Уроки хороших манер для сверхдержав

Постмодернистская мудрость гласит, что не существует объективной реальности: наша реальность состоит из множества сюжетов, которые мы рассказываем сами себе о самих себе. В таком случае, не является ли недавняя война в Грузии очень постмодернистской? У нас есть сюжет о маленьком героическом демократическом государстве, которое защищается от империалистических амбиций постсоветской России; сюжет о попытке США окружить Россию военными базами; сюжет о борьбе за контроль над нефтяными ресурсами и т.д. Однако вместо того, чтобы плутать в лабиринте этих противоречащих друг другу сюжетов, лучше сосредоточиться на том, что отсутствует, и недостаток чего спровоцировал наблюдаемое сейчас извержение политических россказней.

Знание об обществе означает не только знание его очевидных правил - надо еще уметь применять эти правила: когда ими пользоваться или не пользоваться; когда их нарушать; когда отказываться от права выбора, хотя выбор есть; когда нас принуждают к чему-то действием, а нам приходится притворяться, что мы это делаем по собственной воле... Вспомните парадоксальные предложения, которые делают для того, чтобы их отвергли: от таких предложений принято отказываться, а принявший такое предложение позорным образом ошибется. Когда меня приглашает в ресторан богатый дядюшка, мы оба знаем, что заплатит он, но я все равно должен какое-то время настаивать на том, чтобы мы оплатили счет вместе; а представьте себе, если бы мой дядя просто сказал: "Договорились, платишь ты!" Похожее непонимание случилось в 1980-х, когда Южная Корея пострадала от целого ряда природных катастроф, а Северная Корея предложила ей большой объем зерна в качестве гуманитарной помощи. Хотя в Южной Корее не было дефицита продовольствия, она приняла предложение, чтобы не создать впечатления, будто она отказывается от дружески протянутой руки Севера. Северу, который ДЕЙСТВИТЕЛЬНО испытывал недостаток продовольствия и сделал это жест как "предложение, от которого надо отказаться", был вынужден действовать в соответствии со своим предложением - то есть страна, в которой не хватало еды, направила зерно государству с богатыми запасами продовольствия... Чудесный случай неуместной учтивости.

Проблему хаоса постсоветских лет ельцинского правления в России можно локализовать на этом уровне: официальные правила были известны (и были почти такими же, как при Советском Союзе), но общество дезинтегрировала сложная сеть скрытых неписаных правил, на которых держалось все социальное сооружение. Скажем, если в Советском Союзе вы хотели получить лучшее медицинское обслуживание в больнице, новую квартиру, если у вас были жалобы на власти, если вас привлекали к суду, если вы хотели устроить ребенка в хорошую школу, если управляющему завода нужно было сырье, не доставленное вовремя государственными подрядчиками, и так далее, и так далее, каждый знал, как на самом деле нужно действовать, к кому обращаться, кому давать взятку, что делать можно, а чего нельзя. После коллапса советской системы одним из наиболее разрушительных аспектов повседневной жизни обычных людей стало то, что эти неписаные правила оказались в значительной мере смазаны: народ просто не знал, что делать, как реагировать, как отнестись к явным правилам, что можно игнорировать, где взятка поможет и т.д. (Одна из функций организованной преступности состояла в том, чтобы обеспечить своего рода замену законности: если у вас маленький бизнес, а покупатель задолжал вам денег, вы обращаетесь к своему покровителю-мафиози, который решает эту проблему, поскольку государственная правовая система неэффективна.) Путинская стабилизация в основном заключается в заново установленной прозрачности этих неписаных правил: люди опять в массе своей знают, как реагировать на сложности социального взаимодействия.

В международной политике мы еще не достигли этой стадии. В 1990-х отношения между большими странами Запада и Россией регулировала молчаливая договоренность. Западные государства обращались с Россией как с великой державой на том условии, что Россия не вела себя как таковая? Проблема, конечно, в следующем: что если человек, которому делают предложение, от которого, как предполагают, он откажется, примет его? Что если Россия действительно начала действовать как великая держава? Такая ситуация по сути катастрофична, она угрожает дезинтегрировать всю существующую ткань отношений - что-то подобное сейчас и произошло в Грузии: Россия устала от того, что с ней лишь обращаются как со сверхдержавой, и повела себя как таковая. Как до этого дошло?

