Без кучмизма

Прошедшие на Украине выборы, независимо от их результата и характера дальнейших правительственных коалиций, закрепили главный итог "помаранчевых" событий: раскол Украины признан состоявшимся фактом, как-либо бороться с которым почти бессмысленно. Если в 2004 году и "оранжевые", и "синие" позиционировали себя как силы потенциально общеукраинские, как носители общегосударственных проектов, то реальный электоральный провал таких аспираций решительно убеждает: нет, на Украине нет и не может быть общенациональной политической силы. О том, что с фактом раскола (но не распада) страны "оранжевые" силы уже смирились, свидетельствует их избирательная кампания на этих выборах. Никаких реальных шагов к формированию основ общегосударственного консенсуса сделано так и не было. Наоборот - кампании НУ-НС и БЮТ оказались направлены на усугубление раскола. Ни Ющенко, ни Тимошенко даже нисколько не озаботились созданием своего общеукраинского имиджа, проведя откровенно раздражающие юго-восточного избирателя кампании. Только Янукович попытался использовать общенациональную риторику, высказал заботы о единстве страны и общеукраинском благосостоянии - на том и де-факто проиграл. Украинская политическая борьба - это борьба идентичностей, а самая слабая идентичность сейчас - это общеукраинская. Тот, кто попытается на нее опереться, рискует уйти в прошлое вместе с мифом о единой украинской нации.

Все это означает победу главной негативистской составляющей "оранжевой революции" - окончательное поражение "кучмизма". Однако несколько не в том значении, которое придавал этому слову "оранжевый" лагерь. По сути, под кучмизмом можно понимать централизаторскую политику Киева по сглаживанию региональных противоречий и устранению влияния региональных групп. Это было уже вряд ли возвратимое время максимального единства экс-УССР и действительно многовекторной внешней политики. Л.Кучма - уникальный политик, который мог собрать огромный процент поддержки и во Львовской, и в Донецкой областях. К 1998 году была выстроена настоящая "вертикаль власти". Начало конца этой системе было положено во время и в связи с президентскими выборами 1999 года, а подлинный конец - сейчас. По сути, теперь трудно себе вообразить, что же может остановить запущенный тогда механизм дезинтеграции Украины. Представить ее распад гораздо легче, чем ее новое объединение. Кучмизм уже в принципе невозможен: даже правительственная коалиция "Нашей Украины" с Партией регионов, выглядевшая вроде бы как объединение страны, на деле была своего рода вынужденным "военным" союзом, а не соединением на каких-то общих основаниях. И тем не менее все "послереволюционное" время сохранялась надежда, что тот или иной из проектов будущего Украины (западный или восточный) сможет получить приоритетную поддержку и "расширить свою географию". Надежд больше нет.

Выборы эти, при весьма предсказуемом результате, означали собою окончательное поражение обоих проектов. С одной стороны, "помаранчевый" лагерь показал свою неспособность объединить нацию и создать "новую Украину". Проект создания единой Украины в западенско-киевском ее видении, в духе которого проводилась кампания "оранжевой революции", провален. Провалилась и идея объединения вокруг Ю.Тимошенко "Большой" Центральной Украины - даже в Херсонской области ее поддержка так и не сравнилась с поддержкой Януковича. С другой стороны, потерпела поражение идея сине-белой контрреволюции, когда экономическое восстановление страны, совершенное "антикризисной коалицией", на фоне откровенных неудач "оранжевой" власти виделось причиной для внушительной победы Партии регионов, приобретения ею новой поддержки и в центральных областях страны.

Мы еще раз смогли убедиться, что "синие" и "оранжевые" партии друг другу не альтернативны. Последние выиграли в западных регионах иногда с постыдно низким процентом - и только потому, что "синие" просто не составляли им там конкуренции. Украинские выборы - это выбор идентичности, а не политической партии. Подтвердилась победа "оранжевой" идентичности на Западе и в Центре, подтвердилась победа "синей" идентичности на Востоке и Юге. Партия регионов получила в Центральной Украине в два раза меньше голосов, чем В.Янукович во время президентской гонки, что означает лишь одно: она осознана здесь как партия "другой Украины", иного региона, чужой идентичности. Если еще в конце 2004 года раскол страны на две части переживался очень болезненно, то теперь к нему уже привыкли как к данности, с которой просто надо считаться. Выборы утвердили границу между Востоком и Западом страны и усугубили ее. Вместе с Кучмой из реальной политики ушла и единая Украина.

