Цыганская математика

От редакции. 12 мая Владимир Путин объявил новый состав правительства Российской Федерации. Политический смысл содержания этого события мы попросили прокомментировать экспертов "Русского журнала" Бориса Межуева, Михаила Леонтьева, Дмитрия Орлова и Павла Святенкова.

Борис Межуев, шеф-редактор печатного "Русского журнала"

РЖ: Как вам новая структура правительства? Каково общее впечатление?

Борис Межуев: Самое первое впечатление, что чаемый некоторыми экспертами переход от милитократии к меритократии, то есть от доминирования людей, связанных с силовой, в точном смысле слова - чекистской корпорацией, к несиловому спектру пока не определился. Это явление, требующее определенного времени. В частности, об этом свидетельствует назначение главой администрации Сергея Нарышкина.

Я не соглашусь с некоторыми экспертами, которые говорят о снижении роли силового блока в правительстве на том основании, что никто из силовиков, если не считать таковым Виктора Зубкова (а ясно, что это не так), не попал на должность первого вице-премьера. Однако в правительстве четко представлена силовая доминанта. Из семи вице-премьеров по крайней мере двое - Сергей Иванов и Игорь Сечин - явно связаны с силовой корпорацией. Кроме того, Патрушев назначен руководителем Совета безопасности. А это должность, значение которой не стоит преуменьшать. Как раз в бытность Сергея Иванова на этой должности она приобрела большое значение. Даже считалось, что это было теневое правительство. Поэтому назначение Патрушева, так же как и Нарышкина, - это знаковые назначения. Безусловно, имеет место утверждение силовой вертикали, несмотря на появление новых фигур, в частности Игоря Шувалова.

Совершенно очевидно усиление правительства, несмотря на то, что назначает состав правительства президент. О повышении роли правительства в новой структуре свидетельствует и переход в него чиновников из администрации. Тогда как о структуре администрации, кроме ее руководителя, мы ничего не знаем. Возможно, когда станет известен состав администрации президента, тогда станет больше ясности в вопросе о том, а какие реально функции останутся, как ни странно, за президентом.

Немного обидно за Сергея Иванова. Уж не знаю почему, этот человек вызывал мощную критику. Хотя за ним есть определенный позитив, по крайней мере на слуху у общества. В частности, с ним связываются первые внешнеполитические сдвиги времени первого президентства Путина, период укрепления ШОСа, восстановление отношений с Ираном. Во время нахождения Иванова на посту министра обороны и в военной сфере были определенные сдвиги - например, переход на годичную службу. Несмотря на недостатки в его работе, этот человек достоин большего. Я ожидал иных подвижек в его судьбе. Все-таки человек прошел весь путинский период на высоких должностях. Во всяком случае, было бы интересно услышать не критику, а объективную оценку деятельности этого человека.

Заметно отсутствие политической составляющей. Ни одной политической фигуры из фракций Государственной думы, если не считать каких-то чиновников, которые играли в этих фракциях значимую статусную роль, типа того же Собянина. Единственный чиновник, который занимал определенное место в "Справедливой России", - Соколов - в новом составе правительства не присутствует. Это знаковый и вряд ли позитивный момент. Хотя Дума уже давно не выполняла роль дискуссионной площадки, все-таки в качестве лифта вертикальной мобильности она должна была сохраниться. Кроме того, явно выраженная политическая составляющая за счет того, что кабинетом руководит Путин, недавно ставший главой ЕР, противоречит самому составу правительства, который представляет собой бывшую администрацию.

РЖ: Это правительство является отражением долгосрочных договоренностей или это краткосрочное, условно говоря, "временное" правительство?

Б.М.: Путин явно не любит менять свою команду, в том числе правительство. А речь идет именно о Путине - я убежден, что в первые полгода-год своей деятельности Медведев не будет отправлять в отставку Путина при всех сложностях, которые могут возникнуть.