"Американский век" окончен, и мы уже вступаем в период формирования большого количества центров глобального капитализма: США, Европа, Китай, может быть, Латинская Америка; каждая отстаивает свой специфический вариант капитализма: США - неолиберальный капитализм; Европа - то, что осталось от государства всеобщего благосостояния; Китай - авторитарный капитализм с "восточными ценностями"; Латинская Америка - популистский капитализм... Теперь, после провала попытки США навязать себя миру как единственную сверхдержаву (мировой полицейский), возникла необходимость установить правила взаимодействия между этими локальными центрами на случай конфликта их интересов.

Вот почему наши времена опаснее, чем может показаться. Во время Холодной войны международные правила были ясны, подкреплены взаимно гарантированным уничтожением супердержав. Советский Союз дорого заплатил за нарушение этих неписаных правил, когда вторгся в Афганистан, - война в Афганистане стала началом его конца. Сегодня старые и новые сверхдержавы проверяют друг друга, пытаясь навязать собственные версии глобальных правил, экспериментируя с этими правила через своих уполномоченных - маленькие нации и государства. В сегодняшней проверке обиды и раны достаются маленьким нациям вместо больших - за эту проверку, как обычно, платят грузины. Хотя официальная бутафория высокоморальна (права и свободы человека и т.д.), природа игры понятна.

В книге "Война из-за Ирака" Уильям Кристол (William Kristol) и Лоренс Ф. Кэплан (Lawrence F. Kaplan) писали: "Миссия начинается в Багдаде, но не заканчивается там. /.../ Мы стоим на точке пересечения новой исторической эпохи. /.../ Это решительный момент. /.../ Совершенно очевидно, что это касается не только Ирака. Это касается даже не только будущего Ближнего Востока и войны с террором. Это касается того, какого рода роль Соединенные Штаты намереваются играть в двадцать первом веке". С этим нельзя не согласиться: на кон действительно поставлено будущее международного сообщества - какие новые правила будут его регулировать, каким будет новый мировой порядок. И, оглядываясь назад, мы ясно видим, что вторая иракская война была знаком их поражения, неспособности играть роль мирового полицейского. Просто накопилось слишком много случаев, когда США вели себя "невежливо", и поэтому оказались дисквалифицированы, отлучены от этой роли: они принуждают другие страны (например, Сербию) выдавать своих граждан, подозреваемых в военных преступлениях, Гаагскому трибуналу, в то же время грубо отрицая саму мысль о том, что такое может коснуться граждан США, и тому подобное.

Оправдывая свое вторжение в Грузию, Россия ловко играла на этих непоследовательных действиях США: если США вторглись в Косово и добились его независимости при помощи размещенной там крупной военной базы, почему же Россия не может сделать то же самое в Южной Осетии, которая гораздо ближе к российской территории, чем Косово к территории США? Если весь мир был в ужасе, когда миротворцы НАТО в Сребренице бежали, бросив боснийское население на произвол сербов, то почему бы не позволить России сделать как раз то, что Запад не сумел сделать в Боснии, и вторгнуться в страну с целью защитить своих миротворцев и тех, кого они охраняют? Когда США и другие страны Запада заклеймили как "чрезмерный" ответ России на грузинское военное вторжение, нельзя было не вспомнить "шок и трепет" бомбежек Ирака, - если что-то и было чрезмерным, так это они.

Если можно извлечь урок из грузинского конфликта, то он состоит в том, что после неспособности США исполнить роль мирового полицейского нам приходится признать неспособность и новой сети супердержав действовать в этом качестве. Они не просто не могут контролировать маленькие "страны-изгои", они к тому же все больше и больше поощряют их агрессивное поведение с целью ведения войн. Факел сохранения мира, таким образом, перешел в следующий, более широкий, круг: пришло время маленьким странам всего мира объединить свои усилия, чтобы установить контроль над большими державами и положить предел их непотребным играм.

Культурный способ решения грузинского кризиса состоял бы, например, в договоренности между Россией и Грузией: суверенная Грузия пользуется неограниченной властью на своей территории... на условии, что не полностью реализует ее на территории Абхазии и Южной Осетии. Кто-то может заявить, что де-факто такое молчаливое соглашение уже существовало, и что Россия восприняла вторжение Грузии в Южную Осетию как его нарушение.

Конечно, вопрос вот в чем: Грузия действовала по своей воле или... Однако загадка, почему грузины решили в полной мере применить свою неограниченную власть и пойти на риск военной интервенции, на самом деле не стоит того, чтобы над ней биться - на самом деле важно то, что последствия этой "чрезмерности" поставили нас перед истиной ситуации.

Пришло время поучить супердержавы хорошим манерам.

Перевод Евгении Серегиной

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67