Зачем вернулся Шерлок Холмс?

«Рейхенбахский водопад» как зеркало нашего времени

Известно, что Артур Конан Дойл в рассказе «Рейхенбахский водопад» действительно хотел убить своего литературного героя и больше не писать о нем. Авторы сериала BBC «Sherlock» Марк Гэтисс и Стивен Моффат, очевидно, отнюдь не собирались в новом варианте «Рейхенбахского водопада» уничтожать Шерлока Холмса. Даже если бы живой герой не был показан в последнем кадре серии, в ней было оставлено немало «хвостиков», которые не только заставляют сомневаться, что он действительно мог покончить жизнь самоубийством ради спасения трех человек, но и позволяют строить обоснованные версии, каким образом он спас себя. Не стану излагать здесь свою версию, поскольку хочу обсудить другой вопрос: почему и зачем Шерлок Холмс вернулся в наше время?..

Прежде всего, надо отдать должное авторам сериала – им, безусловно, удался талантливый проект, который захватывает практически любого зрителя с самого начала и держит в напряжении на протяжении всех серий.

С одной стороны, близко к тексту «реинкарнируется» не только топонимика мест событий, состав, функциональные роли и даже характеры второстепенных действующих лиц, но также множество разнообразных мелких деталей. Разумеется, дело не обходится без забавной постмодернистской игры со всем этим (так, дворецкий Бэрримор из «Собаки Баскервилей» оказывается начальником охраны суперсекретного объекта), что доставляет немалое удовольствие зрителю, знакомому с оригинальными произведениями. С другой стороны, все эти совпадения еще больше усиливают метаморфозу, которой подверглись главные герои бессмертных произведений: Шерлок Холмс, доктор Ватсон и профессор Мориарти.
Можно спорить о том, в какой мере курносый и кудрявый Бенедикт Камбербэтч в роли Шерлока Холмса и вечно помятый, безусый Мартин Фриман в роли доктора Ватсона внешне похожи на своих литературных прототипов, но не вызывает сомнений, что они (а также Мориарти Эндрю Скотта) выглядят гораздо моложе всех своих предшественников, включая экранных. Затем, их поведение и их отношения друг с другом настолько противоречат сложившимся стереотипам, что складывается впечатление, будто Гэтисс и Моффат хотели вывернуть их наизнанку, подобно тому, как нео-Шерлок с раздражением выворачивает подаренную ему кепку (знаменитая кепка классического Шерлока Холмса) или стремится избавиться от пристрастия к курению (не менее знаменитая трубка). Классический Шерлок Холмс – истинный английский джентльмен: вежлив, спортивен, выдержан, никогда не повышает голоса. Новый Шерлок – груб, неврастеничен, палит от скуки в стену, нередко срывается на крик, а если спокоен, то это воспринимается окружающими либо как издевка над ними, либо как презрительное безразличие. «Я – твой друг…» – говорит ему Джон, «У меня нет друзей!» – в бешенстве кричит в ответ Шерлок. И даже когда он позже приносит Ватсону извинения и как бы пытается загладить вину, у зрителя остается ощущение, что это было сделано исключительно для того, чтобы распутать дело «собак Баскервиля», причем использовать при этом Ватсона, буквально, как подопытного кролика. Конечно, от серии к серии Шерлок меняется, становится как бы более человечным, изменяется и его отношение к Ватсону. Но едва ли эти изменения настолько существенны, чтобы вынудить его в «Рейхенбахском водопаде» пожертвовать собой «ради друзей». Хотя бы потому, что самоубийство в этой ситуации означало бы его интеллектуальное падение, которое для Шерлока страшнее смерти.

Вообще, надо отдать должное авторам – они сумели так выстроить практически все серии, чтобы сохранилась главная интрига: «Who is Mr. Holmes?». В кульминационном разговоре на крыше больницы Шерлок говорит Мориарти: «Да, я – на стороне ангелов. Но упаси Бог тебя подумать, хоть на мгновение, что я сам – ангел».
Безусловно, новый Шерлок Холмс – интеллектуал. Это роднит его с классическим Холмсом, но, одновременно, составляет главную его проблему, которой не было у предшественника. Дело в том, что он – подлинный, гениальный интеллектуал, оказавшийся в социальной среде, которая завистлива и враждебна к подлинности вообще и к таким интеллектуалам в особенности. Шерлок не хочет скрывать своей гениальности – она ведь, по сути, единственное, что у него есть, и единственное, за счет чего он может добиться признания (или, по крайней мере, как и все, хотел в юности). Естественно, это вызывает раздражение у окружающих. Даже если исключить его высокомерие, снобизм и т.п. – он ведет себя непростительно. Люди легче прощают тем, кто глупее их, чем тем, кто умнее и не скрывает этого. Образуется замкнутый круг, который превращает Шерлока в изгоя-одиночку. Потому-то он и «подбирает» несчастного Джона Ватсона, как другой человек на его месте от одиночества подобрал бы на улице бездомную собаку. «Я не психопат, – говорит Шерлок, – я – социопат». С этим можно согласиться, но едва ли его асоциальность столь уж абсолютна и изначально была добровольной. Об этом можно судить, наблюдая, хотя бы, его постоянные пререкания с Джоном насчет того, всё равно ли ему, Шерлоку, что думают и говорят о нем люди, или нет. На это же намекают его, мягко выражаясь, сложные отношения с братом Майкрофтом, который, напротив, предельно социально успешен («временами он даже сам есть британское правительство»). И т.д. Вообще в сериале нет однозначности почти ни в чем. Джим Мориарти – такой же несчастный изгой-одиночка и, не исключено, в конечном итоге окажется не абсолютно законченным злодеем.