Во всяком случае, кабинет замыслен на долгосрочную перспективу. Это очевидно. Возможно, предстоит утяжеление силовой компоненты. Заметный уход Черкесова на второстепенную должность вне рамок правительства и сохранение альтернативной Черкесову группы Сечина, возможно, связаны с ожиданием экономического кризиса. Явно, что России не избежать тренда мирового кризиса. Однако кажется, что назначенное руководство намерено пережить этот кризис. Например, первый вице-премьер Зубков поставлен заниматься нацпроектами в сфере сельского хозяйства на фоне Жукова, который назначен заниматься нацпроектами во всех остальных сферах. Это резкий контраст с обычным равнодушием к проблематике сельского хозяйства. Продовольственный компонент усиливается, а смычка его с силовым компонентом, который символизирует собой Зубков, возможно, символизирует новый тренд.

Из этого видна задача правительства - удержание стабильности в условиях финансового кризиса, кризиса рынка продовольствия.

РЖ: Достаточно давно идет речь о необходимости обновления элиты. Можно ли говорить о старте широкомасштабной "ротации элит" в связи с новой структурой правительства?

Б.М.: Совершенно не вижу никакого сдвига в этом вопросе. Человек, который символизировал у нас ротацию элит, - Василий Якименко - как раз ушел. Свой пост сохранил Александр Жуков - последний пример пришедшего в правительство из думских структур. Появился, правда, глава РФС Виталий Мутко, но я сомневаюсь, что это можно назвать ротацией элит.

Главное, как будет складываться ситуация с президентом. Любой человек, приходящий на новую работу, стремится привести с собой свою команду, близких людей. В ином случае он может потерять канал и ресурс поддержки. Где эти люди обнаружатся, кто эти люди, какое будет место этих людей в политической системе? Все эти вопросы открыты. Возможно, ответ на них будет связан с фигурой Игоря Шувалова, возможно - с главой администрации.

За этим вопросом следят и оппозиционные газеты, которые полны советов Медведеву, как избавиться от Путина. Вся эта нервозная обстановка, конечно, будет фоном деятельности правительства по крайней мере в ближайшие месяцы. Чем это кончится, зависит от многих факторов, не в последнюю очередь - от правильно выстроенной политической системы.

Михаил Леонтьев, тележурналист

РЖ: Как вам новая структура правительства? Каково общее впечатление?

Михаил Леонтьев: Как и предполагалось, никаких радикальных изменений нет. Есть естественное кадровое перераспределение между администрацией президента и правительством. Владимир Путин забирает себе тех, кого он функционально видит в новой структуре и с кем он привык работать, при этом достаточно достойно компенсируя это новому президенту. Например, Собянин не случайно был им избран, что он и доказал своим кадровым решением. У Нарышкина репутация очень классного именно администратора. Это один момент.

Второе. Я не стал бы говорить о новой структуре правительства. Я вижу движение к прежней структуре правительства, которая существовала до административной реформы 2004 года. Этого следовало ожидать, поскольку еще осенью было сказано, что реформа оказалась неудачной. Причем это было мнение как заказчика, то есть президента, так и исполнителя в лице Козака, который сам признавался, что виноват, не получилось, недодумали.

Опять же естественно, что в свете неудавшейся быстрой реформы 2004 года сегодня пороть горячку никто не собирается. Полного возвращения к старой структуре не будет. Но концепция нового еще не выработана, а постановка задач носит вполне конкретный характер: премьеру нужно правительство, которое работало бы не менее эффективно, чем ранее его администрация. Он не может себе позволить, чтобы политически ответственное правительство, которое он возглавляет, показывало бы результативность на уровне прежнего технического правительства.

РЖ: Первое впечатление от нового правительства - это усиление так называемого "силового" блока.

