Слава Григория Перельмана, доказавшего теорему Пуанкаре, вполне сопоставима со славой Эйнштейна после выхода «Специальной теории относительности». Редкие фотографии гениального математика стали жить отдельной от него жизнью, как образ чудака, у которого кажется, нет ни возраста, ни определенных занятий. Но сам ученый, несомненно, прекрасно знает, над какими проблемами в своей научной области нужно работать. Маша Гессен выступает защитником своего героя, чтобы он не казался отшельником и нелюдимом, заблудившимся среди фантомов собственного воображения. Но это защита косвенная: не собственные усилия ученого, не его верность своей исследовательской теме, а его окружение, годы учения и годы странствий – главная тема книги. Особая «лицейская» атмосфера товарищества и дружеского соревнования в колмогоровском интернате, рыцарская борьба единомышленников с антисемитизмом позднесоветской бюрократии, и при этом «совершенная строгость» научных замыслов – все это рассказано с неподдельной искренностью. Но этот живой рассказ находится в противоречии со второй частью книги, где герой доказывает теорему и одновременно уходит из института, прерывает общение с коллегами и журналистами: невольно в этой части вырисовывается новый Фауст, который обретя магический камень знания, может обходиться без людей вокруг. Вряд ли это ключ к личности Перельмана: человек, наверняка читавший «Фауста» на школьной скамье, сам Фаустом никогда не станет. – А. Марков.
Гессен, Маша. Совершенная строгость. Григорий Перельман: гений и задача тысячелетия. – М.: Corpus; Астрель, 2011. – 272 с. – 4000 экз.