1.
Провожая прошлый год написанием заметок про Галковского и Залыгина, я надеялся, что оставляю в 2003 году выяснение проблем своей аутентичности в воссиявшем ныне на страницах лево-патриотических (и не только) изданий "истинно русском мире".
Оказалось, поторопился - "процесс аутентификации", уже начатый, требует доведения до конца.
Именно так распорядилась судьба, предложив мне в качестве первого чтения утром 1 января рецензию Павла Басинского на новую книгу Акунина. Рецензия эта претендует - и вполне обоснованно - на нечто большее, нежели разговор об отдельном литературном произведении или писателе. И уже пройдясь по пунктам, обозначенным Галковским (идентифицировав себя как инородца, лимитчика, "чмо слободского"), я был вынужден продолжить эту работу на, так сказать, поле идеологическом, по пунктам Басинского.
Из текста его я узнал, к какой категории относятся люди, подобные мне, - к праволиберальной интеллигенции. И соответственно, у меня, по мнению автора, отношения со своей страной должны быть очень - скажем так - специфическими:
"Дело в том, что есть большая-большая страна Россия. С особым своим путем, как бы над этим ни издевались те самые либерал-интеллигент-западники. С особенным самосознанием народа, которое вышеназванным людям ужасно не нравится. С национальной литературой, которая отражает это сознание. Поэтому - по духу, а не по букве - тоже не нравится тем людям. Те люди в этом нисколько не виноваты. Но и Россия нисколько не виновата, что изредка она, в результате крайне неприглядной со стороны блевоты, изрыгает из себя этих личностей".
Оспаривать Басинского я, естественно, не собираюсь. Потому как я, похоже, действительно, праволиберальный интеллигент.
Либерал потому, что считал и считаю благом для России открытость миру. А закрытость - злом. Считал и считаю, что люди братья. Братья изначально. Что жить и работать лучше вместе. Сообща. То есть я, ко всему прочему, похоже, еще и глобалист, и глобалист стопроцентный.
"Правый" же я потому, что считал и считаю благом для России наметившиеся процессы созидания и наращивание богатства. А абсолютным злом для России считаю левую идею: забрать у "богатых" и поделить "среди бедных". Для меня изначально "человек созидающий" выше, чем "человек распределяющий".
Примитивно, без уважения к аудитории излагаю? Приношу свои извинения, но что делать - таков предложен "дискурс". Если мысли наших "национал-государственников" честно додумать до конца, то - никуда не денешься - обнаружится, что вся эта богато декорированная терминами "православно-государственнического", "лево-патриотического", "национал-социалистического", "национал-консервативного" и прочих "дискурсов" риторика в сухом остатке абсолютной своей персонификацией предполагает г-на Рогозина. "Все у них получится", как написала в свое время по другому, но очень похожему поводу "Независимая газета" - и оказалась права. И не очень понятно здесь, чем так пугает Басинского проект Акунина. Куда там интеллигентскому Акунину с его праволиберальным просветительством против вала идеологического масскульта, сделавшего национальными кумирами Данилу-2 и братков из "Бригады".
Но - возвращаюсь к пунктам, предложенным Басинским, в частности к употреблению слова "интеллигент" как определения, порочащего истинно русского человека.
Не будучи интеллигентом "по происхождению", считал и считаю, что ориентация на интеллигентность в России, как ориентация на определенные этическую норму, - явление естественное, здоровое, отвечающее национальным интересам. Именно интеллигенции отводится работа по кодификации1 сложившихся норм национальной этики. И с работой этой она справлялась, на мой взгляд, безупречно - обозначенный когда-то в ее среде этический вектор ("буду тем любезен я народу, /Что чувства добрые я лирой пробуждал, /Что в мой жестокий век восславил я свободу /И милость к падшим призывал"; и, кстати, тут же утрачивающаяся на глазах способность ставить "инородца" в один ряд с "представителем титульной нации" - "И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий/Тунгус, и друг степей калмык"), сохраняет, как видим, актуальность и сегодня.
Ну, и как либерал, и как интеллигент, считал и считаю, что государство - это форма общественного договора. Не человек - для государства, а государство - для человека. И я не принимаю сочувственного отношения к сталинскому, например, режиму, органично входящего в комплекс чувствований и идей новых наших этатистов. Соответственно, не могу разделить сочувственной оценки антиинтлеллигентского романа Кочетова, которую предлагает Басинский.
