Петербургские тиражи

Издательство "Геликон Плюс": Sex, Drugs & Rock And Roll

Когда-то писатель Александр Житинский был известен своей разнообразной иронической прозой для детей и взрослых. Тексты с элементами фантастики были всем возрастам открыты, морские рассказы отлично помнят школьники семидесятых, повести из жизни ИТР нравились в восьмидесятые молодым специалистам спустя несколько лет после распределения. "Снюсь" и "Параллельный мальчик", "Потерянный дом, или Разговоры с милордом" и "Дитя эпохи" были и остаются заметными явлениями в поздней советской литературе. Когда Ленинграде в 1981 г. был организован рок-клуб, обычный член СП внезапно стал "рок-дилетантом", то есть пошел разбираться с рокерами, кто они, зачем и почему. Когда началась "перестройка", Житинский уже вел просветительскую рубрику в журнале "Аврора" и впоследствии положил ее тексты в основу "музыкального романа" "Путешествие рок-дилетанта". Наконец, рок- музыка СССР вышла из подполья, исчез СССР, рок-музыка в своем прежнем виде тоже, и Житинский переключился на Интернет и стал пропагандистом новой сетевой литературы. В 1995 г. он основал издательство "Геликон Плюс", где издавал сначала бесчисленные тиражи В.Кунина, а затем переключился на себя и своих единомышленников из прежних и нынешних контекстов. Пространство, наиболее ценимое современным Житинским, - "Живой Журнал", ряд пользователей которого являются одновременно и клиентами издательства. Этот domestic style начал набирать обороты на рубеже веков, быстро расцвел пару лет назад и столь же стремительно пошел на убыль, но на "Геликон" за это время успело подняться много одаренных людей от Дмитрия Горчева и Игоря Боровикова до совершенно необузданной лесбийской поэтессы Яшки Казановой. Впрочем, для основателя издательства актуально не одно мифологическое значение слова "Геликон". На главной странице сайта написано: "Как известно, геликон - это музыкальный инструмент, а издательству предполагалось придать рок-н-ролльное направление". Связь геликона с рок-музыкой немногим теснее, чем у корнет-а-пистона, но намерение благое. Реализовать его удавалось нечасто. В начале 1990-х полукустарным способом вышли сборник поэзии Б.Гребенщикова и мемориальная книга о В.Цое, позднее появился не в пример успешный во всех отношениях сборник текстов В.Шинкарева, связанного с роком ассоциативно и биографически. И только в прошлом году после долгой паузы рок-н-ролл напомнил о себе книгами Всеволода Гаккеля и Дианы Арбениной. Вполне возможно, что "Геликон" только приступает к реализации давно намеченных планов.

Алексей Смирнов. Под крестом и полумесяцем: Рассказы. - СПб.: "Геликон Плюс", 2005. - 168 с.

Носи петербургский литератор Смирнов фамилию типа Спасокукоцкий, Горчев или, чего доброго, Лурье (по поводу последней см. у Горчева в его почти новой книге "Осенняя жаба"), он бы писал что-нибудь концептуальное, пафосное и отличающееся безупречным стилем. Но не сложилось: фамилия у него невзрачная, работает он невропатологом, а в свободное от основной работы время переводит какие-то психотерапевтические книжки. Когда он успевает углублять и без того внушительную пропасть своих художественных текстов, не очень понятно. Времени на раздумья у Смирнова немного, поэтому он пишет, как придется. Как врач, интересуется содержательной стороной дела. Как обладатель невзрачной фамилии, скупо вводит себя в тексты на правах автора, смешивается с толпой. Ненароком получается неплотная, но гибкая и цепкая литература - легкая без диеты.

Это, что называется, кому как. Вообще-то страшные вещи пишет Смирнов, будь они хоть за правду, хоть за вымысел. Страх возникает, когда у читателя есть привычка к изящному, а такие как начали вымирать лет сто назад, так почти все повымерли. Если в будущем и осенит русскую словесность какой-нибудь светлый гений, то не в этой жизни. Тем более, в сыром и прозрачном Петербурге, где простодушное веселье - достаточный признак слабоумия. Поэтому хоррор и шокирующая быль от дипломированного специалиста по внутреннему миру человека воспринимаются как необходимое продолжение профессии. Его дебютный сборник "Натюр Морт" (Геликон Плюс, 2000) был хорошо принят и вскоре переиздан в Москве. Та же судьба ждала книгу директивно-идиотической фантастики под соответствующим названием "Ядерный Вий", изданная в том же году силами парижского литературного журнала "Стетоскоп". Везде свинцовые мерзости русской жизни, увиденные из приемного отделения муниципальной больницы, везде реальность круче фантастики, она же фантастика по мотивам реальности. Вурдалаки, маньяки и мутанты, всякая модернизированная нечисть, которой под вполне доступным углом зрения в современном мегаполисе пруд пруди.

