Триумф слабости

Арест генерала Ратко Младича стал главным событием политической жизни Европы конца мая, затмив собой перипетии саммита «Группы восьми» во Франции. Предсказуемая и во многом беспредметная дипломатическая рутина с участием лидеров государств Запада и России померкла на фоне поимки одного из главных действующих лиц гражданской войны в Югославии. Младич успешно скрывался с 1996 года, и, казалось, сербское руководство уже не сможет выйти на его след. Тем не менее, кабинет Бориса Тадича установил его местонахождение и взял живым. Казалось бы, у такого шага есть вполне логическое обоснование. Подчеркнуто либеральное и не скрывающее своей прозападной ориентации руководство Сербии сделало ещё один шаг в рамках курса по демонтажу неудобного для себя политического наследия 1990-х годов и сближению с Европой. Но история с поимкой Младича содержит в себе далеко не одну «сюжетную» линию.

Не секрет, что ведущим мотивом, заставившим команду Тадича пойти на арест бывшего военачальника Республики Сербской, стало желание добиться запуска процесса вступления Сербии в ЕС. Выдача лиц, подозреваемых Гаагским трибуналом в совершении военных преступлений – одно из основных условий для начала переговоров о получении Белградом статуса кандидата на присоединение к единой Европе. Оно сохраняется с начала 2000-х годов, когда к власти в тогда ещё Союзной республике Югославии пришла демократическая коалиция. Европейский истеблишмент считает, что Сербия не может стать членом ЕС до тех пор, пока на её территории скрываются политические и военные деятели, причастные к военным преступлениям. На «интеграционный» мотив ареста указывает его время. Задержание Младича состоялось в преддверии очередного обсуждения перспектив членства Сербии в ЕС. В июне руководство Европейского союза должно принять решение о начале переговоров с республикой по получению ею статуса кандидата на вступление.

Такой подход Евросоюза к диалогу с Сербией продиктован принципиальным формализмом европейской бюрократии. Созданный в 1993 году Международный трибунал по бывшей Югославии длительное время существовал как структура, осуществляющая в интересах НАТО уголовное преследование ведущих участников гражданской войны на Балканах. Причем, прежде всего, тех из них, которые выступали против сил, поддерживавшихся в том конфликте Североатлантическим альянсом. Именно этим продиктовано доминирование сербов на скамье подсудимых в Гааге, чего нельзя сказать о лидерах боснийских мусульман или косовских албанцев. Долгое время именно НАТО осуществляло поддержку процесса передачи подозреваемых в руки МТБЮ. В нынешних условиях актуальность трибунала как инструмента блока заметно сократилась. Альянс решает совсем другие проблемы, лежащие далеко за пределами Европы. Нагрузка по контролю над деятельностью МТБЮ лежит на ЕС. А европейская бюрократия подходит к работе трибунала сугубо формально – если человек подозревается в совершении преступлений, то он обязан предстать перед судом. Когда же вопрос о выдаче/невыдаче того или иного лица можно использовать ещё и в переговорном процессе о членстве в Евросоюзе, то его стараются активно задействовать в качестве инструмента влияния на страну-кандидата. Этому способствует не менее формальная приверженность руководства ЕС платформе либерального гуманизма. Там где ей это выгодно, брюссельская бюрократия старается апеллировать к её базовым постулатам.

В то же время говорить о том, что после сдачи Младича у Сербии появились абсолютные гарантии вхождения в ЕС нельзя. Евросоюз настаивает на выдаче именно всего пула лидеров сербских государственных образований 1990-х годов. Не случайно, что в 2008 году, сразу после ареста и передачи в Гаагу Радована Караджича, Брюссель поспешил указать Белграду на Младича. В настоящее время единственной крупной фигурой из числа сербов, разыскиваемых МТБЮ, остается Горан Хаджич. В 1992 – 1994 годах он занимал пост президента республики Сербская Краина. Не вызывает сомнений, что получив в свои руки Младича европейский истеблишмент не преминет напомнить Белграду о Хаджиче. Лидер Сербской Краины – куда менее знаковая персона, чем Караджич и Младич. Но с позиции принципиального формализма его пребывание на свободе может стать непреодолимым препятствием на пути к членству Сербии в ЕС. И вряд ли Тадич и его окружение этого не понимают.