М.Л.: Чем это он усилился? Игорем Ивановичем? Насколько я понимаю, Игорь Иванович по распределению обязанностей должен курировать промышленную политику, причем стратегические направления. Думается, что здесь можно наблюдать некоторое ослабление Сергея Борисовича Иванова. Поскольку вещи, которыми он занимался, самые важные с точки зрения выживания страны - материальные предпосылки обороноспособности, то уход Денисова и определенное понижение Иванова означают, что в этой сфере выявлены серьезные проблемы. И эти проблемы нашли кадровый отклик. Редкий случай в России, когда проблема эффективности нашла отражение в кадровой политике. Это отрадный момент. Можно только приветствовать такой подход, который у нас как-то не очень принят. Однако понижение Иванова не носит катастрофического характера. Это просто серьезный сигнал для Сергея Борисовича. Но, с другой стороны, у него есть чисто человеческое извинение - у нас никто никогда этим не занимался. Ему что-то не удалось. А кому что у нас удалось в области реализации конкретных проектов? Что-то я не припомню такого. Проблема настолько серьезная, что на это бросили и Сечина, с одной стороны, а с другой стороны, произвели определенные кадровые решения.

А с какой радости у нас усилился силовой блок? Если иметь в виду силовиков, то эта тема спекулятивная, которая может трактоваться кому как угодно. Это цыганская математика на самом деле. Тот факт, что Игорь Иванович, который ранее в администрации курировал силовиков, а теперь их не курирует, означает усиление силового блока или его ослабление? Это кто как хочет, так и понимает.

Я не вижу никакого усиления силовиков. Переход Черкесова к контролю над курированием гособоронзаказов также относится к тому фактору, о котором я уже сказал: хочется усилить контроль над выполнением гособоронзаказов. Там есть проблемы. Но не Сергей Борисович эти проблемы создал. Возможно, руководство недовольно темпом их решения. И кто бы мог подумать, что после того, как мы в течение долгого времени прожирали зверский багаж, вдруг у нас возникли проблемы, когда задачи вышли на новый уровень. Проблема не в том, что мы разучились делать то, что делали пять лет назад, а в том, что то, что мы делали пять лет назад, категорически не устраивает нас сегодня. Этого мало. А новое пока не очень научились делать. "Тополь" летает, а "Булава" не летает. ГЛОНАСС вообще не к ночи будет помянут. Но опять же это говорит о том, что задачи носят не пиар-характер, а это конкретные задачи, решение которых нужно стране, почему и принимаются определенные решения в отношении даже самых близких людей, которых никто не собирается из команды удалять.

Еще стоит отметить конституционализацию экономического блока. Есть Министерство промышленности, к которому отнесены теперь и торговля, и транспорт. Есть Министерство экономики Набиуллиной. Характерно, кстати, что Набиуллина осталась, при том, что существуют стратегические разногласия с Минфином. Подчеркиваю, что это стратегические разногласия, а не склока. И то, что Шувалов фактически будет курировать теперь эту деятельность, говорит о том, что премьера устраивает такое деловое разногласие. Минфин со своими повадками и сферой деятельности сегодня сильно отжат Министерством промышленности, блоком Сечина и Министерством экономразвития, которые, каждый по-своему, не являются единомышленниками Кудрина. Складывается ситуация, в общем, позитивной конкуренции, любимого путинского равновесия. Существуют представители конкретных задач, конкретных интересов, конкретных концепций, которые будут эти концепции генерировать и отстаивать. А премьер, как руководитель правительства, имея в руках и тех и других, будет принимать взвешенные решения.

РЖ: Каковы, на ваш взгляд, контуры элитного консенсуса вокруг Дмитрия Медведева и Владимира Путина?

М.Л.: Я не знаю, что такое элитный консенсус и что такое у нас элита. Элитный консенсус у нас был при Ельцине. Это был консенсус ликвидаторов, то есть ликвидационной комиссии проекта "Россия". Не было консенсуса по вопросу раздела выморочного имущества. Были отдельные разногласия, некоторые хотели большей доли. В том консенсусе была, помимо прочего, одна большая проблема: в нем никаким образом не участвовало население. И они решили это население надуть. В результате появился Путин, а надули они себя. А с населением как-то все обошлось.

Сейчас такого консенсуса нет и не будет. А чтобы появился консенсус элит, нам просто нужно вырастить другую элиту. Пока этот процесс, даже если и начат, до середины точно не дошел.

РЖ: Как раз по поводу элиты. Достаточно давно идет речь о необходимости ее обновления. Можно ли говорить о старте широкомасштабной "ротации элит" в связи с новой структурой правительства?

