Последние события на Северном Кавказе доказывают, что до умиротворения этого региона еще очень далеко. Убийство министра внутренних дел Дагестана, тяжелое ранение президента Ингушетии, участившиеся нападения на работников правоохранительных органов, все более активное использование террористов-смертников не может не вызывать беспокойства. Россия сталкивается здесь с хорошо организованным исламистским подпольем, пользующимся сочувствием и поддержкой значительной части местного населения. А для того, чтобы выработать оптимальную политику по отношению к горским народам Северного Кавказа, Москве необходимо понять, каково сегодняшнее геополитическое значение этого региона, в чем смысл его сохранения в составе Российской Федерации.
В XIX веке Российская империя завоевала горцев Северного Кавказа в ходе более чем полувековой кровопролитной Кавказской войны, имея единственную цель: получить надежные сухопутные коммуникации с Закавказьем. Позднее, в начале XX века, немаловажное значение для экономики также приобрела нефть Грозного и Майкопа. Ведь кроме Северного Кавказа, нефть в империи тогда добывали только в Баку.
Но сегодня геополитическое значение Северо-Кавказского региона претерпело серьезные и драматические изменения. Страны Закавказья, или, как теперь принято говорить, Южного Кавказа, стали независимыми государствами, и контроль над сухопутными коммуникациями с ними уже не имеет для России жизненного значения. А после открытия гигантских месторождений поволжской, уральской и сибирской нефти северокавказская нефть перестала играть сколько-нибудь существенную роль в российском топливном балансе, хотя и осталась немаловажным подспорьем для северокавказского региона. Поэтому сейчас геополитический смысл российского контроля над горской частью этого региона заключается главным образом в том, чтобы предотвратить образование здесь государства радикальных приверженцев ислама, которое может негативно воздействовать на многомиллионные массы российских мусульман.
Борьба, которую российские силовые структуры ведут против исламских повстанцев и подполья на Северном Кавказе, может завершиться по одному из трех сценариев. Сценарий первый: исламское подполье разгромлено, национальные республики Северного Кавказа остаются в составе Российской Федерации. Сценарий второй: республики Северного Кавказа обретают политическую независимость и там устанавливаются режимы, дружественные России и способные обуздать радикальных исламистов. И, наконец, третий сценарий: на месте северокавказских республик образуется крайне враждебное России исламское государство – имарат (эмират) Кавказ.
Понятно, что третий сценарий для российских властей абсолютно неприемлем. Но какой из двух первых сценариев имеет больше шансов на то, чтобы реализоваться в будущем, сказать сегодня с уверенностью нельзя. И ряд мер, которые осуществляет российская власть на Северном Кавказе, скорее ведут к тому, что будет реализован не первый, а второй сценарий, для Москвы тоже приемлемый. Ведь сейчас русское население оказалось почти полностью вытеснено из горной части Северного Кавказа. И трудно себе представить, чтобы русские в ближайшее время рискнули бы переехать туда на постоянное жительство. Российские законы применяются в северокавказских республиках, и особенно в Чечне, весьма избирательно, если вообще применяются. И единственное, что по-настоящему связывает эти республики с федеральным центром, так это неиссякаемый ручей финансовых дотаций.
Но независимо от того, на какой именно сценарий будут ориентироваться российские политики, некоторые меры по отношению к горной части Северного Кавказа представляются назревшими и совершенно необходимыми. Как хорошо известно из истории, кавказские горцы вели борьбу с Российской империей под знаменем ислама и были фактически объединены Шамилем в единое исламское государство (имамат), где на первом месте был конфессиональный, а не этнический признак. И сегодня с российскими военными и милицией сражаются не сторонники «независимой Ичкерии» или «исламского Дагестана», а те, кто выступают за создание «имарата Кавказ». Именно так назвал в 2007 году будущее исламское государство бывший «президент Ичкерии» и вождь сепаратистов Доку Умаров, ныне «амир (главнокомандующий) моджахедов Кавказа» и «предводитель джихада». Это привело к дистанцированию от Умарова сторонников «светской Ичкерии». Нынешнее соглашение Рамзана Кадырова с Ахмедом Закаевым о прекращении вооруженной борьбы – тому лишнее доказательство.
