«В кофейник попала рыба».
Твин Пикс
В первой половине апреля 2010 года исполнилось двадцать лет со дня премьеры сериала «Твин Пикс». Сериала популярного, можно даже сказать знакового. Дело даже не в том, что сразу после окончания первого сезона он получил внушительную армию поклонников: культурологи заговорили даже о «Пиксмании» (Peaksmania). И не в том, что уже «остывшие» эксперты из «TV Guide» включили «Твин Пикс» в список «25 культовых телешоу всех времен и народов» (положим, что такое признание является обоснованным и объективным). Дело в чем-то другом. Но в чем – сказать нельзя. А, как мы знаем, то, «о чем нельзя сказать ясно, о том следует молчать», – говорил Людвиг Витгенштейн, один из самых замечательных и многогранных философов XX века. Что ж, давайте и мы промолчим.
Но, заговорив о "Твин Пикс", молчанием, к сожалению, обойтись не удастся. Молчание не дает возможности ответить на вопрос: что же такое «Твин Пикс».
Некоторые полагают, что страсть к сериалу «Твин Пикс» стала возможным именно благодаря тому времени, в которое он вышел на экраны – в "девяностые". Попытка же осмысления этого высказывания вызывает противоречивые мысли, поскольку сразу же встает вопрос, а что же такое девяностые? Я, например, совсем молодой человек и девяностые для меня – это время, когда я счастливо и беззаботно бегал в своем дворе в коротеньких шортах и клетчатой рубашке с короткими рукавами; когда мир казался безграничным, неизвестным и полным сказок; когда я с радостью уплетал бутерброды с маслом и сахаром (даже когда в 1998-м вместо масла оказывался странный маргарин «Rahma» и еще более странный маргарин «Lehma» или что-то вроде того)…
Помню ли я первые трансляции «Твин Пикса» в России? Клянусь, что помню. Правда, очень смутно. Помню, что во время вечерних семейных посиделок по телевизору шло что-то страшное, жуткое, что-то, от чего у меня бежали мурашки по коже, и хотелось плакать, также помню (правда, пересмотрев сериал не слишком понимаю почему), что мои немного консервативные родители регулярно закрывали мои глаза рукой… И еще, несомненно, я на всю жизнь запомнил основную мелодию сериала – гениальную, на мой взгляд, мелодию Анджело Бадаламенти, от которой у меня до сих пор душа уходит в пятки. Само собой, я осознаю, что с «моими счастливыми девяностыми» не все так просто, и я бесконечно благодарен моим родителям, на чью долю выпали действительно сложные испытания, за то, что девяностые для меня – все равно счастливые годы. Но все равно я не могу взять в толк, какое отношение этот ужасающий сериал имеет к моим девяностым…
Если попытаться выразить мое восприятие «Твин Пикса» в двух словах, то получится, скорее всего, словосочетание «Торжество Абсурда». Дальше – сложнее. Уже упомянутое выше требование Витгенштейна связывает все возможные рассуждения по рукам и ногам. Ведь определенно о "Твин Пикс" ясно говорить нельзя, впрочем, как и о творчестве Дэвида Линча – режиссера сериала. Поэтому не остается ничего, кроме как апеллировать к другому немецкому философу Гансу Георгу Гадамеру с его двумя уровнями восприятия произведений искусства – эстетическим и критическим.
Торжество Абсурда «Твин Пикса» – это в полной мере уровень эстетического, а не критического восприятия. Как мне кажется, его вовсе невозможно описать словами. Я могу обращаться только к сравнениям, метафорам, примерам собственного опыта, но я не могу выразить свой вывод в конкретных формулировках. Можно представить себе абсурдную теорию, но невозможно, на мой взгляд, представить себе теорию абсурда. Любое теоретизирование в таком случае является не насилием над феноменом, но его полным и безжалостным уничтожением. Попытка теоретического осмысления сериала «Твин Пикс» является осмыслением чего угодно, но только не самой его сути.