М.Л.: Это не ротация элит. Это ротация внутренних составляющих. Ротации элит у нас нет. Какие-то подвижки в ее сторону есть, есть какие-то предпосылки, но самого движения не происходит.

Есть определенная ротация в отношении так называемых "питерских", которые могут стать прообразом будущей элиты. Я бы это сравнил, рискуя нарваться, с ротацией элит во времена сталинского этатизма, когда старобольшевистской элите пришла на смену новая сталинская номенклатура. У нас очень любят противопоставлять ярких ренессансных представителей старобольшевистской элиты серой массе энкавэдэшников и партийных номенклатурщиков. В этом есть доля истины. Но проблема в том, что ренессансные люди никаким образом не сообразовывали себя со страной и со службой ей. Они были сами по себе, а страна - отдельно. Все эти Троцкие и Блюмкины - это такие революционные нарциссы, люди яркой судьбы. А пришедшие после них - это люди хотя и серые, но они не видели себя вне службы.

Новая генерация - это как раз люди, которые себя вне службы не видят. Это не значит, что это дистиллированный, чистый продукт. И сама ситуация сегодня происходит в гораздо менее физиологичных формах, на порядки меньше. И чистота эксперимента, и чистота продукта совершенно другие. Вектор в направлении формирования новой элиты есть, но сам процесс противоречивый и неоднозначный.

Вообще, формирование новой элиты - это задача нового порядка, задача нового уровня. У нас есть сегодня задача модернизации, под которую и будет формироваться новая элита. В отличие от сталинской репрессивной модернизации, сегодня о репрессивности модернизации никто не говорит, кроме маньяков. Тогда была необходимость концентрации средств и минимизации их расходов. У нас же сегодня столько средств, что непонятно, куда их девать. Главная технологическая проблема в том, что у нас отсутствуют технологии освоения этих средств. Мы этого просто не умеем делать. Нужно учиться. Нужно учиться целеполаганию.

Вопрос о том, есть ли у этих самых "питерских" (в тройных кавычках) нужное стране целеполагание, пока остается открытым. И при этом надо понимать, что та элита, которая сформировалась на костях советской империи, никуда не делась. Она отодвинута, деморализована, в какой-то части перевербована, озлоблена и разбавлена. Поэтому наша нынешняя власть не ориентируется на элиты. Ее можно назвать в каком-то смысле оппортунистической в том смысле, что она пытается договориться с элитами на тех правилах, которые она сама же и пытается продиктовать. Это факт. Но она ни в коей мере не пытается на них опираться, так как состав, целеполагание той элиты несовместимы с выживанием государства.

В этом и есть суть социально-политического конфликта, лежащего в основе нашего строя. Почему у нас не работает либеральная демократия? Потому что либеральная демократия работает там, где элита лояльна стране.

Дмитрий Орлов, генеральный директор АПЭК

РЖ: Как вам новая структура правительства? Каково общее впечатление?

Дмитрий Орлов: Самое первое впечатление - это создание зон ответственности в правительстве вокруг вице-премьеров. Административная реформа 2004 года, в значительной степени неудачная, исходила из того, что министерства, агентства и надзоры будут проводить политику разными способами. Получилось же, что ведомства удлинили цепочку согласования. Стало больше проблем в функционировании ведомств, в осуществлении государственной политики. Медведев, Путин, Зубков не знали, с кого спросить.

Теперь мы имеем зоны ответственности. Причем зоны полномочий определены достаточно жестко. Я думаю, что и с полномочиями, и с ответственностью, и с решениями конкретных проблем, которые Путин вполне детально обозначил в своей речи перед парламентом при утверждении премьером, сложностей не возникнет.

РЖ: Каковы, на ваш взгляд, контуры элитного консенсуса вокруг Дмитрия Медведева и Владимира Путина?

