Книга Марка Липовецкого и Биргит Боймерс посвящена феномену «новой драмы» (НД), направлению в российской драматургии, возникшему на рубеже XX и XXI века.
В книге много известных имен: Людмила Петрушевская, Владимир Сорокин, Евгений Гришковец (предшественники НД), братья Дурненковы, Николай Коляда, братья Пресняковы, Иван Вырыпаев и многие другие. Отдельная глава посвящена Театру.doc.
В изображении Липовецкого и Боймерс история НД выглядит как хроника огромного эксперимента. Мы узнаем о попытках отменить Рампу в ее пространственном (зрителей обливают со сцены молоком) и временном аспектах (смазаны начало и конец спектакля), о попытках упразднить роль (одни и те же актеры произносят реплики разных персонажей), отказаться от вымысла (в Театре. doc актеры воспроизводят реальные интервью с представителями определенных социальных групп), отказаться от разделения на автора и исполнителей и упразднить фиксированный текст (актер-драматург Гришковец импровизирует прямо на сцене).
Все эти опыты по большому счету ничего не меняют, потому что трансформация театрального действа по всем этим параметрам одновременно его попросту бы уничтожила. Тем не менее, у НД есть и общие, точнее, наиболее частотные отличительные признаки. Темой большинства произведений становится насилие - немотивированное, неконтролируемое, никак не оправдываемое; а персонажи из характеров превращаются в маски, которые невозможно сыграть по системе Станиславского. Зачастую в произведениях «новых драматургов» или в постановках Театра.doc изображается полная эксцессов жизнь маргиналов или маргинальных групп.
Как справедливо замечают авторы, все это – постмодернистская, то есть вполне осознанная, попытка двинуться вспять - от искусства к ритуалу жертвоприношения, который, к счастью, все же не подлежит реставрации и может лишь имитироваться на театральной сцене. Важно, что происходит это в современных культурных условиях, когда уже нет веры в единый и познаваемый космос, чьи законы продолжаются и в человеческой жизни, а общепринятая мораль отсутствует.
Авторы монографии во множестве предлагают культурологические интерпретации феномена НД, попутно пытаясь повлиять и на самих драматургов. Некоторым из них авторы, возвращаясь к уже, казалось бы, устаревшей практике Станиславского, даже высказывают свое зрительское и читательское «не верю».
Наиболее походящая, наш взгляд, для объяснения феномена НД теоретическая модель из предложенных в книге - это «общество спектакля». Ведь в быту все больше аспектов нашего существования отчуждается и оказывается как бы по ту сторону Рампы. В большинстве своем все мы являемся зрителями, а не деятелями, адресатами, а не отправителями сообщений. Уже неясно, в чем реальность нашего существования, чем мы отличаемся от вымышленных персонажей, чьи судьбы, возможно, волнуют нас уже гораздо меньше, чем сам этот вопрос. Порог чувствительности основной массы зрителей, погруженных в ничем уже почти не прерываемый телесон, постоянно растет, требуя все более сильных стимулов, каковые НД и пытается предложить.
Тем не менее, что бы вышеперечисленные драматурги ни делали, их влияние на массовую культуру пока ничтожно. По наблюдению авторов, стандартный театр, где можно ознакомиться с НД, как правило, находится и вмещает не более ста зрителей одновременно. Из заметных явлений в кинематографе и телевидении это направление породило пока только некоторые образчики фестивального кино, да пару сериалов.
Напоследок среди многих уже перечисленных достоинств рассмотренной книги хотелось бы выделить еще одно - эффект, если не катарсический, то уж точно психотерапевтический. Узнав от авторов о специфике и корнях НД, можно спокойнее относиться к тем ее образцам, которые просачиваются на экран. Оказывается, это у нас все-таки не действительность в России сплошь такая, а новый жанровый шаблон. И жить от этой мысли становится и лучше, и веселее. – В. Костырко
Перформансы насилия: Литературные и театральные эксперименты «новой драмы»/Марк Липовецкий, Биргит Боймерс. – М.: Новое литературное обозрение, 2012. – 376 с.