Эпопея Льва Ильича Мечникова (1838-1888) в рядах гарибальдийского войска давно была бы забыта, если бы он не оставил "Записок гарибальдийца", а в дальнейшем не стал бы автором основополагающих трудов по отчественной геополитике, заслуживших ему титул одного из родоначальников этой науки в России. Его судьба - результат исторического момента, переживаемого во второй половине XIX века Россией, в которой он родился, Малороссией, в которой вырос, Италии, где воевал, Японии, где произошло его частичное становление как ученого и, наконец, Швейцарии, где оскорбленному чувству нашелся уголок: сначала место в Академии, а потом и на погосте. Жизнь его напоминает романы "Овод" Этель Лилиан Войнич, "Дым" Ивана Сергеевича Тургенева или книги Дюма-отца, с которым он был знаком.
Привычное дело в Италии - называть топонимами улицы и площади городов и населенных пунктов: via Roma, via Lussemburgo, corso Venezia, а одна из центральных улиц Рима называется виа Вольтурно. Однако Вольтурно - это не только город на юге страны, но и место сражения, известного в ее истории не меньше, чем наше Бородино. Именно здесь в октябре 1860 года в отчаянной схватке столкнулись краснорубашечники знаменитой гарибальдийской "Тысячи" и регулярные французские войска. Одним из конных "тысячников" был подданный Российской империи 22-летний поручик Лев Мечников, выходец из дворянского рода, происходившего от молдавского боярина и спафаря (по-гречески мечника) Юрия, выехавшего в Россию в 1711 году со знаменитым Кантемиром и получившим имения от Петра I. В дальнейшем наследники Юрия приняли фамилию Мечниковых. На весь мир прославит ее младший брат гарибальдийца Илья, который в 1908 году получит Нобелевскую премию в области медицины. Матерью Ильи, Льва, их двух братьев и сестры была Эмилия Невахович, любимая дочь еврейского торговца табаком из Варшавы, с которой был знаком даже сам А.С.Пушкин, не поскупившийся на комплимент: "Вам так идет ваше имя, мадемуазель".
Лев Мечников приехал в Италию учиться живописи, да тут началась гарибальдийская кампания - и он в Венеции записался в отряд Никотеры. А при Вольтурно попал в самую гущу сражения. Французам постоянно подходили подкрепления, а вот гарибальдийцам ни на кого, кроме как на самих себя, рассчитывать не приходилось. И они дрогнули, побежали под натиском королевских драгунов - сущих драконов, от которых и пошло их название. "...Сквозь дым летучий /Французы двинулись, как тучи", а их было в битве до сорока тысяч. И вдруг по рядам отступавших прокатилось: "Гариба-а-альди! Гарибальди! Ура-а-а! Alla baionetta! Viva l'Italia! - и все, кто мог еще держаться на ногах, выбежали из батареи, несмотря ни на град пуль, ни на ядра, свиставшия и рассекавшия воздух по всем направлениям" (Л.М.). Один Гарибальди оставался, "как заколдованный, спокоен и невредим среди всеобщего оживления". Лев Мечников засмотрелся на "любимого вождя", жалея, что под рукой нет верного блокнота, чтобы набросать портрет своего кумира, когда внезапно его ослепил сноп искр, удар в подреберье сбросил с седла, песок засыпал глаза и все заволокло кромешной непроглядной тьмой.
На этом военная карьера российского романтика, эдакого Байрона, закончилась. Начались будни лазарета, переезд с ним в Неаполь и медленное выздоровление. В Неаполе над Мечниковым берет своего рода шефство большой друг Гарибальди Александр Дюма, издающий там свою "Независимую (Индипенденте) газету". Автор "Трех мушкетеров" пожертвовал баснословные деньги, 50 тысяч франков, на вооружение Гарибальди, которое доставил в Геную на собственной шхуне, и чувствовал себя ответственным за каждого, кто взял это оружие в руки. Мечникову, прекрасно владевшему французским языком, он предлагает написать репортаж о боевых действиях, свидетелем которых тот стал. Неизвестно, был ли напечатан этот репортаж, но наверняка он послужил толчком для написания "Записок гарибальдийца".
