Акции 14 и 21 декабря, кажется, впервые со времен "замерзающего Владивостока" вывели город на первые полосы интернет-таблоидов. Впрочем, федеральные каналы полностью проигнорировали это событие. При всем том, что официальные лица уже высказались по поводу "кучки автодилеров", сражающихся за "криминальный бизнес", атмосфера в городе действительно раскаленная. С улиц под давлением ОМОНа тема перекочевала на "кухни", но ощущения, что там она и останется, пока не возникает. Не собираясь "подливать масла в огонь", попробую объяснить, что именно вызвало столь бурную реакцию дальневосточников.
Начать объяснения придется с не такой уж давней истории. Дальний Восток в советские годы был своеобразным регионом – "регионом про запас", "регионом на будущее". Его экономическая эффективность для хозяйства страны была сомнительной. Транспортные и энергетические тарифы делали любую продукцию, произведенную в регионе, "золотой". И если это было, действительно, не золото, уран, уникальные биоресурсы или алмазы, продукция оказывалась неконкурентоспособной. Однако политический смысл региона (форпост и крепость России на Дальнем Востоке) в тот период оказался значимее, нежели экономический, и… в регион текли ресурсы. Недостаток людей в сталинские годы компенсировался лагерями, в более поздний, и вегетарианский, брежневский период – военными строителями. Частично трудовые ресурсы пополнялись с помощью оргнаборов, комсомольских призывов и т.п.
Перестройка и последовавший за ней развал страны изменил ситуацию радикально. Врагов у новой России в регионе не случилось, и политический смысл стал более чем зыбким. Регион оказался не нужен стране. Об этом почти официально заявлялось на встречах с жителями. "Ненужность" вела к уменьшению ресурсных потоков. Практически около восьми (на тот момент) миллионов человек были брошены на произвол судьбы. В принципе, такая ситуация для региона не нова. Каждый раз на протяжении уже сотен лет, когда в стране возникали проблемы, регион переходил в режим "консервации".
Выработалась стратегия выживания в этих условиях. Опора – местные ресурсы, частично и ресурсы соседей, и приграничная торговля. Рыба, лес, золото, "челночный" бизнес в целом вполне могли прокормить регион. И прокормили. Сложились устойчивые бизнес-практики торговли древесиной, речными и морскими биоресурсами, теневого оборота продукцией горно-обогатительных комбинатов и приисков. Народ, живущий на Дальнем Востоке, привык выживать. Выжил и в этот раз. Люди, вне зависимости от "прошлого" социального статуса, кинулись в новые (старые) сферы деятельности. Традиции взаимоподдержки позволили мгновенно сорганизоваться, встроиться в новую жизнь. Все эти сферы были в значительной степени "серыми" или "теневыми", другие в тот момент были просто невозможны.
Но именно эти отрасли задействовали основное, наиболее экономически активное население. Именно они "кормили" всех. В том числе тех, кто никак не был связан с "теневым" экспортом. Ведь образование, наука, искусство, строительство получали платежеспособный спрос и продолжали существовать. В числе отраслей, поставляющих ресурсы для выживания, возник и экспорт японских автомобилей с пробегом и шоп-туризм в сопредельный Китай. Даже подержанные "японки" с очень большим пробегом были на несколько порядков комфортнее и надежнее, чем лучшие изделия отечественного автопрома, изготовленные в стиле "всю жизнь под капотом". Естественно, люди предпочитали то, что дешевле и лучше.
Постепенно из практики периодического завоза импортных иномарок экспорт автомобилей превратился в огромную отрасль. Возникли автомастерские и автомойки, ориентированные на владельцев "японок", поставка запчастей и шин, подготовка специалистов по ремонту и т.д. В регионе сложилась полная и развернутая инфраструктура автосервиса, которой мог бы позавидовать любой другой регион страны, да и не только страны. В эту сферу инвестировали свои сбережения и предприниматели, и просто жители Дальнего Востока.
От автобизнеса так или иначе кормилась медицина и искусство, образование и госслужба. Ведь люди, заработавшие в новых, относительно свободных отраслях хозяйства хотели хорошей медицины и образования для своих детей, хотели слушать интересную музыку и посещать театры. И получали то, за что готовы были платить. Ведь в регионе принято "делиться" с ближним. К экспорту легковых автомобилей в середине 90-х добавился экспорт грузовых машин, строительной и дорожной техники. Эти изделия тоже оказались на голову удобнее в эксплуатации и надежнее, чем все мыслимые ЗИЛы, ГАЗы ("ТАЗы" – по выражению дальневосточных строителей). Сегодня на стройках региона, в том числе и на строительстве газопровода, работает только импортная техника. Отечественная просто ломается.
В результате всех этих изменений сформировалась отрасль, в которой прямо или косвенно были задействованы уже даже не десятки тысяч, а сотни тысяч людей, государственные программы, планы развития. Более того, "японки" стали важным элементом региональной самоидентификации. Одним из тех немногочисленных преимуществ, которыми гордились дальневосточники, что удерживали их от того, чтобы бежать из брошенного всеми и забытого региона.
Очередные радикальные изменения в регионе начались в связи со взлетом цен на энергоносители и построением "вертикали". Теневые отрасли, которые не один год обеспечивали выживание людей на Дальнем Востоке, начали стремительно сворачиваться. Силовое преследование "нарушителей", на первых порах не особенно активное, поскольку "силовики" были местными и все понимали, постепенно под давлением из центра начинает набирать обороты.
