Институт памяти сдаёт экзамены

Сборник статей «Историческая политика в ХХI веке» указывает на три важнейших размежевания, определяющих качество исторической политики в разных странах Европы. Прежде всего, это размежевание между «прокурорами» и «историками», заставляющее власти контролировать историческую политику, чтобы под осуждение прокуроров не попали по данным архивов действующие политики – отсюда странное межинституциональное положение «институтов памяти» в различных странах, при том, что ни одна страна хотя бы из простых соображений приличия не собирается ограничивать деятельность этих исследовательских групп. Затем, это размежевание самого предмета исследований памяти: тоталитаризма фашистского типа и демократически-охлократического национализма. Ясно, что оценка таких фигур, как Миклош Хорти или Степан Бандера, зависит от того, считаем ли мы их фашистами или демнационалистами. Поневоле возвращается старое определение фашизма, исходившее от коммунистов, как власти крупных промышленников, устанавливающих полицейский порядок на различных уровнях социальной организации, в отличие от национализма, направленного против крупных промышленников в защиту традиционного старого экономического уклада. Но такой левый сдвиг самой концептуальной сетки не может не влиять и на расстановку сил в Европе, когда новые левые в бывших социалистических странах с большим трудом противостоят новым националистам. Другое дело, что никто не посмеет назвать фашистом, скажем Юзефа Пилсудского, несмотря на существование во Второй Речи Посполитой и вполне узаконенного антисемитизма: в отличие от Венгрии или Румынии, Польша была воссозданной республикой, а не продолжением распавшейся империи. Наконец, это размежевание между «холодными атлантическими прагматиками» и «новыми интеллектуалами»: в то время, как американские советники интересуются тем, что происходит в старых странах ЕС, а к окраинам Европы относятся тактически, а не стратегически, для антитоталитарных интеллектуалов, вроде Глюксмана и BHL, Грузия, Эстония или Косово важны также стратегически: от успеха их европеизации, то есть ухода от советского наследства/российского влияния, зависит и успешность всего проекта Европы. Вся историческая политика, начиная от раскрытия архивов и кончая содержанием учебника по истории, укладывается вокруг этих трех разломов. Авторы сборника последовательно выстраивают описание исторической политики, от раскрытия архивов до содержания школьных учебников по истории, как попыток преодоления этих разломов. Как сделать так, чтобы новые страны ЕС виделись полноправными европейцами, если, скажем, история суверенитета Эстонии очень скудна? Как сделать так, чтобы Украину признавали одновременно национальным государством – и наследником традиций государственности древней Руси, Литвы, Польши и даже Российской Империи/СССР? Как доказать, что Молдова – европейское государство, если былые националистические традиции позиционирования себя в качестве европейцев мало напоминают современный европейский проект? Книга даёт ответы на эти вопросы, показывая, какие партии сталкивались в парламенте какого государства по проблеме исторической памяти, и как этому отвечали улицы больших и малых городов. – А. Марков.

Историческая политика в XXI веке: Сб. статей. / ред. А. Миллер, М. Липман. – М.: Новое литературное обозрение, 2012. – 648 с. – 1000 экз.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67