что тютчевская историко-политическая система взглядов сложилась в кульминационный момент российского "похищения Европы", сфокусировав все "родовые приметы" этих повторяющихся временных осей, которые неизбежно проходит как Россия, так и Европа.
Шпенглеровское понятие "современничества" применительно к Тютчеву ставит его в один ряд с Л.Троцким, разработавшим идеологическую программу расширения РСФСР и создания пространства Соединенных Штатов Европы. В этой же концепции "единого времени", формирующего пространственный параллелизм, Тютчев оказывается и "современником" советских генштабистов 1970-х, продвигавших планы большой неядерной войны, в задачи которой входило изгнание американцев из Евро-Азии. Не менее занимательно и то, что Тютчев, один из центральных персонажей российской культуры и политики середины 19-го века, абсолютно "современен" проекту "сдачи Европы" и образования "евросоветской империи от Дублина до Владивостока", придуманного в тех же 1970-х годах бывшим антикоммунистом Ж-Ф.Тириаром.
Представляется, что эта идея "рождения образов пространства России" из духа времени - парадоксальная находка Цымбурского, точка сборки, позволяющая увидеть "казус России" как совокупную программу настоящих и предстоящих исследований. "Дело вовсе не в том, как бы жизнь положить за веру, а возможна ли вера, которая сделает твою жизнь - твоей жизнью, а твою смерть - твоей смертью среди мира, охваченного чужой войной". Так считает автор. И прежде всего к этому финалу книги стоит прислушаться.