От редакции. Московские интеллектуалы пытаются определить свое место в окружающей действительности, обозначить приемлемую степень своего сотрудничества с властью, а также пределы своей ответственности перед обществом. Обсуждения этих тем происходят все чаще; например, 15 октября в клубе «Цвет ночи» состоялась публичная дискуссия «Интеллигенция и коллаборация», в которой приняли участие как те, кто не видит в сотрудничестве с властью ничего предосудительного, так и те, кто категорически против того, чтобы интеллектуалы отказались от своей функции критики. С Русским журналом о роли и месте интеллектуалов в общественно-политической жизни общества, об их ответственности перед обществом и многом другом побеседовал макросоциолог с мировым именем Иммануил Валлерстайн.
* * *
Русский журнал: В современной России очень актуален вопрос об интеллектуалах, об их задачах и миссии. На Ваш взгляд, в чем именно заключается предназначение интеллектуалов?
Иммануил Валлерстайн: На мой взгляд, перед интеллектуалами стоят три отдельные, но взаимосвязанные задачи. Первую можно сформулировать так: попытка разобраться в том, что же на самом деле происходит в мире. Вторую можно назвать задачей морального выбора – если Вы понимаете, какие перед Вами альтернативы, то, что Вы выберете, и почему? Наконец, третья задача – задача политическая. Допустим, я сделал моральный выбор и хочу, чтобы мир двигался в определённом направлении. Дальше я себя спрашиваю: что конкретно я могу сделать для этого? Ни одному интеллектуалу не удастся избежать решения этих трех задач. Однако подчеркиваю - каждая из этих задач самодостаточна и имеет свои уникальные правила и условия решения.
РЖ: Вы сказали «разобраться в том, что же на самом деле происходит в мире». Это задача общественной науки. Вы посвятили очень много работ ее современному состоянию, а также тем вызовам, которые ей брошены. В частности, в одной из статей Вы писали о том, что традиционная наука столкнулась с рядом вызовов и вступила в фазу кризиса. Преодолен ли этот кризис сегодня?
И.В.: В своём президентском обращении к Международной социологической ассоциации от 1999 года я говорил о шести вызовах, которые в последнее время были брошены общественным наукам. Среди них я перечислил феминизм, синергетику, подход Броделя, Латура и т.д. Но я уверен, что количество вызовов возрастает с каждым днем. Мировая наука ещё не смогла справиться со всеми этими вызовами удовлетворительным образом. Последние двадцать или тридцать лет вокруг них идут массированные дискуссии, и они ещё нескоро прекратятся.
РЖ: Но когда-то и чем-то эти дебаты все же закончатся? Кризис будет преодолен? В противном случае интеллектуалам будет трудно решать первую из обозначенных Вами задач…
И.В.: Проблемы, с которыми столкнулась общественная наука, являются частью процесса преобразования сегодняшней мир-системы и перехода к принципиально иной системе. Это неотъемлемая составляющая системного кризиса. Соответственно, выход из системного кризиса повлечёт за собой выход и из кризиса интеллектуального. Думаю, что важнейшая задача, стоящая перед сегодняшними интеллектуалами, это задача эпистемологическая – как вновь собрать воедино наши концепции познания, как вернуться к единой эпистемологической модели.
РЖ: Вы сказали, что помимо сугубо интеллектуальных задач перед интеллектуалом также неминуемо встает и задача политическая – способствовать движению мира в нужном интеллектуалу направлении. За что в политическом плане боретесь лично Вы?
И.В.: Я борюсь за сравнительно демократический и сравнительно эгалитарный мир. Сложно описать этот мир в плане конкретных институтов, однако при желании его вполне можно детализировать. Движение к такому миру – это тенденция, которую я предпочитаю всем остальным сценариям. В частности, тому в высшей степени неэгалитарному, иерархическому и поляризованному миру который существует сегодня и, возможно, будет существовать и в будущем, но уже не на базе капитализма. В принципе, мы уже многие тысячи лет живём в крайне неэгалитарном, поляризованном и иерархическом мире, собственно, мы ещё никогда не жили в мире сравнительно демократическом и эгалитарном. Возможно, в будущем нам удастся его создать, но тут я не могу дать никаких гарантий.
РЖ: Можно ли предвидеть, куда именно идёт нынешняя мир-система, или же это невозможно в принципе?
И.В.: Это невозможно в принципе, собственно, невозможность прогнозирования есть один из признаков системного кризиса. Мы знаем точно только одно: существующая система приближается к своему концу, но никто не может точно предсказать, каким из двух возможных путей – больший эгалитаризм или меньший эгалитаризм – будет идти дальнейшее развитие. Это непредсказуемо в принципе. Проблема не только в пределах человеческого разума, причина непредсказуемости коренится в том, что будущее будет зависеть от бесчисленного множества индивидуальных решений и уникальных ситуаций. Спросите меня об этом ещё раз году эдак в 2050, и я смогу точно сказать: мы пошли одним путём, но никак не другим. Но вы спрашиваете меня сегодня – в 2010 году – когда я еще не знаю, на что мне удастся повлиять, с чем мне придётся работать, чтобы выбор был сделан в пользу одного пути, а не другого. Я не знаю, увенчаются ли мои усилия и усилия других людей хоть каким-то успехом.
РЖ: Итак, мы неспособны предсказать, что будет дальше, но мы можем описать, что происходит сейчас. Вы сказали, что нечто заканчивается. Что именно?
И.В.: Заканчивается эпоха капитализма как уникальной мир-системы. Лет через сорок-пятьдесят он станет частью нашей пройденной истории. Вы спросите, что именно я имею в виду под капитализмом? Капитализм – это система, в которой предпочтение отдаётся бесконечному накоплению капитала. Это определённая историческая система, сложившаяся в XVI веке, на данный момент она доминирует. Некоторое время данная система была, по-своему, весьма успешной, но в ней есть встроенные ограничения или противоречия, которые, в конечном счете, и предопределили ее крах.
РЖ: Итак, перед нами – конец капитала?
И.В.: Да, мы наблюдаем закат капитализма, но мы ещё не знаем, что придёт ему на смену. Новая система может оказаться как лучше, так и хуже старой. Попытаться повлиять на процесс – одна из задач интеллектуалов.
Беседовали Александр Павлов и Дмитрий Узланер