Так и не состоявшийся в дни московского «Евровидения» гей-парад остался, тем не менее, политической темой – о нем продолжают спорить. Более того, сама возможность такого события становится почвой для партийных расколов – так, оппозиционная «Солидарность» обнаружила между своими членами весьма жесткую несолидарность по этому вопросу.
По-видимому, мы здесь касаемся каких-то очень фундаментальных категорий, которые превыше политики и даже той или иной сексуальности. К примеру, Борис Моисеев, который считается поп-символом гей-движения, выступает против этих парадов, тогда как некоторые гетеросексуальные радикалы их вполне поддерживают.
Этот спор превосходит и собственно российские границы – здесь скорее уместнее говорить о специфических комплексах поствизантийской цивилизации в целом. В конце июня в Болгарии также состоялась попытка провести первый в истории этой страны гей-парад. У властей были разные мнения на этот счет, но все же они не решились выступить против – начальство ЕС отнеслось бы к этому нетолерантно. Парад состоялся, правда, под усиленной охраной полиции, которая задержала на улицах более 60 его противников, пытавшихся забросать радужное шествие камнями и «коктейлем Молотова».
Основным идеологическим противником этого мероприятия, вдохновившим противников уличных, выступила весьма влиятельная Болгарская православная церковь, по мнению которой, гей-парады «подрывают христианские традиции». Заметим, что католики и протестанты также обычно не высказывают восторга по поводу гей-парадов, но все же их отношение ограничено критикой или игнорированием, и не доходит до оправдания, а то и прямой поддержки уличного насилия. Гей-парады свободно проходят в «католических» Риме, Париже, Мадриде, не говоря уж о «протестантских» Амстердаме или Стокгольме. (Самый свежий пример – очередной ежегодный парад в Лондоне.) И только в «православных» столицах они вызывают жесткий церковный, общественный, а иногда и государственный отпор.
Поэтому, прежде чем ответить на вопрос заголовка, уместно разобраться с другим – почему именно православие среди христианских деноминаций отличается столь резкой непримиримостью к этим «праздникам сексуальной свободы»?
Православные любят утверждать, что только они – в отличие от других деноминаций, которые именуются «ересями», – сохранили «неискаженное церковное учение». И это действительно так. Средневековая церковная догматика требовала тотальной регламентации сексуальных отношений, даже вполне «традиционных». Более того, «традиционными» эти отношения признавались лишь в случае их церковного «освящения» – внебрачные и добрачные связи назывались «блудом» и «грехом». И хотя со времен тех суровых установлений минуло несколько веков, а психология современного общества существенно изменилась, эти догматы остались столь же крепки. И, парадоксальным образом, даже усилились – в посткоммунистическое время в «православных» странах влияние церкви все более нарастает...
По существу, всякая религия питается человеческими чувствами и инстинктами, встраивая их в структуру своих мемов. Сексуальная энергетика играет здесь базовую роль – поэтому брачные ритуалы в религиях прорабатываются с особой тщательностью. А гей-парад символизирует собой решительный выход из-под религиозной обусловленности – причем касается это не только «меньшинств»: в этих парадах охотно участвуют и либертариански настроенные представители «большинства». Гей-парад не «противостоит» религии (как воинственные атеисты прежней эпохи) – он ее иронически, весело, gayly, обходит – что в обществе спектакля и является самым страшным оружием. Над «фофудьей» просто смеются – и это для нее наиболее невыносимо. Показательно, что против иерусалимского гей-парада в 2006 году объединились религиозные деятели иудаизма, христианства и ислама, позабыв на время свои бесконечные взаимные споры!
Кстати, если в священных писаниях иудаизма и ислама действительно присутствует прямой запрет на однополые связи, то ничего подобного в высказываниях Иисуса не обнаруживается. Весь гомофобский пафос христиан, таким образом, либо заимствован из иудаизма, либо привнесен позднейшими толкованиями (апостол Павел и другие). Сам же евангельский бог не говорил об этом ничего – хотя за ним записывали каждое слово. Здесь можно было бы по-розановски ехидно добавить, что вот воду в вино он превращал – и значит, его учениками достойны зваться лишь те, кто сумеет повторить это чудо…
(Пост)современный европейский мир все более напоминает древнюю Грецию в том смысле, что ее цветущее многобожие исключало всякую религиозную диктатуру. Но до той свободы нам все же еще далековато: в Элладе не было никаких застывших «норм», а следовательно и «борьбы» с ними. Именно поэтому там и не устраивали гей-парадов, хотя эти отношения были весьма распространены и платонически воспеты…
Христианство, хоть и провозгласило себя «религией любви», ввело в религиозное мировоззрение жесткий этический дуализм «святого» и «греховного», неведомый олимпийским культам. Сексуальность, если она не получила брачную церковную санкцию, однозначно расценивалась как «грех». Впрочем, на положение дел внутри своей корпорации «святые отцы» смотрят более терпимо – то и дело возникающие скандалы с «голубым лобби» в РПЦ не мешают этой религиозной организации претендовать на роль общенационального духовного поводыря.
Византийское лицемерие – основа их религиозной морали. Удивительный парадокс – античная Эллада и средневековая Византия говорили на одном языке, но по менталитету были несопоставимы до противоположности. Примерно как нынешняя РФ и вечевая Новгородская республика…
Пришествие «новой античности» возможно лишь с новым прочтением античной философской максимы о человеке как мере всех вещей. Когда каждый человек вновь будет восприниматься как уникальный микрокосм, многомерный субъект, а не проекция той или иной религии, идеологии или «ориентации». Но сегодня даже в либертарианских Торонто и Сан-Франциско не могут обойтись без гей-парадов – а значит, массовая модель поведения все еще оказывается значимее собственно личности. Участники этих парадов фактически низводят человеческое до сугубо животных, полоролевых функций. То же, впрочем, делают и их противники. И все это напоминает хрестоматийную битву остроконечников с тупоконечниками.