Итак, что же такое абсурд. Еще один философ XX века – Альбер Камю – говорит, что абсурд «это невозможное». Абсурд таится не в человеке, и не в мире, абсурд проявляется тогда, когда «целерациональный» человек сталкивается с «безразличным» окружающим. Таким образом, абсурд – всегда ситуативен. В этом его фундаментальное сходство с чудом. Чудо и экзистенциальный абсурд – на самом деле, схожие понятия, но лежащие на разных полюсах бытия. Чудо – возможность, осуществление не необходимого, когда происходит невозможное событие. Именно своей со-бытийностью оно принадлежит трансцендентному. Абсурд же начинается тогда, когда невозможное становится нормой, когда невозможное есть, то есть бытийствует как норма. Бытие как абсурд не допускает выхода в трансцендентное. Так вот, в «Твин Пиксе» нет ничего чудесного, «Твин Пикс» – это олицетворение абсурда. Для того чтобы данный вывод стал более понятен, необходимо обратиться непосредственно к персонажам фильма.
Возьмем одного из побочных персонажей – даму с поленом, и главного героя – агента Купера. Дама с поленом, как кажется на первый взгляд, является воплощением экстремальной иронии автора. Она попросту выбивается из рамок здравого смысла, и потому она – чудесна. Впрочем, второй герой, перспективный сотрудник ФБР, агент Купер – персонаж не менее удивительный. «Я знаю, кто убил Лору Палмер», - сообщает он в одной из первых серий картины. Затем оказывается, что это знание зависит от расшифровки его сна. Кроме того, он систематически сбивается со своих дедуктивных рассуждений на обсуждение пончиков и местных хвойных растений. Вновь, на первый взгляд кажется, что такой герой стоит далеко за рамками уже упомянутого здравого смысла, он кажется пророком или воплощенным чудом (в этом смысле его детективный гений может быть противопоставлен холодному и щепетильному гению Шерлока Холмса). Но и здесь первое мнение обманчиво. Еще более несомненным фактом является то, что любовь к хлебобулочным изделиям и предельно серьезное отношение к сновидениям является неким «топосом» современной европейской культуры, далеким в своей сути от здравого смысла.
Ни персонажи, ни ситуации, в которые эти персонажи попадают, не являются из ряда вон выходящими: мы сталкиваемся с ними практически ежедневно. А здесь так просятся на язык слова одной из героинь Габриэля Гарсиа Маркеса из «Ста лет одиночества»: «Так-то оно так, да не совсем». Для того чтобы более четко выразить мысль, повторимся: абсурд – это невозможное, ставшее нормой, невозможное, полностью растворившееся в реальном, потерявшее свою связь с трансцендентым. Абсурд – нереальное, потерявшее свою нереальность. Так-то оно так, да не совсем – эта нереальность нами постоянно узнается.
Последней литературной параллелью, которую мне бы очень хотелось провести, является параллель с неоконченными романами Кафки. Как нет необходимости читать окончание кафкинских романов для понимания того, что хотел сказать автор, так нет строгой необходимости в просмотре «Твин Пикса» до самого конца. Уже нескольких серий достаточно, чтобы ощутить, впитать в себя дух, осознать сущность этого сериала. Как и романы гениального австрийского писателя, «Твин Пикс» своей неторопливостью (возможно, даже чрезмерной затянутостью) заставляет зрителя ожидать какого-то активного действия, решительной развязки. Но «Торжество Абсурда» противоречит этому ожиданию. Неслучайно ведь, что Дэвид Линч (главный по «торжеству абсурда»), один из отцов-основателей сериала, отказался дать ответ на столь волнительный вопрос «Кто убил Лору Палмер?», и что в съемках серий, открывающих эту тайну он, в принципе, не принимал участия… И даже тот факт, что этот затягивающий твинпиксовский абсурд затягивает настолько, что невозможно не досмотреть его до конца, не меняет смысла сериала.
Он не нуждается в окончательных выводах, сериал этот абсурден, он «бессмысленнен». Однако именно это и делает его столь выдающимся.