Получается, что задержание бывшего начальника штаба ВС Республики Сербской диктовалось и другими мотивами, не связанными с «интеграционным». Ключевой среди них – финансово-экономический. С 2008 года правительство Тадича проводит достаточно хаотичную политику в финансовой сфере. В настоящее время банковский сектор страны фактически разрушен. Республика с начала 2011 года находится на грани экономического кризиса. Выйти из создавшегося положения Белград может только за счет получения кредитов. Ждать их от ЕС не приходится, так как единая Европа с 2010 года поглощена своими внутренними «больными» в лице Греции, Португалии и Испании. Как следствие, Сербии остается надеяться только на США, как ведущего кредитора среди мировых держав.

Добиться благожелательности Вашингтона удобней всего при помощи резонансной акции подобной аресту военного преступника. Нельзя сказать, что Младич представляет какую-то практическую ценность для администрации Барака Обамы. В рядах демократов становится всё меньше тех, кто был причастен к урегулированию Балканского кризиса. Так, архитектор Дейтонских соглашений 1995 года, Ричард Холбрук скончался в декабре 2010 года. А его тогдашний босс, Уоррен Кристофер, умер в марте 2011-го. Но выдача Младича – действие сугубо символическое. Оно показывает, что Сербия следует в фарватере политики, отвечающей интересам США. Белград не претендует на статус регионального лидера на Балканах, и осуществляет уголовное преследование лиц, бывших в своё время недостаточно удобными для Белого дома. На это указывает тот факт, что арест Младича состоялся на фоне европейского турне Обамы и саммита «Большой восьмерки». Вполне вероятно, что после этого Сербия предпримет попытку запустить переговоры с Соединенными Штатами о предоставлении финансовой помощи.

Трагизм ситуации с арестом Младича состоит в том, что это событие представляет собой триумф слабости. Причем слабости абсолютной. Далеко не самое сильное и не имеющее полного кредита доверия населения правительство Тадича без особых сантиментов пошло на сдачу живого символа сербской истории 1990-х годов откровенно слабой европейской бюрократии. Слабой настолько, что она не в состоянии без американской поддержки завершить военную операцию против Ливии. В свою очередь откровенно неуспешная во внешнеполитическом плане администрация Обамы получила «символ верности», которого явно не заслуживала.

Наименее убедительно в этой ситуации выглядит Сербия. Ради далеко не самых очевидных шансов на вступление в ЕС руководство республики очень подпортило свой имидж внутри страны. Причем действовал Белград исключительно добровольно, без видимого принуждения со стороны Брюсселя, на которое тот в настоящее время уже малоспособен. Безусловно, пребывание в статусе «европейского изгоя» не может считаться привлекательным. И это хорошо понимают не только правящие в Сербии элиты, но и представители оппозиции. Однако Белград даже не пытался использовать другие механизмы для интеграции в Евросоюз, кроме тех, что были обозначены ему европейской бюрократией. Он просто и достаточно прямолинейно выполнил требования, выдвигаемые Брюсселем. В свете этих событий нельзя исключать, что ради членства в ЕС правительство Тадича способно пойти и дальне – например, признать независимость Косово.

И, напротив, арест Младича – косвенное подтверждение эффективности американской дипломатии на Балканах. Несмотря на смену поколений, с 1990-х годов она мало чём изменилась. США предпочитают работать в регионе предельно прагматично, а порой и цинично, используя своих послов в качестве прямых кураторов местных элит. Чаще всего именно послы, следуя инструкциям из Вашингтона, осуществляют прямое давление на руководство балканских стран по тому или иному вопросу. За счёт этого обеспечивается принятие удобных для Америки политико-экономических решений. Например, в апреле 2011 года посол США в Косово Кристофер Делл курировал определение нового президента этого частично признанного государственного образования. В Белграде прямым контрагентом Тадича в настоящее время выступает специалист по России и странам Юго-Восточной Азии Мэри Уорлик. В рамках традиционной для балканской дипломатии США практики, она осуществляет регулярное консультирование сербского президента и его окружения по вопросам внутренней и внешней политики. Естественно, что обсуждение деталей ареста Младича без неё не обошлось.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67