Когда Холмс после ряда громких расследований позволяет прессе сделать из себя публичного героя-супермена – именно в этот момент и именно на этом его «подлавливает» Мориарти, обещавший «выжечь» ему сердце. Мориарти удается создать и запустить такую хитроумную ложь, которая, как компьютерный вирус, разрушает веру людей в Холмса и его имидж, выставляет обычным человеком и мошенником. Родной брат «продал» его Мориарти; детективы Скотланд-Ярда, которым он помог распутать столько безнадежных для них дел, наперегонки спешат надеть на него наручники; дешевая журналистка желтой прессы – и та получает возможность едва ли не плюнуть в лицо. Всё, на что Шерлок потратил практически всю свою жизнь и свой гениальный ум, рушится. Ватсон, Лестрейд и миссис Хадсон – последние, кто еще верен Шерлоку, и кто способен хоть как-то подтвердить его алиби, то есть гениальность – находятся на мушке…

Однако драма непризнанного гения – лишь половина проблемы Шерлока. Другая половина связана с самореализацией им своей гениальности. Это удается ему лишь время от времени, и чем дальше, тем реже. Знаменитый «дедуктивный метод» Шерлока Холмса практически без сбоев вскрывает иллюзию глубины той повседневной действительности, (в) которой живет современное общество. На самом деле здесь всё лежит на поверхности – и в буквальном (следы того, сего), и в переносном смысле. (Примечательно, что Рейхенбахский водопад в сериале – это картина). Просто обычный, «среднего ума» человек слишком туп и невнимателен, и принимает иллюзию непроницаемой глубины за реальность. Шерлок, который всё видит и понимает, задыхается на этой поверхности – ему нужна реальная глубина, в которую он может «нырнуть» и чувствовать себя, как рыба в воде. Спастись от экзистенциальной скуки, которой мучается он и его alter ego Мориарти.

Шерлоку Холмсу наших дней жизненно необходимы острые ощущения, экстрим, спрос на который всегда существовал среди молодежи, но лишь начиная со второй половины прошлого века принял взрывной характер (достаточно посчитать, сколько видов экстремального спорта появилось и приобрело массы поклонников за последние пятьдесят лет). Но это особый экстрим, это – экстремальная интеллектуальная игра; хотя и в ней, как в прочих видах экстрима, на кон ставится человеческая жизнь.

На протяжении двух сезонов сериала эту глубину и экстремальность Шерлоку обеспечивал Джим Мориарти. Он подстраивал преступления, которые были не просто преступлениями, но за ними было своеобразное «двойное дно» – адресованный лично Шерлоку вызов равного противника, принадлежащий «высочайшему криминальному уму современности» план. В ответ Шерлоку приходилось не только максимально напрягать интеллект, но и тело – бегать, прыгать, уклоняться от пуль и т.д., то есть действовать на пределе всех своих сил.

Если Ватсон – явный антипод Холмса, то Джеймс Мориарти – его двойник (что навязчиво подчеркивается). Точнее, чудовищный двойник, в смысле Рене Жирара. Доктор Джекил и мистер Хайд, разделившиеся и встретившиеся лицом к лицу. При личных встречах (которых гораздо больше, чем в литературной основе) они понимают друг друга с полуслова, иногда им достаточно даже взгляда. Шерлок вежлив и любезен с Джимом, как ни с кем другим. Навязчивая идея-фикс Мориарти, ставшая, в конце концов, едва ли не целью жизни, – доказать, что у него более гениальный ум, чем у Холмса. И он стреляется, не выдержав то ли своего окончательного и бесповоротного проигрыша Шерлоку, то ли в последней, отчаянной попытке «спасти партию».

Итак, «мистер Хайд», то есть Мориарти, мертв. Но действительно ли выживет «доктор Джекил»? Где Шерлок Холмс найдет глубину, без которой не способен жить?..

Успех сериала показывает, что авторской группе «Шерлока» удалось не только снять остросюжетное, психологическое кино, но и попасть в нерв нашего времени. Многим людям в самых разных странах надоела поверхность, сколь бы яркой и красочной она ни была. Надоела имитация эффекта глубины, надоела кажущаяся перспектива движения вперед, кажущаяся демократия, кажущаяся справедливость. Хочется глубины пространства, реальной жизненной перспективы, подлинности.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67