Извращенный блеск

К премьере "Запрещенного приема"

«Запрещённый приём» Зака Снайдера похож на сверхчеловека Ницше в современном цифровом кинематографе. Он находится настолько за гранью добра и зла, что рассматривать его со стороны этики и глупо, и бессмысленно. Фильм представляет собой амбициозную и, возможно, испорченную смесь идей, тем и ссылок. Он больше похож на кино Квентина Тарантино, или даже на платонический идеал тарантиновского кинематографа, чем на то, что на самом деле снял Квентин Тарантино. Нельзя быть уверенным до конца – перед нами гениальный фильм или идиотский: скорее всего, это смесь гениальности и идиотизма, причем иногда в одних и тех же моментах.

Этот фильм будут яростно обвинять во всех грехах, будут называть бредом больного сознания, обладающим худшими качествами современного кинематографа и современной аудитории. Но точно также его будут активно защищать, называя шедевром, подрывающим все стандарты боевика, показывающим средний палец голливудскому сообществу, зрительским ожиданиям и всем, кто с большим удовольствием посмотрел бы «Король говорит». И те и другие будут правы отчасти. И здесь со своим словом вступаю я: «Запрещенный прием» не удовлетворил массовую аудиторию, но именно это подтверждает моё мнение о том, что Снайдер принадлежит к тому узкому кругу режиссеров, которые пытаются вернуть личное, авторское видение в кино, на самом коммерческом, массовом, беспорядочном конце спектра.

Первое и самое очевидное: «Запрещённый приём» именно такой, каким кажется – это откровенная фантазия гика об отряде полуголых проституток, вовлеченных в стилизованное противостояние с толпами озлобленных роботов, монстров и драконов. Можно сказать, что Снайдер идёт по тонкой линии между легкой эротикой и доминантным феминизмом, но больше похоже на то, что он взял большой ластик и размазал эту линию до нелепости. Как бы то ни было, он действительно тащится от руководства постановками боёв и, как в «Хранителях» и «300 спартанцах», он руководит командой, лучшей в своём деле.

В худшем случае эта команда создаёт неплохой адреналиновый боевик, а в лучшем – иллюзорный вариант Первой мировой с участием немецких солдат-зомби, оживлённых при помощи часового механизма и парового двигателя, огромных военных дирижаблей и военных же роботов в стиле японских покемонов. Создаётся впечатление, что эта команда находится на грани безумной галлюцинирующей гениальности. Но, если дерущиеся девушки в нижнем белье – это сладкая начинка, то оболочка совсем другая: самосоотносимое кино с постоянно сдвигающимися осями реальности, наподобие «Начала», «Проклятого острова» и «Матрицы» (а также почти всех фильмов Дэвида Линча и множества малоизвестных картин). И между слоями этой оболочки, среди конфет, подвязок и автоматов, находится смертельный яд.

Вы, возможно, заметили, что я еще не упомянул актеров или персонажей, потому что сценарий Снайдера (написанный совместно со Стивом Шибуя) рассматривает их как типичные и почти взаимозаменяемые фигуры на игровой доске. (В отличие от почти каждого кино, сделанного в Голливуде в наши дни, «Запрещённый приём» не опирается на уже существующую «интеллектуальную собственность»). Его героиня – молодая женщина, известная только как Куколка (играемая Эмили Броунинг), выглядящая как типичная девочка с косичками из детской порнографии и не сказавшая почти ни одного слова за первые полчаса фильма. Мы встречаем ее в суперстилизованном музыкальном флэшбэке под музыку Eurythmics «Sweet Dreams», в котором объясняется, что злобный отчим обвинил её в убийстве младшей сестры. За что её посадили в старую психушку, похожую на смесь «Шокового коридора» Сэма Фуллера, грязного женско-тюремного кино и иллюстраций Эдварда Гори. Все в этом месте кажется странным и невероятным, от серьезной и элегантной женщины – главного психиатра (Карла Гуджино), до подозрительно дружелюбных обитателей, которых мы узнаем позже под их «порно псевдонимами»: Душистый горошек (Абби Корниш) и ее сестра Ракета (Йена Мэлоун), а так же брюнетка Блонди (Ванесса Хадженс) и Амбер (Джейми Чанг).

После чего вселенная или травмированное сознание Куколки пропускает пару передач, и вдруг она и ее сверстники уже находятся в другом плену, они – дорогостоящие танцовщицы и куртизанки в декадентском ночном клубе «Позолоченный век», над которым осуществляет контроль аморальный импресарио под именем Блю (Оскар Айзек, коррумпированный санитар из первой вселенной). Полусочувствующая им доктор, исполняемая Гуджино, становится хозяйкой притона, разрывающейся между сестринской лояльностью и рабским повиновением Блю. Куколка позиционируется как очень ценный новый товар, и через несколько дней ее должны передать таинственному клиенту, известному как Катала.

Снайдер – явно увлеченный киноман, и если вы разделяете его страсть, то можете заметить сходства со всеми фильмами о шоу-бизнесе и проституции, от «Лолы Монтес» до «Moulin Rouge». И если я еще не сошел с ума, то он также фанат фильма французского режиссера Люсиль Хадзихалилович «Невинность»: жуткого фильма-аллегории школы для девочек с некоторыми поразительно похожими компонентами. Фильм был, кстати, одним из проигнорированных шедевров прошлого десятилетия.

В действительности публичного дома Куколка обнаруживает, что ее танец обладает силой буквально гипнотизировать мужчин и транспортировать ее и Душистый горошек, Ракету, Блонди и Амбер, по мере необходимости, во вселенную игровой приставки, которую контролирует Скотт Гленн, представляющий такое убедительное олицетворение Дэвида Кэррадайна, что я поначалу задавался вопросом, какие такие цифровые уловки использовались, чтобы реанимировать его образ. Именно Гленн, пародируя военную речь, воодушевляет «потрясающую» пятёрку в мини-юбках перед каждой из их фэнтезийных миссий: Разрядите бомбу на движущемся поезде, убейте молодого дракона и убегите от его матери, уничтожьте роботов и украдите секретную немецкую карту, и т.д.

Достаточно ясно, что уровень жёлтого дома из «Запрещённого приёма» считается реальностью, и каждое последующее изменение в контексте – как до, так и включая поддельно-средневековое убийство дракона и стимпанковских киборгов Первой мировой войны – является метафорической попыткой сбежать из этой действительности. Так, да не так. Это слишком поверхностное рассмотрение и вместе с тем уход от сути фильма. Здесь нет большой загадки, а-ля Кристофер Нолан, и чем больше «повествований» вы просматриваете, тем бессмысленней и разнообразней они становятся.

Может, лучше сказать, что все уровни повествования в «Запрещённом приёме» очевидно смехотворны, и что кино представляет из себя головокружительный захватывающий аттракцион, который проводит нас через них (уровни), под танцевальный саундтрек, написанный Мариусом Де Врисом и Тайлером Бэйтсом (с участием Bjork, Queen и Моцарта, а так же с использованием каверов на «White Rabbit», «Tomorrow Never Knows» и «Love Is the Drug»). Если Вы хотите понять суть основного повествования Снайдера, то она тут же, в названии. Он дает нам то, что мы хотим (или, что мы думаем, что хотим, или, что он думает, что мы думаем, что хотим): нелепо одетые в мини-юбки женщины, великолепно скучные бои, наполненные обрывками сюжета и псевдофеминистскими фантазиями спасения и мести. И когда мы уже хотим взять то, что нам предлагается, он вырывает это у нас из рук и наносит удар в глазное яблоко.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67