Зачем нам партии?

Blyaher Leonid

Россия, во всяком случае ее политически ангажированная часть, готовится к выборам, проводит очередные съезды партий. Впрочем, остальная, то есть большая, часть страны к этим приготовлениям относится весьма спокойно. Причина понятна. Мажоритарная система, когда избиратели хоть как-то соотносили себя, свои интересы и конкретного депутата, сменяется на пропорциональную. Избирателей призывают голосовать за партии. Но выбор этот получается довольно странным.

Все большую популярность в экспертном сообществе получает сравнение партийных брендов и иллюстрированных журналов. И там и там пустота за яркой обложкой. Да и бренды оказываются все менее отличимыми. Если в 90-е годы принадлежность к партии хоть как-то соотносилась с кругом идей, то сегодня "все смешалось в доме Облонских". Впрочем, в остальных домах тоже. Либералы-рыночники из СПС вдруг заговорили о социальной справедливости, коммунисты активно поддерживают свободную конкуренцию. А уж яркими патриотами с некоторым почвенническим уклоном стремятся показать себя все партийные лидеры. Создается ощущение, что за исключением малозначительных нюансов все партийные документы написаны одним автором. О том, съезд какой партии проходит в данном зале, можно догадаться только по головам над трибунами. Усы и бородка - "Справедливая Россия", только усы - "Единая", а уж если ни того ни другого - тогда "Яблоко" или СПС. Впрочем, в силу активной миграции знаковых фигур из партии в партию и этот критерий не особенно срабатывает. Глянешь - на трибуне господин Митрофанов. И, как серьезный эксперт, сразу определишь - это ЛДПР. И опять будешь не прав.

Не особенно добавляет любви к выборам и ставшая массовой практика "паровозов". Когда партийные списки возглавляются людьми, даже в страшном сне не представляющими себя депутатами. В условиях, когда программы партий похожи как близнецы братья, остается голосовать за знакомые имена, знаковые фигуры. Но фигуры эти почему-то не жаждут пополнить собою ряды законодателей. Не случайно на прошлых думских выборах обладателями депутатских мандатов стали более 40% людей, чьи имена забыли внести в списки. Иными словами, голосовали за одних, а выбрали других, совсем неизвестных. Несколько "исправляли" ситуацию одномандатники. Но теперь их не будет. Парламент будет вполне анонимным и независимым... от избирателей. Аналитики до сих пор поражаются блеклым заявлениям и убогим аргументам, которые выдают на-гора партийные лидеры. По-моему, причин для удивления нет. То, что традиционно включало в себя выборное действо, все более оказывается данью традиции, не вполне понятным ритуалом.

Поскольку графа "против всех" отменена, а порог явки ликвидирован, партии могут быть вполне спокойны по поводу самого неправильного участника выборов - электората. С ним будет все в порядке. Гораздо важнее сейчас договориться между собой самим партиям и однопартийцам. Здесь и возникают сложности. Процедура определения, кто из партий самый главный, может базироваться на двух основаниях. Первое - результаты голосования. Вторая - мнение Гаранта. Но Гарант молчит, а народ безмолвствует. Поскольку не определено, кто главный, и не вполне ясны основания такого определения, начинается сложная имитационная работа. Партиям надо сымитировать любовь народную и поддержку Гаранта, что в условиях современной электоральной системы почти одно и то же. Важнейшим элементом такой имитации и становятся партийные съезды.

И здесь партии четко разделяются на две группы: "партии Гаранта" и "партии народа". Различие, собственно, в том, какие заклинания и в каком соотношении будут произноситься с трибун. "Единая Россия", не мудрствуя лукаво, взялась выполнять "план Путина". В чем последний состоит и кто автор этого плана, сказать трудно. Но у нас же гламур. К чему нам всякие там мысли и программы. У нас "конкретные дела". И если Остап Бендер уповал на помощь "заграницы", то единороссы доверчиво уповают на помощь Гаранта.

В самом сложном положении оказывается "вторая партия власти" Сергея Миронова. Она не может воспроизводить риторику "Единой России". Во-первых, потому что это чужая риторика. Во-вторых, потому что ресурса у "второй" партии существенно меньше, чем у первой. С другой стороны, не к лицу ей и критиковать власть вослед за Г.Семигиным. Все-таки как ни крути, а тоже "партия власти". В силу этого и возникает невероятная и непоследовательная солянка из клятв в верности В.В.Путину, заклинаний, отпугивающих "нечистых министров" и призывающих справедливость на головы сограждан, патриотической риторики и предложений все отнять и поделить поровну. Заявление С.М.Миронова о том, что время лидерских партий прошло, по сути, вызвано отсутствием в "Справедливой России", как и некогда в РПЖ, сколько-нибудь харизматических лиц. Привлечь эти лица и попытается "Справедливая Россия" на ближайшем съезде. Даже не столько привлечь, сколько продемонстрировать их почтенной публике. Беда только в том, что сами эти носители харизмы предельно разные, от автора политических порнофильмов до предпринимателей, близких к криминалу, от бывших аппаратчиков до врачей и автомобилистов. Договориться о разделе портфелей столь разной публике, привлеченной запахом власти, будет очень непросто. Думается, съезд "Справедливой России" станет еще одним эпизодом во внутрипартийных склоках. Впрочем, С.М.Миронову не привыкать проигрывать выборы. Этот опыт у него есть.

