От редакции. В среду на комиссии по модернизации экономики в Магнитогорске президент России Дмитрий Медведев поставил перед правительством задачи по созданию привлекательного инвестиционного климата в России. Глава государства заверил, что будет лично следить за выполнением своих заданий. Главная задача страны, по его словам, сделать Россию привлекательной для предпринимательства и для частных инвестиций. При этом решить ее без изменения качества жизни невозможно, признает президент. Комментирует для Русского журнала предложения президента России президент Института национальной стратегии, директор Фонда «Стратегия-2020» Михаил Ремизов.
* * *
Основным моментом в речи Президента на комиссии по модернизации экономики я считаю понимание того, что барьеры на пути инвестиций, в том числе в инновационные сектора, государству в существенной степени придется разбирать вручную. Государство не может просто уйти и облегчить тем самым жизнь бизнесу. У государства в современном мире нет опции «не мешать» - позвольте нам делать, laissez faire, не мешайте работать. У государства есть только две опции: мешать и помогать. И если государство хочет прекратить мешать, то оно должно в ручном режиме осуществлять интервенции, вмешательство как раз в те сферы, где его присутствие является наиболее болезненным, не оптимальным, проблемным и так далее. Именно в этой логике предложены идеи об уполномоченном по инвестициям при федеральных округах в регионах, в этой логике идеи о специальном режиме рассмотрения жалоб от предпринимателей в прокуратуре, и в этой же логике специальные функции Минэкономразвития в том, что касается защиты предпринимательства и прав предпринимателей.
В этой же логике, и этого пока нет, должно идти сопровождение инновационного развития. Потому что здесь важны не только налоговые льготы или софинансирование, важен режим максимального административного благоприятствования, который создается во многих зарубежных технопарках: специальный чиновник от государства, который является участником той или иной инновационной экономической зоны, позволяет безболезненно, максимально гладко и эффективно проходить все административные процедуры, будь то патентование, регистрация предприятия и так далее. Это первый момент в концепции – режим, скажем откровенно, ручного управления дебюрократизацией, или, если говорить точнее, управление снятием административных барьеров в ручном режиме. Государство вынуждено само себя ограничивать. Это может казаться парадоксом и противоречием, но, судя по всему, в современной, объективно зарегулированной экономике и экономической административной среде, которая таковой является не только в нашей стране другого пути решения проблемы, вероятно, нет.
Следующий момент, который представляется важным, - политическое решение по спорному вопросу о снижении страховых отчислений. Это одна из немногих за последнее время удача и победа, условно говоря, партии экономического роста над партией фискальной консолидации, партии роста над партией экономии бюджета. Понятно, что эти две партии олицетворяются Минэкономразвития, с одной стороны, и Минфином, с другой. Собственно говоря, эта мера важна с точки зрения наукоемких бизнесов и предприятий, потому что именно там доля затрат на человеческий капитал достаточно высока. Но не были озвучены детали: до какой планки снижается, в какие сроки. Существует определенный резерв для отыгрыша, фактически для обнуления этой позиции. Посмотрим, насколько последовательно она будет проведена.
Также можно говорить о теме государственных представителей в корпорациях. Здесь я вижу, прежде всего, стремление Президента проявить последовательность в заявленном достаточно давно решении о том, что представителей государства в крупных корпорациях быть не должно. Точнее, не должно быть государственных чиновников в роли таких представителей. И эту идею, как сам Президент пояснил, неверно понимать в том ключе, что государство отстраняется от управления своей собственностью. Это означало бы не снижение коррупции, а ее максимизацию. Необходимо разделить, с одной стороны, инстанции выработки директив для представителей государства в государственных компаниях или в частных компаниях и, с другой стороны, сам механизм представительства внутри этих компаний. Сегодня членство бесконечных чиновников в совете директоров является одной из форм такого мягкого коррумпирования, которая может приводить к конфликту интересов чиновников. Решимость довести это дело до конца можно считать одним из индикаторов оздоровления отношений между государственными корпорациями. На мой взгляд, квинтэссенция коррупции здесь находится не внутри государственного аппарата, а на пересечении государственного аппарата и крупных корпораций. Потому что сводить коррупцию к банальному взяточничеству не очень серьезно.
Антикоррупционные инициативы Президента могут поддерживаться той частью чиновнического аппарата, которая находится вне основных коррупционных схем, а это все-таки существенная часть. Но реальное снижение уровня коррупции может произойти только тогда, когда будут заданы новые достаточно жесткие правила игры, которые включают как стимулы за добросовестную службу, так и санкции за коррупцию. И в том, что касается и стимулов, и санкций, мы пока далеко не в полной мере реализовали или использовали накопленный международный опыт решения подобных проблем. Я имею в виду такие меры, как контроль над расходами должностных лиц или введение уголовной ответственности за незаконное обогащение, то есть, де-факто презумпция виновности в отношении ряда должностных лиц и возложение обязанностей доказывать источники доходов на самого чиновника. С другой стороны, в России у высшей когорты чиновников нет тех больших «белых» зарплат, которые были введены в Сингапуре периода бескомпромиссной борьбы с коррупцией. Нет у нас и долгосрочной системы социальных стимулов, какие есть для госслужащих в ряде стран Западной Европы.
Еще одна важная проблема – гарантии прав собственности, защита инвестиций. Но ключ к этой проблематике не только в сфере взаимоотношений бизнес – государство, а в сфере взаимоотношений бизнес – бизнес. Потому что, как правило, источником тех проблем, которые ставят под угрозу частные инвестиции, собственность предпринимателей, является не государственный аппарат, а коллеги-предприниматели. Это недобросовестная конкуренция, это рейдерские захваты. Заказчиками многих громких дел, которые ведутся с помощью государственных органов в отношении бизнеса, являются другие бизнесмены, а не чиновники. И в том числе, бизнесмены западного происхождения. Роль госаппарата в данном случае не в том, что он всех подавляет и все отнимает у бизнеса, а в том, что он продается по кусочкам – представителям того же самого бизнеса. Эту проблему невозможно решить только воздействием на чиновника, необходимо воздействие и на бизнес, на его деловую культуру. И одним смягчением санкций за экономические преступления здесь не обойдешься.