Один гражданин решил пошутить. Подходит к телефону-автомату, набирает номер:
- Алло, это КГБ?
- Да, слушаем...
- Плохо работаете! - говорит он и вешает трубку.
На следующем перекрестке:
- Алло, это КГБ?
Тут к нему подходят сзади и кладут руку на плечо:
- КГБ, КГБ. Как умеем, так и работаем.
Возможно, в ближайшее время этот анекдот вновь станет актуальным.
Спецслужбы всегда создают множество мифов вокруг себя. Часть из них возникает по инициативе самой структуры, другие - из фантазий городских сумасшедших, третьи создаются с целью дискредитации правоохранительного органа.
Миф о "всесильной кровавой гэбне", главным органом которой является "отдел пыток и расстрелов", а смысл существования сводится к уничтожению каждого посмевшего хотя бы помыслить что-то против Великого Путина или иных представителей органов государственной власти, возник отнюдь не год назад. Мы не будем исследовать историю этой "концепции", а также позитивную и негативную роль, которую она играла на протяжении истории нынешней России, сконцентрируемся лишь на том, как этот миф выглядит сегодня и какую роль он выполняет.
Практически любое значимое событие современной политической и общественной жизни не обходится без ругательств и обвинений в адрес сотрудников правоохранительных органов. Это может быть все, что угодно: состоявшийся террористический акт, разгон незаконного собрания граждан, видео в интернете или даже задержание преступника. Что бы ни произошло, во всем виноваты "кровавые гэбисты, захватившие власть в стране".
Справедлива ли подобная сентенция?
Откровенно говоря, на сегодняшний момент - вряд ли. Безусловно, все, кто обвиняет спецслужбы за недоработки в работе, остаются в своем праве - у сотрудников правоохранительных органов в вопросах предотвращения террористической опасности или иной угрозы государственной безопасности нет права на ошибку. Однако это не повод для непонимания таких банальных вещей, как невозможность тотального контроля. Не всегда можно успеть везде, и какова бы ни была мощь спецслужб, они отнюдь не всесильны.
Люди часто возмущаются "незаконным задержанием" во время различных общественных мероприятий. Последнее особенно удивительно, когда сами акции являются несанкционированными и носят противоправный характер. Тем не менее уверенность людей в том, что их "гражданская позиция" разрешает им любые правонарушения и противодействие правоохранительным органам в любой форме, способна поразить любого, не страдающего правовым нигилизмом или инфантилизмом. Впрочем, ненавистники "кровавой гэбни" остаются глухими к любым аргументам, их "правосознание" живет нерушимой верой в собственную правоту и основано на уверенности в том, что "суды и все остальное продались проклятой власти".
Впрочем, не только маргинальные оппозиционные группировки, готовые пойти на любые провокации против собственной страны с целью получить желанный американский грант, старательно воспроизводят миф о "проклятых чекистах". Среди власть предержащих тоже есть люди, не заинтересованные в усилении правоохранительных органов и старательно создающие максимально большое количество условий для представления ФСБ, МВД и иных структур как работающих против прав и свобод человека и общества в целом.
За последние полгода примеров тому накопилось достаточно. Наиболее яркий - законопроект, который предлагает внести поправки в Уголовный кодекс РФ с целью добавления нового обстоятельства, отягчающего наказание, а именно "совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы". Откровенно политический, а отнюдь не правовой характер данной поправки подтверждается еще и тем, что наличие данного обстоятельства превращает любое преступление в тяжкое или особо тяжкое. Согласно действующему уголовному законодательству это означает, что наказание не может быть меньшим, чем лишение свободы сроком от пяти лет.
Кроме того, чиновники, видимо очень слабо ориентирующиеся в уголовном и особенно уголовно-процессуальном законодательстве, полагают, что окончательное решение по данному обстоятельству будет выноситься судами. Тот факт, что квалификация преступления происходит на куда более ранней стадии уголовного процесса, выпал из их внимания. Правовая критика, которую и предъявили представители ФСБ в дискуссии относительно данного законопроекта, справедливости ради, куда менее актуальна, чем понимание политического смысла данной поправки. Поскольку подобные "дела" окажутся в подведомственности органов ФСБ - это дает лишний аргумент в поддержку фолк-теории "о душащих свободу и демократию спецслужбах". Возможно, для высших государственных чиновников это выглядит удачным способом сваливания проблем с больной головы на здоровую, но непрерывная дискредитация правоохранительных органов вряд ли способствует стабильности и развитию страны.
Кроме того, вызывает недоумение факт присвоения звания генерала армии руководителям двух наиболее влиятельных служб внутри ФСБ, а именно Службы экономической безопасности и Службы контрразведки. Выбор именно такого знака поощрения и благодарности при условии достаточного количества альтернатив выглядит, скорее, попыткой посеять свару внутри системы, спровоцировать борьбу за руководящие посты и тем самым ослабить работу и снизить эффективность правоохранительного органа.
Таким же образом выглядит инициатива части депутатов Государственной думы, предложивших внести поправку в Конституцию, касающуюся тайны личной жизни, чтобы, дескать, разрешить спецслужбам прослушивание телефонных разговоров и перлюстрацию переписки. Популизм подобного решения повергает в ступор, поскольку такой подход может означать либо абсолютную правовую безграмотность, либо желание лишний раз помусолить один из аспектов деятельности спецслужб, вдобавок выставив его незаконным. Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" и так разрешает органам, осуществляющим данную деятельность, негласный контроль за жизнью граждан в случае подозрения последних в совершении или подготовке к совершению преступления. В данном случае речь идет не об ограничении, а об уточнении права, регламентированного Конституцией. Следовательно, любые разговоры относительно "внесения поправок" для человека, знакомого с нормативно-правовыми актами, выглядят явно не в лучшем свете. Впрочем, если речь идет о сознательной поддержке уже неоднократно упомянутого выше мифа, то очередной вброс в дискуссионное поле подобной темы действительно мог бы оказаться эффективным.
Проблема заключается в том, что на протяжении 2000-2007 годов никакого пресловутого всевластия спецслужб не было. Такой взгляд не только имел мало общего с реальностью, но еще и затруднял, и затрудняет, работу спецслужб, направленную на защиту прав и свобод человека, обеспечение безопасности общества и государства, и контрразведывательную деятельность. Описанные выше факты - тому свидетельство. Но это не означает, что наша страна застрахована от подобного сценария. Как раз наоборот - кричащие с трибун о "власти чекистов" накликали эту беду на свою же голову. И теперь человек, который вел ток-шоу о вышеупомянутой поправке к Конституции, уже просит аудиенции у Игоря Сечина в надежде "договориться". Тот, кто в свое время тенденциозно подбирал факты, закрывая глаза на реальное осуществление деятельности ФСБ, теперь уже может забыть о трудностях мониторинга - действительность плещет фактами в лицо. Уже скоро слова Глеба Павловского о том, что многие с ностальгией вспомнят годы путинского "гэбистского" режима, когда столкнутся с настоящим спецслужбистским аппаратом, станут реальностью. Забывшие поговорку "Не буди лихо, пока оно тихо" в большинстве своем мало что знают о КГБ.
Но ничего. Это уже вопрос времени.