В новой книжке ничего этого нет, от знакомого Смирнова остается лишь его эскулапов цинизм. Его беглые зарисовки с натуры похожи не на "листья" Василия Розанова, а, скорее, на "почки" Виктора Ардова. И по стилизованной дневниковой небрежности, и по чувствительному вкусу к маразму, и по мощной витальности. Смирнов почти ничего не обобщает, лишь коротко докладывает по существу дела. Обычно это и бывает изрядно смешно. Признания уролога, экономящего на перчатках и покупающего презервативы:

"Как-то раз массировал простату, вынул палец - а гондона нет! Я полез обратно, но он уже вверх ушел".

Гимн неврологического отделения - "Мы ребята удалые, у нас головы больные". Будни и праздники, интриги и пьянство.

"Запись в листе назначений, сделанная заведующей отделением: "Вырвать передний зуб. Консультация травматолога".

Иной раз напоминает слышанные анекдоты, лишний раз проливая свет на происхождение жанра.

"Играло радио. "Кто это поет?" - спросила заведующая у доктора М. "Анна Герман" - ответила М. "Ты что, не может быть - она же умерла".

Впрочем, добрая половина записей, составивших книгу, так и остается ворохом чистых заготовок, имеющих смысл на кухне, но не в зале, где едят. А чтобы книжка не выходила уж совсем тоненькой, в ней появилось приложение в виде двух рассказов, имеющих с основным материалом много общего, но написанных в другой манере и с другой точки зрения (от первого лица, далекого от отстраненного "автора" в записках).

Смирнов, вероятно, правильно поступает, что издает более или менее отлежавшийся нон-фикшн - местами это действительно смешно, местами сумбурно, однако лишено той растерянности, что отличает последние, пока не имеющие книжного формата зарисовки автора. "Страшилки" - продукт не самый долгоиграющий, это не новость. Инфернальный Смирнов периода "Натюр Морта" быстро устал. Ему по-прежнему удаются иронические постмодернистские сказки, но прежнего эффекта они, понятно, тоже не вызывают. Напротив, в традиционном жанре "записок врача", непререкаемо отсылающем к триумвирату Чехова - Вересаева - Булгакова, не надо делать открытия, он по другому устроен. Достаточно быть внимательным и честным - уже будет интересно. Тем более, в отличие от пришедшего на память Юлия Крелина с его "Буднями одной больницы", Смирнов не рассуждает о смысле, игнорирует мораль, но при этом сохраняет со своими героями трогательно-личные отношения. Слегка жаль, что случайных записей с 1996 г. накопилось всего на сотню страниц. Нет оснований считать, что следующая книга будет построена похожим образом: ждать придется долго.

Диана Арбенина. Катастрофически: Стихи и песни. - СПб.: "Геликон Плюс", 2004. - 136 с.

У этой книжки довольно высокопарный подзаголовок: "Песни, антипесни, героическая живопись". Вероятно, живопись - это графика в духе Дэмиана Херста, которой то и дело перемежаются поэтические тексты. Преобладают мелкие каракули, подобные тем, что задумчиво выводятся на полях школьных тетрадей в пору первой влюбленности и острой пытливости ума и души. "Песни" - это песни "Ночных Снайперов", полюбившиеся и не очень, известные и совсем не. Они написаны в основном от лица женщины и привычно наполнены обаятельной угрозой и невнятной тревогой. "Антипесни" - это не песни. То есть это то, что нельзя петь ни в коем случае. Написано в основном от лица мужчины, хотя поручиться нельзя. По сути, это, конечно, не важно, но композиция сборника упорно настаивает на своей нарочитости. Впрочем, даже если так только кажется, то алиби есть.

С тех пор как Диана Арбенина осталась самостоятельно отвечать за брэнд "Ночные Снайперы", наблюдается стремительное расширение ее персональной харизмы. Эта книжка - тому свидетельство. Тексты, которые поются, совершенно необязательно выпускать в книжном формате. Когда артист дорастает до этого, значит, он уже вполне уверен в самостоятельной ценности порождаемого им слова. Позади время настаивания на себе, альбом "Рубеж", всероссийская популярность, еще не совсем опостылевший эфир "Нашего Радио", фестивали с устоявшейся командой типа "Песни года", только "все по-честному" и с пивом. Теперь Светлана Сурганова со своим бэндом может сколь угодно прекрасно себя чувствовать. Она и в "Снайперах" отвечала как бы за светлую сторону жизни. Скрипочка, улыбочка, рубашечка. У Арбениной все жестче: и тексты она писала для группы соответствующие, и на гитаре играла злым "чесом", и цвет как носила черный, так и носит до сих пор. Грустное одинокое создание. Выпускница петербургского филфака писала и пишет старательно корявые тексты - в роке гладко нельзя, нечестно получится. Ничего не поделаешь. " ты против ветра напротив отчаянья. я за спиной напротив луны. ты открываешь секрет обаяния а перспективы уже не нужны..." Многоточие не авторское, а мое (Я.Л. - на всякий случай). Конечно, знаков препинания в этих текстах нет. Иногда попадаются произвольные точки, будто спохватившись и компенсируя отсутствие. Несовпадение с грамматикой, несовпадение с порядком вещей и обыденной жизнью. Просто и прозрачно, как по-детски шатающийся размер строки - еще один залог искренности: "и лед будет биться о мои руки и плечи и будет царапать мою шею и грудь и кто-нибудь здесь а может быть ниже будет звать меня заставляя тонуть". В общем, если не соотносить текст с мелодией, половина раздела "Песни" линейному чтению не поддается.

