Нет проблемы русского народа

От редакции. Обсуждение «сложностей мультикультурализма» на страницах «Русского журнала» продолжает журналист и публицист Андрей Колесников.

* * *

Многие сегодня ожидают, что отдаленным последствием революций в Северной Африке станет усиление потока миграции. Но я бы не абсолютизировал влияние арабских революций на усиление потока мигрантов. На самом деле, речь идет о миллиарде людей в странах третьего мира, которые в любом случае будут передвигаться по земному шару. И их движение обусловлено только одним вопросом – поиском работы, лучшей жизни и заработка. Это могут быть временные мигранты, это могут быть постоянные мигранты, которые оседают в тех или иных странах, более богатых, становясь их гражданами, принимая правила игры, которые есть в этих странах, или, не принимая, оставаясь в своих гетто. Но процесс идет уже много лет, и он не остановим. Это процесс, который многие демографы называют очередным великим переселением народов. Это объективная реальность, от нее никуда не деться. Соответственно, страх нестабильности тут тоже присутствует уже долгие годы, просто сейчас он усугубился под воздействием таких ярких сиюминутных факторов, как арабские революции, ну и, естественно, дополнительным человеческим прессингом на экономики европейских стран, которые получают дополнительную рабочую или нерабочую силу, которая, в общем, им не всегда нужна.

Вопрос и для России, и для большинства европейских развитых стран общий: как регулировать эти волны миграции, кого принимать, кого не принимать, как избежать того, чтобы популярность ультраправых идей не стала постепенно мейнстримом. Потому что в этом действительно есть очень серьезная опасность, которую наши власти прекрасно осознают. Отсюда и эти шараханья миграционной политики: то мы сильно сдерживаем движение мигрантов, то мы превращаем их в рабов, то мы наоборот пытаемся расширить легальную зону их приема. Последняя мера, наверное, все же самая правильная. Миграция сегодня это такой же неизбежный тренд, как, например, старение населения, которое охватывает и Европу, и Америку, и Россию. У нас идет долгий тренд убыли экономически активного населения, его никто не отменял, никакая демографическая политика не спасет от наступления негативных последствий этого тренда. Мы вынуждены принимать мигрантов и принимать их именно как рабочую силу.

В этом процессе есть еще одна составляющая: есть временные мигранты, которые приехали и уехали, поработав на грязных и менее квалифицированных рабочих местах, которые не нужны коренному населению, но есть и мигранты, которые могут составить будущую не то что бы основу российской нации, но существенную часть той российской нации, которая будет сформирована через 20-30 лет. Здесь речь идет о том, что нам придется формировать граждан Российской Федерации во многом из стороннего материала, если можно так сказать о приезжих людях. Придется пытаться их адаптировать к жизни, к правилам, к культуре российской нации, которая, по определению, уже есть, да и будет полиэтнической. Хотя у нас 80% русских, но, если мы говорим о россиянах, то, естественно, состав российской нации полиэтничен.

В этих процессах нельзя недооценивать роль системы образования, в том числе образования начального, среднего, которое способно теоретически и практически переварить волну совсем юных мигрантов, чьи родители, может быть, не станут полноценными гражданами России, но сами они, естественным образом приняв правила игры, установленные в этой стране, могут стать настоящими россиянами. Здесь много подводных камней, здесь много рисков, но, повторюсь, это общемировой тренд, общероссийский тренд, и деваться от этого некуда. Придется заниматься этими сюжетами, связанными с гражданством тоже.

При формировании единой идентичности ошибки могут быть весьма разнообразными. То не работает теория плавильного котла, то не работает мультикультурализм. Но что совершенно точно не работает, так это формирование закрытых гетто или землячеств в плохом смысле этого слова. Закрытость этнических анклавов гораздо более опасна, чем тот же самый мультикультурализм, трепетное отношение к ценностям толернатности и политкорректность. Уж лучше такая этническая политкорректность, чем этнические гетто. Потому что как только появляется гетто, мы обязательно получаем крайне негативные последствия, в том числе в виде преступности, в виде появления нелегальной рабочей силы, в виде размывания этнической картины крупных городов. Это уж совсем неправильный путь. Поэтому попытки культурной, образовательной и трудовой абсорбции приезжих – единственный путь, позволяющий избежать существенной нестабильности. Если политика этой самой абсорбции в какой-то степени удастся, то мы действительно получим некую новую российскую нацию, которая будет участвовать в делах государства, голосовать, работать, вести себя прилично и культурно, во всех смыслах этого слова.

В этом контексте следует упомянуть злободневную проблему относительно ущемления прав большинства, культурного, этнического и т.д. Да, естественно, в каких-то обстоятельствах большинство может оказаться меньшинством, как происходит, например, в результате буквального следования принципам политкорректности. Но мне кажется, преувеличивать масштаб этой проблемы не стоит. Например, если мы говорим об интересах русских в России, которые вроде бы ущемляются, то я здесь вижу разве что химерическую проблему. Ну, нет проблемы русского народа! Есть проблема плохого трудоустройства, проблема социальной неустроенности, проблема высоких цен и так далее. Те же самые русские становятся мигрантами и где только не работают – от Испании до Эстонии. Просто здесь русские находятся в статусе более квалифицированной рабочей силы, в статусе тех представителей рынка труда, которые не хотят заниматься неквалифицированным трудом. Отсюда проблемы для русских на рынке труда. Хотя не бывает абсолютно идентичных проблем на рынке труда для жителей больших городов, средних, малых и на селе. Русские живут везде. И у каждого русского, живущего в разных местах, совершенно разные проблемы. В каждом регионе есть свои проблемы с трудоустройством и самоидентификацией, и с теми же самыми мигрантами. Проблемы Москвы очень не похожи на проблемы средних городов, где, может быть, и мигрантов-то никаких нет. Поэтому абсолютизировать проблему большинства и вообще называть ее серьезной проблемой я бы не стал.

Демократия, как представительная, так и прямая, обязана учитывать мнение меньшинств. Иногда мнения меньшинств и какие-то проблемы, касающиеся меньшинств, оказывают не меньшее влияние на процессы в стране, чем большие мощные процессы. Возьмите хотя бы архитектурное историческое наследие Москвы - оно, может быть, касается не всех, но на самом деле речь идет о сохранении российской культуры, сохранении архитектурного наследия в широком смысле этого слова. И в этом смысле интересы меньшинства любителей архитектуры становятся выгодой для большинства. Причем естественная выгода может этим большинством целиком не осознаваться. В демократии, наверное, так и должно быть устроено: улавливать интересы большинства, но при этом понимать и творчески переосмысливать интересы меньшинства. Плюс к этому сейчас резко увеличилась роль разных форм прямой демократии, в том числе сетевой, уличной. Такая демократия по определению транслирует интересы различных групп меньшинств. В том числе и маргинальных, которые также могут влиять на серьезные процессы в стране.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67