Сворачивается добыча морских и речных биоресурсов. Причем сворачивается даже в абсолютном выражении. Разрушив "серые" схемы, государство не предложило и не профинансировало иные. В результате не осваивается даже выделяемый объем квот, идет постоянная война с рыбинспекторами, которые в разгар путины ставят на прикол до половины рыболовного флота.
Следующей стала лесная отрасль. Предполагалось, что заградительные пошлины приведут к тому, что в регионе начнет развиваться деревообработка. Но, увы, как и многим другим благим помыслам, этому не суждено было сбыться. Точнее, какое-то количество предприятий по производству мебели, древоматериалов и т.д. возникло. Но оно не шло ни в какое сравнение с масштабами экспорта "кругляка" и его значением для региона. Целые районы – Солнечный, Николаевский, Еврейская автономная область и некоторые другие – живут сегодня только на пособия и зарплаты государственных и муниципальных служащих.
Но в тот период – в начале столетия – все эти нововведения вызывали лишь глухой ропот, лишь изредка прорывавшийся наружу. Почему? Очень просто.
В регион потекли нефтедоллары. Не то чтобы здесь обнаружили новое нефтяное море. Увы, нет. Просто поток нефтедолларов, хлынувший в Россию, докатился и до дальневосточной окраины. Конечно, это был не самый большой кусок, но даже он был в десятки раз больше, чем то, что доставалось Дальнему Востоку в 90-е.
Соответственно возникала возможность как-то компенсировать потери. Бурное развитие стройиндустрии, транспортной и портовой инфраструктуры и т.д. создавали основу для трудоустройства бывших работников леспромхозов и рыбаков. Более того, рабочих рук опять не хватало. Как обычно, помогла "заграница". Место военных строителей заняли иностранные рабочие. Правда, в отличие от бизнеса 90-х, этот бизнес был полностью подконтролен и полностью зависел от государственных вливаний. Пока эти вливания были, Дальний Восток покорно сносил все "инновации", идущие из центра.
Ведь "теневые" отрасли, крайне трудозатратные и опасные, были нужны для выживания. Если выживать можно проще, то с потерей "тени" легко мирились. Точнее, хозяева предприятий, которые "шли под нож", робко ворчали, но не более. Деньги лились, соответственно бывшие графы Монте-Кристо с легкостью переквалифицировались в управдомы.
Но сегодня ситуация опять меняется. Как и в 90-е годы, деньги перестали доходить до региона. Строительство сворачивается, инвестпроекты заморожены. Однако существует и своя специфика. Оторванные от госкормушки люди с удивлением обнаружили, что все местные сферы деятельности, связанные с личной инициативой граждан и допускающие ее, оказались в регионе под запретом.
В 90-е годы существовала "темная зона", которая обеспечивала выживание людей. Сейчас ее просто НЕТ!
Автомобильная отрасль не самая главная отрасль экономики региона, но она – последняя отрасль, позволяющая инициативному человеку выжить собственным трудом в условиях плотной государственной опеки и заботы в отсутствие государственных дотаций. Шоп-туризм, многократно ограбленный и ограниченный, будет уничтожен новой редакцией закона о туризме. Людей не просто бросили в тайге, к этому здесь уже привыкли и не боятся. Тайга – она ласковая, всех прокормит. Но у них не забыли отобрать ружье, удочку, спички, соль да еще связали для верности. Именно так ощущает себя сегодня житель региона.
Писали ли об этом ранее? Конечно, и не один раз. На всех совещаниях, форумах, конференциях писали о том, что условия в регионе специфичные, что народ бежит, поскольку производство и социальная инфраструктура развивается не совсем в соответствии с громадьем планов. А хорошие для центральной части страны законы приводят здесь к массовым разорениям, росту суицида и криминализации.
Только вот не слышали этого и не слышат до сих пор. Ведь акции протеста против запретов "на правый руль", выступления в местной печати о последствиях такого запрета для региона появляются уже лет пять. Только кто же их читает, кроме самих дальневосточников? Ведь первые выступления были до предела лояльными. Это были просьбы, разъяснения, слабые попытки лоббирования собственных интересов на федеральном уровне. Даже получались обещания "изучить и разобраться". Только много дел в стране. Не дошли до дальневосточных проблем руки властей предержащих. Потому-то и выбрали люди более "острую" форму, поскольку все другие были просто проигнорированы.
"Голос" дальневосточников услышали, и ответ был дан. Как оно и принято, в понятной и доходчивой форме: с помощью щелковского ОМОНа. Людям дали понять, что никто с приморцами, да и с другими дальневосточниками, разговаривать не собирается и дальнейшие попытки организовать диалог просто бессмысленны.
Решение УЖЕ принято, и их интересами УЖЕ пожертвовали.
Один из моих знакомых сравнил события 21 декабря с другими, проходившими примерно в тот же сезон. С питерскими событиями 9 января 1905 года. И тогда и сейчас было растоптано доверие к власти. Причем растоптано самой властью. Насколько сравнение оправдано, покажет ближайшее будущее, и, дай бог, чтобы он ошибся. Одно очевидно: вариантов "устойчивого развития" у Дальнего Востока остается не так много. Это или "чистый криминал", поскольку "серые схемы" уничтожены, остаются только "черные", или, просто бегство туда, куда глаза глядят из нашего солнечного и инвестиционно привлекательного Дальневосточного региона.