Село Хомутинино Челябинской области живет полноценной политической жизнью. Там есть партия власти, представленная администрацией санатория «Урал», в котором работает большинство жителей села. Есть системная оппозиция в лице ЛДПР, СР и КПРФ, утверждающая, что на нее оказывается административное давление. Есть и внесистемные активисты, обращающиеся в суд с требованием признать выборы неконституционными. И это все при том, что в селе проживают 1500 человек. Политика пришла в Хомутинино в 2009 году, когда было решено в пример всей России провести выборы в сельский совет полностью по партийным спискам. Более того, списки были «закрытыми». Это значит, что избиратель не мог отметить понравившегося ему кандидата в списке, а мог только поставить галочку напротив одной из четырех партий. В результате в сельсовете оказались представлены всего две партии с 70% и 30% мест.
«Хомутининский казус» так бы и остался историей, если бы во вторник Госдума не приняла в первом чтении поправки к закону, предусматривающие обязательное использование смешанной или чисто пропорциональной избирательной системы на муниципальном уровне. Вероятность принятия поправок изначально была велика, учитывая, что внесены они были президентом. Теперь муниципальные представительные органы власти численностью не менее 20 человек станут партийными. И, скорее всего, в России появятся десятки тысяч новых Хомутинино, где электорат точно будет знать о различиях партийных идеологий в области прокладки водопроводной сети и ремонта школы.
Все парламентские партии позитивно отозвались о новом законе и теперь ждут, когда размер их партийного пирога значительно увеличится в размере. Негативную реакцию озвучил только лидер «Яблока» Сергей Митрохин, отметив, что закон антиконституционный. По его мнению, законодательная новелла нарушает конституционные основы местного самоуправления. Впрочем, сам политик признает, что его партии это выгодно.
Нельзя сказать, что идея проведения местных выборов по партийным спискам появилась из ниоткуда и по непонятным причинам. Все нулевые в России существовала тенденция к экспансии пропорциональной системы. Сначала был введен закон, по которому как минимум половина депутатов региональных парламентов должна была избираться по партийным спискам. А около 9 регионов решились на переход к полностью пропорциональной системе (среди них лидируют Северокавказские республики). Затем списочная система стала обязательной на выборах в Госдуму.
Первоначальная цель, которую преследовала такая институциональная инженерия, очевидна: центру было необходимо обуздать региональных начальников, «открыв» политическое пространство субъектов для федеральных партий. И у элит, у широких слоев населения в начале нулевых существовал сильный запрос на единство страны и ее управляемость. Введение же новой избирательной системы стало важным (но далеко не единственным) инструментом реализации запроса.
В ходе нулевых, власти удалось перевести политическую систему из относительно горизонтального положения в вертикальное. Очевидно, идея нынешнего десятилетия ‑ подпереть эту неустойчивую конструкцию местным уровнем, отражающем расклад сил на уровне региональном и, шире, федеральном. С точки зрения управления политическим процессом, этот ход может принести дивиденды инициаторам. Однако принципиально слабым местом здесь является качество управления.
Если взять все три уровня выборов – федеральный, региональный и муниципальный – то на каждом уровне депутатам приходится решать вопросы разного масштаба и зачастую разной направленности. Хотя эта идея и звучит банально, но имеет не вполне очевидные последствия. Партии, характерной чертой которых является наличие идеологии, определяющей образ желаемого завтра, оказываются востребованными именно на федеральном и, в меньшей степени, на региональном уровне. На федеральных выборах люди голосуют за общее направление развития страны на ближайшие несколько лет. И идеологическое голосование здесь востребовано, а значит, востребованы и партии. Этот же мотив остается и на региональном уровне, но к нему добавляются элемент социального развития региона, создание места удобного для жизни. На муниципальном уровне население в первую очередь заинтересовано в решении социально-бытовых вопросов, а не в выборе либерального, консервативного или коммунистического пути развития.
При голосовании в городах, поселках и селах в центре стоит фигура харизматичного местного политика, знающего проблемы территории и умеющего их решать. Место партий здесь остается неясным. Ведь появляется, по сути, лишний посредник между избирателем и его кандидатом, а в небольших городах очень вероятно, что они знакомы лично. Как известно, при прочих равных условиях, та система лучше, которая работает проще.
Наступление партий на муниципальный уровень еще интересно рассмотреть применительно к модели сити-менеджера, быстро распространяющейся в регионах. Модель городского управленца, избираемого не напрямую населением, а через муниципальный законодательный орган будет легче претворять в жизнь, если депутатский корпус состоит из нескольких партийных фракций, а не из десятков беспартийных депутатов, с многими из которых нужно договариваться. Сити-менеджер – это один из важных проектов, внедряемых центром на муниципальном уровне с целью повышения управляемости. Поэтому новый порядок избрания местных депутатов может быть задуман в рамках более общего изменения функционирования местного уровня власти, а также его соотношения с региональным и федеральным.
Если посмотреть на бенефициаров выборов по спискам, то это, в первую очередь, сами партии. Конечно, новая система не даст им автоматического повышения популярности. Но, если в округе введена полностью списочная система, то желающие быть избранными будут вынуждены идти под партийные знамена. Возрастает роль партийной бюрократии, определяющей порядок мест кандидатов в списке. Хотя интерес здесь будет обоюдный, ведь и сами партии заинтересованы, чтобы в их ряды вступали популярные политики.
Кроме того, партийные списки на местном уровне будут стимулировать развитие организационной структуры партий. В начале нулевых партии получили хороший и полезный для политической системы стимул к развитию региональных структур. И в регионах партии функционируют, хотя зачастую пациент скорее мертв, чем жив. Но если региональные отделения у сегодняшних российских партий еще как-то работают, то на уровне муниципальном, как правило, дело ограничивается партячейкой столицы региона. Если законопроект будет принят, то партиям придется развиваться и вбирать в себя все многообразие муниципальных интересов, требований и противоречий. Хочется верить, что нынешняя партийная система 4+3 партии сможет это сделать.
В любом случае, на местном уровне партии потеряют свое и без того размытое идеологическое позиционирование и могут стать чем-то вроде «партии строительства больницы» и «партии покупки тракторов». А наиболее вероятно, партии просто будут отражать существующие группы влияния, которым теперь придется прикрываться партийными брендами. Кстати, станица Кущевская дала нам хороший пример этого.
В целом, поправки к закону – это еще один шаг к выравниванию политического пространства России, попытка перенесения формата партийной системы федерального и регионального уровней на местный. Но в то же время российские регионы, а тем более составляющие их районы, колоссально отличаются друг от друга по своим социально-экономическим и культурным характеристикам. А значит, унификация форм политической жизни может вступить в противоречие с реально имеющимся разнообразием, в том числе и политических акторов, действующих на данной территории.