После выздоровления Лев Мечников перебирается из Неаполя во Флоренцию, где знакомится с семьей золотопромышленника, миллионщика, писателя-публициста Владимира Дмитриевича Скарятина, сотрудничавшего с газетой "Современная летопись" и всероссийским еженедельником Михаила Каткова "Русский вестник", выходившем в Санкт-Петербурге. Выдающийся государственник Михаил Катков и его "Русский вестник" славились великодержавным, "за Царя и Отечество", настроем, за что в дальнейшем были подвергнуты большевистской анафеме и прозваны реакционными. Лев Мечников - смутьян и революционер, о котором русский посол в Королевстве двух Сицилий к тому времени уже доложил министру иностранных дел кн. Горчакову в депеше от 8 декабря 1860 года, что этот "красный республиканец и опасный человек был в отряде Никотеры и участвовал в битве 1 октября". Но, как бы там ни было, в сентябрьских номерах "Русского вестника" 1861 года М.Н. Катков публикует "Записки гарибальдийца" Льва Мечникова, весьма вероятно, не без подачи Владимира Скарятина. Эта публикация - дебют сумбурного героя на страницах всероссийской печати и значительное событие в его творческой биографии. "Записки" повествуют не только о боевых действиях Гарибальди, но и рассказывают о нравах, характерах и обычаях тогдашней Италии. А появиться на страницах "Русского вестника", где печатались Лев Толстой, Алексей Толстой, Николай Лесков, Федор Достоевский, - это честь и успех, но до него ли отчаянному гарибальдийцу? Он безнадежно влюблен в молодую супругу Владимира Скарятина Ольгу Ростиславовну. Без надежды на взаимность в буквальном смысле: он - беден, сидит на довольстве у своих стариков, она - сказочна богата, а муж ее "разбивал в пух и прах своею законченною, арифметическою логикой" (Л.М.) не только ее утопические фантазии, но и "не совсем отчетливо построенные планы" разночинной молодежи, которая собиралась у них, Скарятиных, на вечерах. События разворачиваются с головокружительной быстротой. Ольга бросает своего безупречного мужа, его миллионы, сделанные на золотых приисках Енисейска, названных им "русской Калифорнией", и уходит к нервному, бедствующему, хромому вследствие болезни, перенесенной в детстве, а теперь еще и ранения, гарибальдийскому поручику. Скандал разразился невероятный. Оскорбленный Владимир Скарятин покидает Италию, оставив там бывшую жену и пятилетнюю дочь.
Эта нашумевшая история послужила сюжетом для повести "Смелый шаг", вышедшей из-под стремительного пера Льва Мечникова под псевдонимом Леон Бранди и напечатанной в одиннадцатом номере журнала "Современник" за 1863 год в СПб.
Деятельность Льва Мечникова всегда была бурной и многоплановой. Параллельно со своим экзерсисами в изящной словесности он начинает издавать в Сиене газету "Фладжелло", т.е. "Бич", на страницах которой бичует все то, что, на его взгляд, являлось социальной несправедливостью. Совершает поездки по Италии, описывает их в очерках, которые отправляет в "Русский вестник", "Отечественные записки" и в "Современник". Ведет насыщенную светскую жизнь: среди его знакомых "первосвященник" анархии Михаил Бакунин, прибывший во Флоренцию из Лондона, в который недавно попал прямым ходом с сибирских поселений вместе со своей юной женой полькой Антониной Квятковской. "На воле", в Лондоне, Бакунина ждали Герцен и Огарев, до конца поверившие в "Британской музы небылицы" (Пушкин) и потому мечтавшие о новом восстании в Польше. Вот Бакунин и пожаловал в Италию, чтобы заручиться поддержкой мечниковского идола Дж.Гарибальди. А идол, тяжело раненный в бою при Аспромонте, только что был спасен русским врачом Н.И.Пироговым. Европейские светила медицины не могли обнаружить пулю, засевшую в теле героя двух миров (Гарибальди). Дело шло к общему заражению крови, прозвучал страшный приговор: ампутация. Только тогда позвали Н.И.Пирогова, который к тому времени в военном госпитале Севастополя сделал пять тысяч операций, а теперь преподавал в Гейдельбергском университете, и одним из его студентов, кстати, был Илья Мечников, младший брат нашего гарибальдийца. В октябре 1862 года Пирогов осмотрел Гарибальди и вынул пулю, не прибегая к скальпелю. Это обстоятельство или не это повлияло на то, что Гарибальди оказался от предложения Бакунина принимать участие в заговоре против русского самодержавия, на службе которого состоял его спаситель. Лев Мечников оставил воспоминания, довольно критические, о своих встречах с отцом русской анархии, опубликованные в России в журнале "Исторический вестник" спустя четверть века в 1897 году. В этих воспоминаниях он упоминает о почти "сорока тысячах польского фонда", канувших в неизвестность...
Лев Мечников заочно общается с Герценом. Познакомившись с его трудами, тот говорит: "Один Мечников умеет писать". Хотя это мнение субъективно и основано на политических пристрастиях. Писать умели все русские литераторы, работавшие тогда в Италии: Н.Щербина, А.Веселовский, Я.Ефимов и, конечно, В.Скарятин.
