Первый полный перевод манифеста немецкого неокантианства – событие не только для философов, но и для историков науки прежде всего. Коген занимался пересмотром оснований всех наук, но не с точки зрения организации познания, а с точки зрения простой логики. Науки представлялись ему громоздкой аппаратурой, играющей понятиями, тогда как нужно было привязать к каждой науке самые определенные понятия, самые четкие и ясно обозначенные намерения. Науки претендуют на то, чтобы захватить наше понимание, и изменить сами условия нашей жизни, тогда как нужно, чтобы науки научились ценить то пространство и то время, внутри которого они работают. Знание может научиться смотреть на пространство не как на площадку для размещения различных явлений, а как на первоначальную предпосылку мысли, как на воплощенное требование ясности и отчетливости суждений. Сразу видно, как в 1871 году были предвосхищены многие интеллектуальные эксперименты ХХ века, начиная с теории относительности. Главная задача Когена – показать, что когда Кант говорит о необходимости, он говорит не о личной необходимости, не об указании какому-то человеку делать что-то заранее известное, но о необходимости как о свойстве бытия, благословляемом свободной мыслью. Конечно, философские положения неокантианства могут не заинтересовать современного читателя, но бодрое движение от субъекта к бытию и обратно на протяжении всей книги – незабываемый интеллектуальный опыт. – А. Марков.
Коген, Герман. Теория опыта Канта. / Пер. с нем. В.Н. Белова. – М.: Академический Проект, 2012. – 618 с. – 1000 экз. – (Философские технологии).