Впрочем, то единство страны, которое мы могли наблюдать при Л.Кучме, являлось не только и не столько заслугой Кучмы как политика, сколько опиралось на довольно старые и прочные структуры элит Украины. Это была власть Центра, власть Днепра, а конкретно говоря - днепропетровской и киевской финансово-промышленных групп. Днепропетровцы, будучи самым старым и сильным кланом Украины, несли с собой огромный опыт управления страной времен УССР и умели быть той силой, с политикой которой в той или иной мере мирились как элиты Запада страны, так и Востока. Они олицетворяли собой проект Украины как большой страны с яркой региональной спецификой, имеющей, несмотря на это, достаточно оснований для единства. Они были способны и сплачивать восточное промышленное лобби, и обеспечивать присутствие во власти представителей Запада. "Советское украинство", эта своеобразная комплексная идентичность, создававшаяся на протяжении десятилетий, была не в чести ни во Львове, ни в Донецке, однако умела примирять между собою региональные крайности и во многом обладала авторским правом на саму украинскую государственность. И все же ее "западенская" критика оказалась во многом права: раскол днепропетровского клана, начавшийся с конфликта между Кучмой и Лазаренко в 1997 году, привел к гибели весь проект. Советское украинство было на деле идеологией чиновничьих элит, но не имело достаточно оснований в идентичности и настроениях основной массы граждан страны. Возможно, что таковая идентичность все же смогла бы со временем победить и создать цельную украинскую нацию, но уже начавшиеся процессы были прерваны расколом в элитах и политическим провалом всего "днепровского хребта" Украины.

"Оранжевая революция", при любом своем политическом исходе, была действительно революцией уже в том плане, что впервые за контроль над Украиной в ней схлестнулись силы с окраинными идеологиями. И вся избирательная кампания 2004 года - первая, в которой были столь активно публично использованы принципиальные отличия Западной и Восточной частей страны. Это легализовало саму эту тему в общественном мнении и запустило механизмы раскола Украины. Кандидат в президенты Ющенко был носителем западно-украинской идентичности и "западенского" видения будущего страны; Янукович был носителем еще мало сформированной, но все же принципиально иной и по отношению к Западу, и по отношению к днепровскому центру страны донбасской идентичности. За ней не было (и нет до сих пор) ясного представления о том, каково должно быть будущее всей Украины, однако есть ясное и очень жесткое неприятие "западенства". Оба региона - Галичина и Донбасс - чужды советскому проекту единой Украины. Галичина, присоединенная к уже созданной УССР в середине века, так и не была полностью интегрирована в "общеукраинское государство", оставаясь особняком все послевоенное время. Донбасс, регион, по большей части вообще чуждый предыстории современной украинской государственности, был частью земель Войска Донского, присоединенных большевиками к Украине с целью раскола и ослабления донского казачества, и стал совершенно интернациональным районом добывающей индустрии. Здесь тоже так и не пустили прочные корни днепровские ценности "советского украинства".

Центр провалился, в Киеве схлестнулись в борьбе за власть окраины.Окраины, враждебные друг другу и чуждые старому государственному проекту. И если какое-то время после "оранжевых" событий еще можно было усматривать некоторые возможности того, что Центр возродится и вернет себе былую объединяющую роль, то сейчас ясно: расколотый Центр страны является центром лишь номинально. Реально центра теперь два - один на Востоке, другой на Западе. И это центры разных стран, хотя и в одном еще государстве. Раскол сам формирует новые идентичности. Советский проект единой Украины невосстановим.

Крушение днепроцентричности обернулось фактическим развалом всего правового поля украинской государственности. Ведь вся ее система была приспособлена к существованию единой Украины, а в новых условиях она просто неактуальна. Государственные законы и прописанные в них механизмы политической жизни фактически не работают: их иногда используют как аргументы в противостоянии, но на деле все решается через межэлитные договоренности. Даже результаты выборов могут устанавливаться не формально-юридическим путем, а только через компромисс участвовавших политических сил. Политический процесс, в обоснование которого положено понятие "революции", не предполагает правовой технологии легитимации решений. А нынешние выборы впервые столь откровенно были борьбой за власть в Киеве, а не за Украину. Киев стал подобен столице былой империи: когда-то этот город был в силе держать под контролем всю огромную страну, теперь же на его площадях делят куски власти пришлые с окраин "варвары".

При этом о создании каких-либо долговременных структур власти речь тоже не идет: всем ясно, что ни одна из возможных коалиций не сможет соединить страну, ясно также, что любая коалиция будет очень хрупкой и недолговечной. Варианты коалиций были уже испробованы самые разные, и ни один из них не оказался прочным. Украина уже в принципе не может быть хорошо управляемым государством. Она не может быть и демократическим государством: демократия подразумевает наличие довольно цельного субъекта власти - нации или хотя бы ясно осознаваемых процессов ее создания. На Украине же с каждыми новыми выборами лишь растет поляризация страны. Нет единого народа, нет и "воли народа Украины".