Итальянская полиция опечатывает помещение "Бича", и газета прекращает свое существование. В результате усердных, хотя и не вездесущных поисков по итальянским архивам не удалось отыскать ни одного ее экземпляра. Видно, хорошо постарались карабинеры. Лев Ильич, которого душат налогами (этим, по словам П.Кропоткина, "средством обогащать богатых"), отправляет жену с дочкой в Швейцарию и вскоре сам для надежности перебирается туда. Практически вся оставшаяся жизнь Л.Мечникова проходит в этой маленькой стране, тихой гавани, всегда охотно дававшей пристанище российским революционерам. Покидает он ее всего на несколько лет ради Страны восходящего солнца, где преподает в Токио русский язык, осваивает японский и пишет книгу по истории Японии. По возвращении оттуда Льва Мечникова приветит у себя на кафедре Невшательской академии ученый-географ Элизе Реклю, как и тот, неугомонный революционер, исследователь, искатель социальной справедливости, побывавший если не в гарибальдийских рядах, то на баррикадах Парижской коммуны.
Начинается самый плодотворный период в пассионарной научной деятельности Льва Мечникова. Он заведует кафедрой сравнительной географии и статистики, где преподает, и создает свой главный нерукотворный памятник - труд "Цивилизация и великие исторические реки", который завоевал ему вечное место под солнцем науки по имени геополитика и не утратил своего значения по сегодняшний день. Вообще, творческое наследие Л.Мечникова по объему равно трем романам "Война и мир", но, как говорил он сам, "только треть удается опубликовать".
Обитал он в дешевом и просторном местечке Кларан. Здесь жили в разное время и Чайковский до переезда на виллу Ришелье, и Лев Толстой, и основоположник русского анархизма князь Петр Кропоткин, с которым Лев Мечников был в хороших отношениях. Анархисты, убившие в 1881 году Александра II, были в моде у русской интеллигенции, и Мечников отдал на проведение кровавого теракта все свои деньги. Они же не вспомнили о его щедрости и, когда он через семь лет умер, не дали ни копейки на его похороны. Экс-гарибальдийца похоронили в общей могиле. На кладбище Кларана находится также могила Владимира Набокова.
По настоянию П.Кропоткина Ольга Ростиславовна взялась было писать сумбурным неразборчивым почерком мемуары о годах совместной жизни со Львом Мечниковым, да оборвала их на полуслове.
Труд "Цивилизация и великие исторические реки" был переведен на русский язык уже после преждевременного ухода его автора из жизни. Повлияло на ускорение этого ухода ранение, полученное им в сражении за создание новой Италии, в том виде, в котором она существует на сегодняшний день.
Имя Льва Мечникова в советский период было предано забвению, так как геополитика находилась в опале; о нем почти не писали. Сейчас, когда наука эта реабилитирована и стала модной, о его заслугах упоминают во всех геополитических учебниках.
Хронология основных событий жизни Л.И. Мечникова:
1838 - 18 (30) мая родился в СПб в старинной дворянской семье. Детство провел в с. Панасовка Купянского уезда Харьковской губернии
1850 - посещение Петербургского училища правоведения
1852 - болезнь и отъезд в Харьковскую губернию
1855 - семь месяцев в Харьковском университете на медицинском факультете
1856-1858 - учеба в Петербургском университете на факультете восточных языков, арабско-персидско-турецко-татарское отделение
1859 - переход на физико-математический факультет того же университета и получение звания кандидата естественных наук
1859 - работа в Одессе в "Русском обществе пароходства и торговли", откуда он попадает в миссию ген. Б.Мансурова, отправляющуюся на Ближний Восток, Афон
1860 -высадка в Венеции, запись в отряд Дж.Никотера
1860 - сражался в гарибальдийской "Тысяче" и тяжело ранен в битве при Вольтурно; выздоровление в Неаполе
1861 - переезд в Сиену, знакомство со Скарятиными, сочинение и публикация "Записок гарибальдийца"
1862 - женитьба на О.Р. Скарятиной
1864 - отъезд семьи в Женеву
1874 - отъезд в Японию, преподавание на русском отделении Токийской школы иностранных языков, освоение японского языка. Пишет книгу "Мэй-дзи - эра просвещения Японии"
1876 - оставляет Японию из-за влажного климата
1881 - в Женеве выходит его книга "Японская империя" с искусными рисунками и начерченной собственноручно географической картой
1883 - возглавил кафедру сравнительной географии и статистики в Невшательской академии в Швейцарии
1885-1887 - читал курс и писал главное свое научное сочинение "Цивилизация и великие исторические реки", написанное по-французски
30 июня 1888 - умер в Швейцарии.