Российский кинофильм-байопик о жизни знаменитого советского хоккеиста Валерия Харламова «Легенда №17» я пошел смотреть утром 8 мая, недели эдак через три после его премьеры. Выбрал для этого кинотеатр «Дружба», единственный небольшой, непафосный в Рязани, где в последние годы открылось много его мощных конкурентов в гигантских торгово-развлекательных центрах. Я стараюсь поддерживать это заведение рублем.
В Москве в этот день СМИ еще продолжали подсчитывать и спорить о числе манифестантов на Болотной 6 мая. Я же, учитывая, что это был рабочий день между двумя сериями майских выходных, думал, что буду в кинотеатре одним из считанных зрителей.
Вышло не так. На этот же сеанс школьные учителя привели ватагу пяти- и шестиклассников. Зная, как могут вести себя подростки, я приготовился к тому, что процесс просмотра мне подпортят.
Опасения не оправдались. Все оказалось лучше, чем я готов был ожидать. И поведение детей, и фильм.
Если национальный кинематограф начинает производить хорошее мейнстримовое кино, можно ли это считать признаком оздоровления общества? Наверное, это слишком смело, возможно — притянуто за уши. Но вдвойне труднее трактовать это как симптом деградации.
Мои более оперативные коллеги-рецензенты правы в том, что в «Легенде» советского патриотизма ровно столько, сколько нужно для того, чтобы он шел в равноценном синтезе с личными амбициями героев, подкрепляя их. Родина здесь не требует жертв. Наоборот, в данном случае добиваться индивидуального успеха это одновременно и значит служить ей.
Советская система не то чтобы помогает Харламову и тренеру Тарасову. Не то чтобы мешает. Она поворачивается к ним то тем, то другим боком. Если ставит палки в колеса — то второстепенными своими сторонами, издержками и как-то курьезно.
Анатолий Тарасов (Олег Меньшиков) не может понять, почему его команду засуживают в матче со «Спартаком». Ему указывают на верхнюю трибуну — там пыхтит сигаретой бровастый, похожий на обезьяну самый главный болельщик «Спартака». Только тогда хоккейный босс замечает Брежнева и, вероятно, вообще вспоминает о существовании последнего. И с упрямой злостью, сжав губы, тихо: «Не-не-не, так не пойдет».
Харламова отправляют во второстепенную уральскую комнаду. Там он сталкивается со спортивным вариантом застойной «стабильности» и имитации «они делают вид, что нам платят, мы — что работаем». В первую лигу им не надо, там ведь пахать придется, а им и во второй хорошо, зарплату-то платят. «У нас здесь все стабильно, солидно». Герой со злым упрямством закусывает удила: «Нет, так не пойдет».
Но это ведь не идеология, не марксизм-ленинизм. Это уклад и организация «развитого социализма». Система в фильме не диктует, не нависает громадой. Наоборот, она выступает скорее прикрытием или очерчивает правила игры для реализации человеческих, слишком человеческих (не всегда в плохом смысле) стремлений. Герои когда преодолевают ее препоны, а когда используют ее для легитимации собственных амбиций и целей.
Владимир Меньшов, сам архетипичнейший советский человек, в бессчетный раз играет столь же советского функционера. Только теперь это партбосс с недобрыми намерениями, с затаенной обидой на Тарасова-Меньшикова. Разводит демагогию о то ли сталинских, то ли хрущевских («волюнтаризм») методах тренера-тирана, а на самом-то деле — хочет поквитаться за сына, которого Тарасов вышиб из команды.
Харламов-герой хочет встретиться с канадцами и победить их. Любит ли он при этом свою краснознаменную Родину? Любит. Но без фанатизма. Любить ее можно было бы и на Урале, во второй лиге. Но добывать настоящий успех он рвется за океан.
После 8 лет перерыва на экран вернулся Олег Меньшиков. Невероятно долгая пауза длилась после провала сериала «Золотой теленок», этого странного теле-гей-парада, где народный артист бесконечно дефелировал в галифе. В новой киноработе, которая, безусловно, войдет в число главных актерских удач Меньшикова, тоже, кстати, не обошлось без прозрачной крипто-гомосексуальной химии, особенно очевидной в сцене прощания любимого ученика-хоккеиста с жестоким, но любимым тренером в аэропорту. Но здесь эти мотивы идут фильму не в минус, а в плюс, лишний раз напоминая, что в кино важно не столько «что», сколько «как» (в данном случае - талантливо и уместно).
Меньшов в одном из своих недавних интервью обрушился на антисоветскую интеллигенцию, которая, по его словам, с самого начала возненавидела его «Москва слезам не верит». «Конечно, они не могли согласиться с картиной, которая доказывала: здесь можно жить, можно сделать карьеру, можно просто быть счастливым».
«Легенда №17» - о том же. И его содержание, и сам факт появления хорошего, вдохновляющего мейнстримового фильма в это время и здесь. Да, можно жить, можно делать карьеру, можно добиваться счастья. В «Москва слезам» счастье было сорта «простое, обывательское», здесь спортивный успех мирового масштаба, но принцип тот же. И к Советскому Союзу это можно применить так же, как и к России этого года. Режим Брежнева во время ввода войск в Чехословакию и посадок диссидентов был не мягче, чем режим в стране времен «Болотного дела».
Но рассерженным горожанам, которые подсчитывают число посаженных по уголовным делам против оппозиции и количество пришедших митинговать за их свободу, которые пишут о совиных крылах над Россией-2013, бьют в герценский колокол, окрашивая свои оценки и ожидания зачастую в откровенно апокалиптические тона... К которым и я сам, наверное, принадлежу, я один из них.... Им полезно было бы помнить, держать в уме и этих шестиклассников, которые выходили из провинциального кинотеатра с чувством, что жить здесь не только можно, но иногда, например, после такого фильма, жить и добиваться успеха здесь — хочется. И даже — простите мне эту ересь — вне зависимости от того, какая там в Кремле власть.
Потому что по моим наблюдениям, в пылу благородной гражданской борьбы и по мере нарастания ожесточения со стороны власти и в отношении к власти, эта обывательская, слишком человеческая истина все чаще, увы, забывается. Болотная — это Россия. Но и выходящие с сеанса впечатленные и вдохновленные рязанские школьники — тоже Россия. А ведь они смотрели кино, снятое студией, ни много, ни мало, Никиты Михалкова, и благославленное, о, ужас, президентом Путиным. И помнить об этом стоит еще и потому, что, к примеру, и я в этом отношении — один из этих шестиклассников тоже.