При этом идейно и Янукович, и Ющенко, несомненно, сепаратистами не являются и хотели бы видеть Украину единой. Для Ющенко единая Украина - это реализация идей украинского национализма галицийского толка, это "восстановление" украиноязычности по всей ее территории, это сильная граница на востоке, обеспеченная гарантиями ЕС и НАТО. Судя по всему, он искренне верит в мессианскость своей роли в истории Украины. Планомерно разрушаемая им государственность (фактически уже неработающие законодательная и судебная ветви власти) является для него формой неаутентичной украинской государственности, которой можно пренебречь во имя великой цели "возродить нашу национальную сущность". Отсутствие реальной единой воли народа Украины компенсируется представлением о воле этой частично утраченной "национальной сущности". Даже если украинскую национальную сущность выражает воля меньшинства, то она предпочтительней воли большинства граждан страны, в которых дух украинства спит. Интегральный национализм по определению стоит выше законов. Позиция Ющенко имеет морально-идеологическое оправдание. Он обладает дискурсивной монополией на украинство, и в этом его сила и основа его заявлений о борьбе за единство страны. Одновременно он не может проводить политику или хотя бы использовать риторику, способную вызвать интерес и благосклонность большинства жителей Юго-Востока, и, будучи президентом страны, является самым значимым фактором процесса осознания ими своих особых интересов. Впрочем, сама задача удержания территориальной целостности делает Ющенко и его команду гораздо более договороспособными, чем Тимошенко, для него все же важно наладить "баланс власти и системы противовесов".

Для Тимошенко власть - это главный ресурс влияния в бизнесе, она важна сама по себе, а не как основа для создания новой Украины. Как в Харькове есть рынок Барабашовка, контроль над которым еще недавно обеспечивал и контроль над всем городом и областью, так для Тимошенко вся киевская политика - одна большая "Барабашовка", контроль над которой означает владение важнейшими рычагами управления всем рынком. Она пыталась было стать общеукраинским политиком, но в последний год полностью от этого отказалась. Это разочарование Тимошенко в возможности расширить зону своей поддержки на Юго-Востоке сделало ее политиком с четко обозначенной идентичностью, фактически тождественной Ющенко, но при этом не боящимся полностью "рассориться" с электоратом другой части страны. Ее лозунги периода последней выборной кампании напоминают то, что она говорила во время событий "оранжевой революции". Само это свидетельствует, что распад Украины для Тимошенко как для политика - свершившийся факт. Ее готовность в борьбе за власть сознательно идти на максимальное обострение темы противостояния двух Украин - это своего рода мотор поляризации украинского общества.

Тем не менее единство Украины имеет большой запас прочности. Сейчас оно может поддерживаться либо шатким балансом сторон (который в целом имеется), либо жестким подчинением одной стороны другой. Сама по себе опасность распада делает элиты Запада и Востока страны более сговорчивыми. По настрою населения Украина расколота, но на уровне элит такого жесткого раскола нет. А те линии раскола, которые есть, обусловлены иными причинами, просто отчасти совпадая с расколом в населении. Эти совпадения используются в политической борьбе, но фиктивность такой политики очевидна. Партия регионов продемонстрировала, что ради сохранения единства она готова идти на очень большие уступки, вплоть до временной сдачи власти. Темы русского языка и НАТО, которые в общественном сознании во многом являются лицом этой партии, на деле используются ею только на заключительном этапе предвыборной гонки, и то в силу осознания своей относительной электоральной слабости (так было в 2004-м, так было и теперь). Но сам характер поднятия этих вопросов (как, например, сбор подписей за референдум по русскому языку, внеблоковому статусу и выборности глав местных администраций, который был сознательно проведен без соблюдения конституционных норм по таким процедурам) хорошо демонстрирует фиктивность выдвигаемых партией лозунгов. Для Януковича единая Украина предпочтительней исходя из прагматических соображений о корпоративных интересах.

Общность украинских элит прекрасно демонстрируют многочисленные факты перехода представителей крупного капитала от поддержки одной политической силы к поддержке другой. Неплохой иллюстрацией этому послужила и история с переходом депутатов из "оранжевого" сектора парламента в "синий" во время формирования "антикризисной коалиции", и откровенный испуг "оранжевых" сил, что эти перебежки могут принять массовый характер. Все основные украинские кланы обозначаются по названиям регионов скорее благодаря их происхождению, чем реальному характеру. На деле для них характерны довольно разбросанная по регионам структура собственности и вполне общегосударственные или, по крайней мере, надрегиональные интересы. По-настоящему региональными можно назвать лишь кланы второго уровня: запорожский, одесский, николаевский, крымский, отчасти харьковский. Вот их действительно волнуют главным образом региональные проблемы. Однако серьезного влияния на политику страны они не имеют, вписываясь в систему отношений крупных ФПГ страны. Территориально расколотый электорат - это не только ресурс, но и большая проблема для украинских элит, решения которой не видно.

На деле раскол углубляется все больше, и до сих пор нет даже идей, как его преодолевать, идей, каким мог бы выглядеть общеукраинский консенсус по направлению дальнейшего развития. Ясно, что больше к "кучмизму", к днепровской идеологии украинской цельности страна не вернется никогда. Государственная система расшатана, органы власти атрофированы, и в любой момент внутриполитический конфликт может перерасти в ситуацию наличия двух систем власти с разной легитимацией, которые неизбежно приобретут региональный характер. Днепр, еще недавно бывший хребтом украинской государственности, центром ее экономической, политической и культурной жизни, может оказаться разделен новой границей между двух уже совсем иных Украин.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67