И наконец, главное: считал и считаю, что величие страны определяется не ее размерами и количеством проживаемого в ней народа, а - уровнем культуры человеческих взаимоотношений, уровнем развитости у ее граждан чувства собственного достоинства. Граждан, а не подданных. Ну а влиятельность "на международной арене" определяется не количеством страха, которое способна вызывать государственная и военная мощь страны у ее соседей, а способностью рождать зависть у окружающих образом и уровнем жизни этой страны.
Вынужден извиниться за непроизвольную пафосность написанного выше.
Это не потому, что мне было обидно читать про себя как блевотину. Я уже видел, как корежит интеллигентных людей, выбирающих идеологию Силы. Помнится, выходец из интеллигентов Владимир Ульянов, выясняя впоследствии свои личные отношения с нею, вынужден был даже использовать слово "говно". То есть обижаться здесь не следует, потому как на самом деле слово "блевотина" ко мне и подобным мне отношения не имеет. Точно так же, не имеет ко мне отношения и все, написанное Галковским про врагов русского человека - хохлов и евреев. Это уже проблемы не мои.
2.
Дело в том, что все, изложенное в этих и предыдущих заметках, - это все та же "проблема дискурса". Определения пространства, в котором ты реально живешь и от которого ты реально зависишь.
Я должен был для себя еще раз уяснить (благодарен спровоцировавшим на это авторам), что моя среда обитания, моя страна и моя культура не имеют и не могут иметь отношения ни к Галковскому, ни к Басинскому (Быкову, Пирогову, Ольшанскому, Холмогорову, Крылову и т. д.).
И если моя Россия - это чтение и проживание "Капитанской дочки", "Ревизора", "Казаков", "Ариадны" и т.д., которыми я думаю и чувствую, то какое мне дело до идеологических построений Галковского или Басинского.
И я точно знаю, что не один я такой урод, что таких нас достаточно, может быть, даже много.
Поэтому все, что касается "блевотины" в этом контексте, - это уже, повторяю, не мои проблемы. Это даже хорошо, что я все это прочитал - лишний раз при общении с некоторыми коллегами не поставлю себя (и их) в ложное положение. Вот и все.
P.S.
В предыдущим заметках (про Галковского) я писал про неизбежность катакомбного будущего для традиционной этики русской литературы. От сказанного не отказываюсь и здесь. С уточнением: речь идет о неких внешних условиях бытовании. В частности - об образе современной литературы (и литературы вообще) в средствах массовой информации. Всегда, во все периоды общественной жизни были и есть некие актуальные - или кажущиеся обществу таковыми - идеологемы, некие объединяющие общество настроения, которые обслуживаются литераторами. И соответственно, если был, например, соцреализим, то почему бы сегодня не быть нео-соцреализму? "Элита" дозрела. Ну, а на роль такового тотального литературно-идеологического направления вполне может претендовать сегодня прохановско-сорокинский дискурс (имеется в виду Сорокин "Льда" с его очищенной от соц-артовских заморочек национал- социалистической идеей).
Не знаю, как кому, но мне этот процесс, точнее, его формы, внушает даже некий оптимизм. Прежде всего - откровенным отказом творцов и идеологов этого "дискурса" от эстетических претензий. Причем, что особенно приятно, делается это как бы по молчаливому соглашению - типа мы понимаем, что такого, например, художника, как Проханов или, скажем, Мамлеев, нет. Есть пассионарная личность, пламенный борец с инородной нечистью и либералами, и есть эзотерический писатель, то есть как мастер слова он (см. роман "Московский гамбит") беспомощен откровенно, но зато какая смелость в выборе сюжетов, какое тематическое расширение в литературе! И опять-таки Запад признал, кто-то во Франции даже написал, что Мамлеев в русской литературе - второй после Достоевского.
То есть речь идет уже не о собственно литературе, а об идеологических играх (кто круче?) в новейшей литературе, становящихся для журналистов единственной ее метой. Тут ведь главное, чтоб литература эта не "оказалась захватана, залапана людьми негативными - от "постмодернистов" до антисоветчиков", как пишет автор "Независимой газеты". А что касается эстетики, то бог с ней, с эстетикой. Не нашего ума это дело. Нам бы идейку свою провести. Продать, в смысле.
Ну, и какие у меня к ним могут быть претензии? Что мне делить с ними?
Примечания:
1 Именно кодификация, а не миссианство.