Однако противники «имарата Кавказ» в северокавказском подполье ныне не пользуются серьезным влиянием. Теперь составляющие большинство сторонники Умарова, вполне в традициях имама Шамиля, сражаются за единое исламское государство на Северном Кавказе.
Россия же противостоит исламским сепаратистам, сохраняя прежние административные границы, достаточно произвольно и искусственно проведенные в советское время, а затем не раз менявшиеся, в том числе и из-за депортации «наказанных народов». В результате мы имеем полдюжины горских республик, ни одна из которых не имеет достаточной территории, населения и ресурсов для экономической самодостаточности. Поэтому сегодня все северокавказские республики являются дотационными, с массовой безработицей, широко распространенной коррупцией и этнократией, когда места во властных структурах распределяются по этническому признаку. Многомиллиардными дотациями центр покупает лояльность северокавказских элит, закрывая глаза на то, что большая часть средств разворовывается и используется не по назначению, так что до рядовых граждан от московских щедрот доходят только крохи.
Неудивительно, что моджахеды с их приверженностью к простоте первоначального ислама, пользуются значительной популярностью среди местного населения. Получается, что моджахеды Умарова координируют свою деятельность по всему Северному Кавказу, не обращая внимания на административные границы, а федеральный центр в своей политике вынужден этих границ придерживаться. Характерно, что сама жизнь заставляет выходить за эти границы. Вспомним, что президент Чечни Рамзан Кадыров и президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров до ранения последнего как раз пытались координировать свои действия в борьбе против сепаратистов. Несомненно, такая координация в рамках всего Северного Кавказа должна дать существенный эффект, хотя бы в плане чисто полицейских мер. Но еще более важной будет единая политика в социально-экономической сфере.
Для координации политических, экономических и полицейских мер, направленных против исламистского подполья, было бы целесообразно создать новое административное образование – Кавказский край, в который вошли бы все северокавказские республики, за исключением, вероятно, только Северной Осетии. Последнюю в этом случае стоило бы вернуть в состав Ставропольского края. При образовании Кавказского края статус северокавказских республик был бы понижен до районов. Они перестали бы быть субъектами федерации, и роль местной элиты в распределении финансовых потоков резко упала бы. Благодаря этому уменьшилась бы коррупция. Можно также надеяться, что с образованием Кавказского края уменьшилась бы дотационность региона в целом путем более рационального использования имеющихся ресурсов. Да и дотации из федерального бюджета тогда использовались бы эффективнее и не оседали бы, как прежде, в карманах чиновников.
Главой Кавказского края следовало бы назначить кого-нибудь из российских мусульман, но не являющегося выходцем из Северного Кавказа. Такой губернатор был бы вполне приемлем в мусульманском по преимуществу в регионе, и в то же время воспринимался бы как фигура нейтральная, не оказывающая предпочтения ни одному из кавказских народов. В рамках Кавказского края, возможно, удастся сломать глубоко укоренившиеся традиции назначения на определенные должности по этническому признаку.
Если политика российской власти по отношению к новому региону окажется успешной, можно будет ожидать улучшения социально-экономической обстановки на Северном Кавказе, уменьшения безработицы и коррупции, сужения социальной базы исламистского подполья. В дальнейшем, в зависимости от хода событий, Кавказский край сможет превратиться либо в сравнительно благополучный регион Российской Федерации, либо в дружественное России жизнеспособное независимое государство. В первом случае, вероятно, Кавказскому краю придется предоставить некий особый статус, чтобы регламентировать применение на его территории некоторых шариатских норм. Во втором случае Кавказское государство, вероятно, будет иметь в определенной степени исламский характер, но удастся предотвратить образование имарата Кавказ и прихода там к власти радикальных исламистов.