Д.О.: Очевидно, что консенсус состоялся. Воплощением этого консенсуса, его персонификацией стали фигуры Собянина и Нарышкина. Новый руководитель аппарата правительства и вице-премьер, с одной стороны, и руководитель администрации президента, с другой - это опытные представители административной элиты. Причем один из них - Собянин - привык работать с региональными деятелями. А Нарышкин - с федеральной элитой. Оба они люди неконфликтные. И оба умеют работать с людьми.

Неконфликтный контур административной элиты в значительной степени создан.

РЖ: Первое впечатление от нового правительства - это усиление так называемого "силового" блока.

Д.О.: Вряд ли стоит делить деятелей правительства и деятелей администрации на силовиков и либералов. Это условное и устаревшее деление. Хотя, конечно, каждого из деятелей можно отнести к либералам либо к деятелям, которые относятся преимущественно к экономическому блоку. Главное - это сохранение внутриэлитного консенсуса, создание детальных зон ответственности.

Центральное кольцо элиты - вокруг Медведева. И еще одна концентрическая окружность - вокруг Владимира Путина. Это самое важное, а не то, к какому из гипотетических кланов принадлежит конкретный человек.

РЖ: Это правительство является отражением долгосрочных договоренностей или это краткосрочное, условно говоря, "временное" правительство?

Д.О.: Правительство совершенно не производит впечатление временного. Оно производит впечатление основанного на ответственности министров за конкретные решения. Вспомним то, что Путин сказал, выступая перед правительством. Под эту программу, под эту концепцию долгосрочного развития и заточена структура правительства.

Будут ли там изменения, измеряется эффективностью и стабильностью в работе правительства.

РЖ: Достаточно давно идет речь о необходимости обновления элиты. Можно ли говорить о старте широкомасштабной "ротации элит" в связи с новой структурой правительства?

Д.О.: Обновление элит мы, конечно, замечаем. Это и новый глава ФСБ, и новый министр энергетики, и ряд других деятелей. Но в принципе, скорее, преобладает тенденция консолидации действующей административной элиты вокруг Путина и Медведева. Думается, что ротация элит будет проходить постепенно. Она не будет взрывным процессом.

Павел Святенков, политолог, редактор сайта "Преемники.Ру"

РЖ: Как вам новая структура правительства? Каково общее впечатление?

П.С.: Новое правительство похоже на правительство 1996 года, когда по итогам выборов пытались раздать всем сестрам по серьгам и трудоустроить всех, в том числе уходящих из Кремля чиновников. В новом Кабинете остались даже Виктор Зубков и Сергей Иванов, которым прочили пенсионное будущее. В целом структура правительства перегружена вице-премьерами. Очевидно, что в этом смысле она является переходной.

РЖ:Каковы, на ваш взгляд, контуры элитного консенсуса вокруг Дмитрия Медведева и Владимира Путина?

П.С.: Пока консенсус - просто сохранение лидерства Путина при президентстве Дмитрия Медведева. Однако обращает на себя внимание, что силовой блок будет по-прежнему подчинен главе государства. Такое впечатление, что консенсус состоит в том, что Медведев наследует путинскую команду и будет пока что править государством вместе с ней. При Медведеве возникает своего рода коллективное руководство, в котором главным пока является Владимир Путин. Вопрос в том, насколько устойчивой является подобная конфигурация.

РЖ: Является ли такой консенсус на основе развертывания силового блока отражением долгосрочных договоренностей или это краткосрочное "временное" правительство?

П.С.: Правительство с точки зрения структуры носит, безусловно, переходный характер. Вопрос только в том, куда осуществляется переход и как будет происходить консолидация нового режима. Скорее, она будет идти вокруг нового главы государства при постепенном уходе в тень старого. В любом случае, переходность правительства сильно зависит от переходности фигуры Владимира Путина во главе его.

РЖ:Можно ли говорить о старте широкомасштабной "ротации элит" в связи с новой структурой правительства?

П.С.: Что касается ротации элит, то говорить о ней пока преждевременно. Речь идет, скорее, о масштабной перетряске элиты, о массовом перемещении чиновников с одних должностей на другие, но ротации в смысле появления новых лиц пока что не видно. В целом старая, путинская элита сохраняет свои позиции.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67