Тексты Арбениной и ее поведение, внешность и особенно характерная дикция идеально соотносимы друг с другом. Иногда это называют искренностью и восхищаются этим. Как пишет бывший рок-дилетант в аннотации к книге, "она не заискивает ни перед кем, но и не строит из себя королеву". Нормальная характеристика среднего человека, слава Богу. Подобные свойства не являются основанием для хулы или похвалы, другое дело, если их носитель нравится. В интервью газете "Буквоед" (# 4, декабрь 2004) Житинский четко заявил, что "нетленку", в отличие, например, от "Ивана Лимбаха", не издает. Интерес к рок-н-роллу - тоже часть этой концепции. В этой связи книгу "Катастрофически" можно считать подарком фэнам, отчасти подарком автору, а также памяткой всем, кто любит подпевать, слов не помнит и не имеет текстов под рукой.

Всеволод Гаккель. Аквариум как способ ухода за теннисным кортом. - СПб.: "Геликон Плюс", 2005. - 336 с.

Совсем другой вид рок-литературы представляет собой книга Всеволода Гаккеля. Заинтересованный читатель неминуемо вцепится в мемуары бывшего виолончелиста небезызвестного коллектива "Аквариум", бывшего совладельца не менее легендарного клуба "ТаМтАм" на Васильевском острове, бывшего, опять-таки, соратника Сергея Щуракова по проекту Vermicelli Orchestra, и, наконец, нынешнего (как хотелось бы надеяться) участника супергруппы The Optimystica Orchestra под управлением Евгения Федорова (Tequilajazzz). Внук выдающегося авиаконструктора, проживший всю жизнь в историческом центре Петербурга, Гаккель не доучился в музыкальном училище, всю жизнь работал (по местной традиции) Бог знает где, на виолончели всегда играл плохо, испытывал комплекс невезения, питал недоверие к любым формам буржуазности, не ел мяса и бросил курить в тридцать с небольшим, начав много после двадцати. Это здоровый и нестарый человек, в сорок лет начавший играть в теннис, наблюдал за взрослением и крахом "ленинградского" рок-н-ролла, каким его себе представляли восторженные подростки восьмидесятых и немножко потом. За многим Гаккель наблюдал трезвее других и, уж во всяком случае, более цепко. Поэтому-то в итоге и выбрал уход за кортом и вялые постукивания по мячу: в этом, несомненно, больше духа, чем в окончательно обуквившемся рок-н-ролле. Память автора сохранила массу захватывающих деталей, пересказывать которые не имеет смысла. Достаточно сказать, что впервые летопись "Аквариума" не является по жанру панегириком или квази-академической "историей". Это последовательно высказанное мнение одного из участников, взявшего на себя труд проанализировать прошлое с не вполне принятой точки зрения. Кому-то Гаккель может показаться пасквилянтом, обвиняющим Бориса Гребенщикова в беспрецедентном нарциссизме, жадности и полном равнодушии к окружающим. Однако все это как-то подозрительно смахивает на правду, пусть и с поправкой на индивидуальные обиды. Превращение "Аквариума" в состав сессионных музыкантов на службе у БГ (тоже, кстати, характерная аббревиатура) случилось не вчера и даже не десять лет назад. Помню примитивнейший клип, снятый Ленинградским ТВ году в 1988-ом, где музыканты "Аквариума" топчутся в каких-то пригородных кустах, а Гребенщиков в белой шелковой рубашке на переднем плане воздел руки, и перстни с каменьями на каждом пальце, включая оба больших...

Естественное свойство вспоминаемого времени - компрессия. Развиваться она может в любом направлении. У Гаккеля семидесятые прописаны густо, а в восьмидесятые и девяностые время бежит быстрее - возраст! Между тем, даже с этим эффектом книга остается едва ли не самым подробным источником по истории клубного движения в Ленинграде-Петербурге во времена смуты. Для некоторой части аудитории это будет поинтереснее биографических дрязг с "Аквариумом", и это заранее обнадеживает. К противоречивым свойствам издания следует отнести отсутствие редактора и корректора. Был только наборщик, который все оставил, как смог прочитать. Всеволод Яковлевич не обязан писать абсолютно грамотно, у него другая задача, да и жизнь сложилась иначе. Но за правилами школьной орфографии, как и за хаотичным поведением знаков препинания при публикации кто-то должен был последить. Хотя это неожиданно придает книжке обаяния, своего рода приятной непосредственности. Но только к концу, когда на странице начинает прессоваться по пять-десять ошибок. Тоже своего рода компрессия. И понятная, кстати, психологически...

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67