Не многим проще обстоят дела у КПРФ, самой "народной" партии, в отличие от почившей в бозе "Родины" не являющейся "кремлевским проектом". Именно на их электорат претендуют все не "партии власти". Да и "Справедливая Россия" не прочь откусить часть "стойких коммунистов". Еще более усугубляет ситуацию все более явный раскол между частью партии, сохраняющей верность заветам КПСС, молодежным крылом, ориентированным на романтику Че Гевары, и прагматиками, стремящимися любыми путями зацепиться за уходящий поезд власти. Традиционная стратегия КПРФ, связанная с критикой "бесчеловечного режима" в условиях экономического подъема и волны популистских решений "единоросского" парламента, вряд ли будет особенно успешной. Здесь съезд, действительно, значим. От того, сумеют ли различные группировки внутри КПРФ договориться между собой, зависит преодоление семипроцентного барьера. Альтернативой здесь выступает медленная маргинализация партии, превращение ее в политический реликт вроде "Яблока" или СПС.

Близкие задачи стоят и перед другими партиями на старте. Нужно продемонстрировать мощь и решимость электорату и конкурентам и договориться о местах в партийных списках. Партийные съезды в таких условиях живо напоминают поведение профессиональных боксеров перед схваткой или участниц конкурса красоты на предварительном кастинге. Важно одно - понравиться зрителям, точнее, зрителю. Тому самому. Необходимо доказать свою лояльность и полезность в каком-нибудь качестве. Скажем, в качестве оппозиции.

Но если зритель, он же член жюри, один, то зачем много партий? Ведь есть уже и вполне эффективная однопартийная модель. Не только СССР, но и Латинская Америка охотно пользовались именно однопартийной электоральной схемой. Зачем же больше? Если бы речь шла только о том, чтобы сформировать управляемый законотворческий орган - действительно, было бы не нужно. Но у электоральной системы в России, как и у всего остального, смыслов намного больше, чем те, которые декларируются в нормативных документах. Не беря на себя смелость дать их исчерпывающее описание, попробуем обозначить хотя бы несколько.

Первая - рекрутирование во власть. Сегодня все больше артистов, выступающих на ЦТ, - выходцы из КВН. Пройдя школу Александра Маслякова, они получают свое "бла-бла шоу" и благополучно существуют дальше. Нечто подобное происходит и с законодательной и исполнительной властью. Своих собственных каналов мобильности за исключением воли Гаранта исполнительная власть, по крайней мере, на институциональном уровне не имеет. Не случайно, как и в поздние советские годы, отставка для чиновника означает чаще всего "переход на другую работу". Новые люди на путинском небосклоне почти не появляются. Тасуется одна и та же колода. Нечто подобное происходит и на региональном уровне. За редким исключением, когда в область (в наказание) назначается Рюрик, Трувор или Синеус, стабильность состава остается основой региональной власти. А вот у партий динамика есть. Все они обзавелись молодежными организациями и региональными списками. Иной регионал вполне может при соответствующей удаче и поддержке попасть в думское кресло. А уж оттуда в "нормальное" министерское. Если министерское паче чаяния оказалось занято, то ведь есть всевозможные советники, члены советов директоров и т.д. Что-нибудь найдется. И... новый человек попадает в колоду. Конечно, нарисованная схема предельно груба, но суть от того не меняется. Партии выступают одним из наиболее значимых каналов восходящей мобильности в российском обществе. Причем мобильности для очень разных социальных слоев. Потому-то и партий больше, чем одна.

Но есть еще один смысл не партий, но выборов. Некогда министр путей сообщения Российской империи Канкрин придумал выкладывать надписи на обочине железнодорожного полотна из мелких камушков и велел обходчикам поддерживать их в порядке. Далее все просто. Если надпись нарушена, значит, обходчик не сильно себя утруждает и территорию обходит редко. Взашей его. Нечто подобное происходит и на выборах. Если губернатор контролирует ситуацию и способен обеспечить необходимый процент явки и результат голосования, он годится. Значит, его поддерживает население, которое в иной ситуации ни за какие коврижки не затянешь на выборы. Следовательно, он способен справиться и с другими задачами. Если же нет, он либо не авторитетен в своем регионе, либо не лоялен центральной власти. И в первом и во втором случае последствия совпадают. Губернатор меняется. Тем самым выборы являются еще одним механизмом консолидации элиты, вытеснения за властное поле любого, кто отклоняется от заданной нормы. Вопрос: хорошо ли это? Если исходить из логики классической патрологии, конечно, плохо. Это извращает суть партийного представительства. Однако есть и другой аспект. В стране, уже более двух десятилетий испытывающей вакуум власти, большая часть населения просто не желает политической свободы в той форме, которая сложилась в странах "старой Европы" и США. Ведущими ценностями общества в России, по данным мегаопросов ФОМа, являются консервативные ценности: стабильность и понятные правила игры для большинства россиян важнее неопределенной выгоды, сопряженной с риском. В этих условиях требования "справедливых и свободных" выборов для подавляющего большинства - прямое насилие над его свободной волей.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67