Все началось с Никиты Михалкова. В девяносто девятом году на премьере "Сибирского цирюльника" девятнадцатилетний национал-большевик Дмитрий Бахур бросил в Никиту Сергееевича яйцо. Охранники скрутили Бахура, подвели его к Михалкову, тот торжественно ударил хулигана ногой в лицо, происходящее кто-то снял на видео, кадры экзекуции показали по каналу ТВ-6 в передаче "Скандалы недели", народу понравилось, и "продуктовые акции" стали неотъемлемой чертой политической жизни России. Их расцвет пришелся на сезон думских и президентских выборов 2003-2004 годов - майонез, помидоры и, главное, яйца на глазах шокированной общественности размазывались о пиджаки Вешнякова и Грызлова, Зюганова и Чубайса, Матвиенко и Жириновского. Последним был Касьянов, тогда еще премьер. На избирательном участке молодая художница Наталья Чернова, близорукая, как Фанни Каплан, девушка, ухитрилась попасть в Михаила Михайловича яйцом - может быть, предрешив тем самым его отставку.
Строго говоря, в политиков бросают яйца и сейчас. Но, во-первых, в провинции, и во-вторых - в откровенных маргиналов. Последними были министр Фурсенко в Красноярске и Гарри Каспаров в Беслане. Все правильно - модные течения всегда доходят до регионов с опозданием, к тому же для провинции и Фурсенко - министр, и Каспаров - политик.
А что же Москва? Продуктовые акции продолжаются и здесь, более того - кажется, они переживают новый расцвет. Реклама псевдоитальянских забегаловок со слоганом "Вся сила в помидорах" вызывает у понимающих людей ехидную ухмылку. Действительно, в помидорах сила. И в мороженом. Ну и в яйцах, конечно, по старой памяти.
Юноша в смешной широкополой шляпе ходит по Москве, поигрывая спелым помидором. Юношу зовут Андрей Морозов - о его существовании тусовка узнала чуть больше месяца назад, когда Морозов бросил помидор в Илью Яшина на очередном антипутинском митинге. Получил за это сутки административного ареста и вышел из-за решетки уже не просто Андреем Морозовым, а настоящим народным мстителем. Андрей Морозов, или Бойцовый Кот Мурз, как он сам себя называет, - главный по помидорам в стране. Помидорный гуру. Его борьба - борьба помидоров. Никто, конечно, не сомневался в том, что тюрьма только укрепит его в намерении бороться с помощью помидоров за правду и справедливость. Так и вышло. Люди замерли, ожидая ответа на вопрос: какой политик вслед за Яшиным станет жертвой помидорной атаки? Кандидатура следующей жертвы могла удивить - это был журналист Минкин, одиозный призрак информационных войн конца девяностых, учитель Хинштейна и бывший друг Гусинского. Минкин напечатал какую-то дурацкую статью про войну, написанную много лет назад, народный мститель Морозов посчитал статью кощунственной и пригрозил Минкину помидорами. Минкин, которому предстояло выступать на празднике в Лужниках, пожаловался в милицию, милиция успешно отсекла Морозова от Минкина, но кто-то из безвестных учеников помидорного гуру все-таки прорвался за оцепление и запустил в одиозного журналиста недоеденным мороженым.
Сам Морозов тем временем нашел другое применение своему оружию - его помидор разбился об упругое тело главного редактора "Московского комсомольца" Гусева. А через несколько дней помидоры Морозова полетели еще в одну журналистку - Юлию Латынину, и тоже по какому-то маловразумительному поводу. Три прецедента уже позволяют оценивать тенденцию. А если учесть, что в "Живом журнале" Морозова вывешен список следующих помидорных мишеней, и это тоже не депутаты и не министры, а газетчики и радиоведущие, то можно сделать очень интересный вывод.
Та роль, которую еще два года назад в обществе играли политики, сегодня вдруг досталась людям, совершенно для этой роли не предназначенным. Журналистам. (Нападение на польское посольство, за которое Морозова вместе с менее известным помидорометателем Алексеем Байковым посадили до конца этой недели в изолятор на Петровке, скорее, исключение из ряда помидорных атак на журналистов.) Более того, новости о сменах собственников или редакторов газет занимают в информационных выпусках более важные места, чем отставки министров. О конфликте в никем не читаемых "Московских новостях" говорили и писали раз в десять больше, чем, допустим, о расколе во фракции "Родина". Убийство Пола Хлебникова было гораздо более громким, чем убийство Ахмада Кадырова. О преемнике Андрея Васильева на посту гендиректора "Коммерсанта" слухов было больше, чем о преемнике Владимира Путина.
Это уже было. Был девяностый год, выборы народных депутатов РСФСР - и рядом с по-динозавровски вымирающими секретарями обкомов в зале Большого кремлевского дворца заняли свои места новые политики - Александр Любимов, Александр Политковский, Владимир Мукусев, Белла Куркова. Их выбирали в парламент, на них народ возлагал надежды - в итоге все закончилось плачевно и для парламента, и для тогдашней прессы. Уже на следующих парламентских выборах, выборах первой Госдумы, журналистов в избирательных списках не было, а если кто-то и становился по недоразумению депутатом - как Невзоров или Буратаева, - выглядело это именно как недоразумение, никто уже не ждал от этих людей ничего, ни как от журналистов, ни как от политиков. Потому что пресса была прессой, политики были политиками - все были на местах, все было нормально.
И вдруг все радикально меняется. Журналисты, которым противопоказано становиться ньюсмейкерами, именно что ньюсмейкерами и становятся. В них бросают помидорами, им посвящают коллективные открытые письма, их поступки обсуждают в газетах и в интернете. Если события будут развиваться такими же темпами, уже к этой зиме вся российская пресса просто погибнет, потому что, как справедливо сказал в свое время и по другому поводу изгнанный недавно из "Московских новостей" Киселев, боксеру трудно комментировать поединок со своим участием, не сбиваясь с дыхания.
В том, что над российскими СМИ сейчас нависла серьезная угроза, никто не сомневается - одни склонны винить государство, которое не воспринимает свободу слова как осознанную необходимость, другие - видят проблему в желании олигархов-политэмигрантов превратить свои газеты в боевые листки для свержения ненавистной власти. На самом деле ни то, ни другое не представляет никакой опасности. Массовое же превращение журналистов действительно станет трагедией и для государства, и для олигархов, и для самой прессы - и тогда одними помидорами уже никто не отделается.